Он улыбнулся, размышляя о том, что этот жест каким-то образом добавил веса и значимости пустому захоронению. Бренор понаблюдал за медалью, пока она не перестала раскачиваться, и решил, что все в порядке, ибо здесь и сейчас прошлое соединилось-с настоящим во имя общей цели.

Отсалютовав на прощание прошлому, юный дворф снова углубился в катакомбы и наконец пришей к величайшему надгробию из всех — к могиле Гандалуга Боевого Топора. И здесь Бренор понял, что нашел родственную душу, ибо Гандалуг тоже был возвращен после смерти, после заточения в плену у Верховной Матери Бэнр, чтобы еще раз стать королем Мифрил Халла, совсем в другое время и в другом месте, нежели в пору первого своего существования.

— О, теперь я знаю, через что тебе пришлось пройти, мой король, — прошептал Бренор в темноту. — Как же скверно тебе, должно быть, пришлось, а?

Он опустил ладонь на камни, под которыми лежало тело Гандалуга, и закрыл глаза, словно общаясь с духом того, кто упокоился здесь с миром.

— С ним ли ты теперь? — вопросил Бренор. — Отыскал ли ты в конце концов свое место за столом Морадина, мой старый король?

Задав эти вопросы, Бренор кивнул, уверенный в ответах, и лицо его озарилось улыбкой. Ему хотелось вернуться к тем, другим могилам, извиниться перед Кэтти-бри, и Реджисом, и Дзиртом за промедление. Возможно, он навестит их на обратном пути.

Поскольку теперь он знал, что больше не намерен идти в Долину Ледяного Ветра, и смирился с тем, что нарушил клятву, данную Миликки и своим друзьям.

Он — Бренор Боевой Топор, восьмой, десятый, а вскоре и тринадцатый король Мифрил Халла, посланный Морадином обратно, чтобы завершить начатое им же.

Он отправится на запад, там заявит о своих королевских правах и привилегиях, и его вновь признают как короля Бренора. Затем он возвратится, чтобы объединить Серебряные Земли. Это дар Морадина, решил Бренор, и он отвечает за него перед Морадином. Дар Морадина и хитрость Морадина, а значит, ответственность Бренора и хитрость Бренора.

Он кивнул.

— Да будет так, — прошептал Бренор.

Быть может, размышлял он, покончив со своими делами здесь, он сумеет отыскать Кэтти-бри, Дзирта и Реджиса. В конце концов, в его распоряжении будут разведчики, и, если Стокли Серебряная Стрела и его парни по-прежнему находятся в Долине Ледяного Ветра, возможно, Бренору удастся найти путь к друзьям.

Вероятно, слишком поздно для помощи, какие бы там планы ни вынашивала Миликки. Его выбор может дорого обойтись друзьям.

— Да будет так, — снова повторял упрямый Дворф. Если на то пошло, он мог войти в пруд в Ируладуне, отказавшись от путешествия еще до его начала. Вульфгар выбрал этот путь — можно ли будет обвинять Вульфгара, если Дзирта не удастся спасти от Паучьей Королевы?

Бренор глубоко вздохнул, успокаивая себя, и выпрямился.

— Я понимаю твою боль, мой старый король, — шепнул он Гандалугу. — Ты тоже выпал из своего времени.

Он кивнул и продолжал кивать, поворачивая в обратный путь, пытаясь убедить себя, что прав.

Не успев сделать и шага, Бренор остановился и развернулся обратно, лицо его исказилось.

— Так должно быть, — выдавил он. — Иначе все это — игра. — Он открывал и закрывал рот, пытаясь облечь свои мысли в слова, выразить чувство, овладевшее им.

Отказаться от места за столом Морадина ради планов Миликки, ради одного лишь Дзирта почему-то показав лось ему совершенно банальным. В конце концов, разве мало у богини приверженцев, способных выполнить эту миссию?

В свете этой неприкрытой и очевидной истины Бренор начинал понимать, что его решение покинуть Ируладун лишало смысла все, чего он достиг, лишало смысла многовековую жизнь, исполненную мужества и свершений, а более всего — верность обычаям и триаде богов, не имеющих отношения к Миликки.

Но в свете его вновь обретенного прозрения — что Морадин воспользовался магией Миликки, чтобы вернуть великого короля Мифрил Халла, который один мог спасти Серебряные Земли от вторжения Обальда Многострельного...

Для Бренора Боевого Топора логика и правомерность этого не вызывали сомнений. В свете прозрения он готов был простить Морадина за то, что с наградой в виде почетного места в Доме Дворфа придется подождать.

Возможно, даже более того, понял Бренор, и улыбнулся могиле Гандалуга.

— Я хорошо служил, — прошептал он, — своему роду, и моему народу, и богам! Поэтому мне дают еще один шанс, понимаешь? Да, я сделал ошибку, поставив свое имя под тем проклятым договором! Но теперь мне дали еще один шанс, чтобы разорвать его и совершить то, что я должен был сделать еще сто лет назад.

Он тихонько рассмеялся и вспомнил, как стоял на вершине скалы в Долине Хранителя, расшвыривая орков во все стороны.

— Эгей, орки, спите там вполглаза, слышите? Потому что у вас под кроватью завелся монстр и у него топор короля Бренора Боевого Топора!

Глава 20. Знакомство с Темной Душой

Год Ухмыляющегося Хафлинга

(1481 по летоисчислению Долин)

Дельфантл

На его головную ленту было наложено долговременное заклинание, освещающее воду вокруг него. И хотя благодаря этому Реджис мог видеть, куда плывет на такой глубине в этой мутной воде, он отлично понимал, что свет превращает его в прекрасную мишень.

Рыщут ли в этих местах акулы, в милях от побережья Агларонда? Или, может, слуги Умберли вроде злобных сахуагинов или опасных мерменов?

У него было при себе кое-какое грозной оружие, и он знал, как сражаться даже под водой, но это погружение не несло с собой обычного ощущения свободы. Реджис находился сейчас намного дальше от берега, в куда более мутной воде и на гораздо большей глубине, чем когда-либо прежде.

Опускаясь осторожно и медленно, он придерживался за якорный канат. Еще можно было различить, наверху очертания вместительной шлюпки, где ожидали его Ловкие Пальцы, Доннола, Периколо и несколько членов экипажа. Он добрался до очередной ленты, привязанной к якорному канату, означавшей, что до дна остается еще пятьдесят футов. Тут Реджис помедлил, вглядываясь в темноту. Магический свет еще не доставал до океанского дна.

Реджис снова начал спускаться, медленно, нерешительно.

Слишком долго, понял он, покачал головой и начал подъем, снова медленно, чтобы телу было легче адаптироваться к изменениям давления. Он вынырнул прямо рядом со шлюпкой, хватая ртом воздух.

— Ну, ты видел его? — сразу же спросил Периколо, подходя к лееру и наклоняясь к воде.

— Я был недостаточно глубоко.

— Тогда почему ты вернулся?! — рявкнул Дедушка, Доннола положила руку ему на плечо, успокаивая.

— Я замеряю глубины и расстояние, — пояснил Реджис, выплевывая воду с каждым словом, поскольку вкус моря здесь был несколько более резким.

— Световой день закончится, — предупредил Ловкие Пальцы.

— Внизу его все равно нет, — быстро парировал Реджис. — В это погружение я доберусь до дна, но есть ли там обломки корабля, который мы ищем, я сказать не могу.

Периколо шумно вздохнул.

— Для этого, вероятно, понадобится множество погружений и не один день поисков, — напомнил Ловкие Пальцы старому хафлингу.

— И еще больше, если Паук всякий раз даже не будет добираться до дна! — фыркнул Периколо.

— Это далеко, — безропотно начал Реджис, поскольку понимал, что эти хафлинги не могут понять всех сложностей глубинного ныряния, однако он мог попытаться объяснить им. Он и так погружался вполовину глубже, чем когда-либо прежде, в водах куда более опасных и менее подходящих для этого, с более сильными течениями и ограниченной видимостью.

Он подплыл к якорному канату и проверил петлю, которой крепился еще один шнур, прицепленный к его сбруе. Сто футов эльфийской веревки, легкой и прочной, которой он привязана спасательному концу. Попав на дно, он сможет обследовать его в этом радиусе, и не более того, если только не осмелится отстегнуть поводок в этих опасных водах.