— Ты знал, что он пристрелил Вульгемута и его охранника?

— Он сказал, что выстрелил несколько раз из револьвера, но ни в кого не целился. Сказал, что эти двое напали на него, и ему пришлось защищаться, чтобы унести от них ноги.

— Полная херня. Об этом инциденте уже успели передать по радио. Ты что, не включал радио в автомобиле, когда ехал за ним в Дэнию?

— У меня в машине нет ни радио, ни рации, Билл. Или ты запамятовал? У меня свистнули из машины радио и рацию, пока я валялся в больнице.

— Но ты же видел, как он выходил из нумизматического магазина? Разве не так?

— Причем с оружием в руке, — подала голос Санчес и, приподняв левую руку Фредди, улыбнулась. — Видите? Нет трех пальцев. Как только судмедэксперт приложит отрубленные части к культям, сержант Мозли будет отмечен за молниеносное раскрытие двойного убийства.

Хок покачал головой:

— Я не видел, как он выходил из нумизматического магазина. Я просто следил за ним, пытаясь найти хоть какой-нибудь повод для его задержания. Ему, как бывшему уголовнику, не положено иметь при себе оружие. Я хотел его немного потрясти, но потерял из виду. Потом мы с ним встретились снова — на углу Флеглер и Майами-авеню.

— Слушай меня внимательно, Хок, — сказал Билл Хендерсон. Он сел на стул напротив Хока и посмотрел ему прямо в глаза. — Если ты не изложишь все, что с тобой произошло, предельно просто и ясно, то у тебя могут возникнуть некоторые проблемы юридического свойства. Слушай внимательно, как развивались события. Итак, ты за ним следил, но затем на некоторое время потерял его из виду. Так? Потом ты увидел его выходящим из нумизматического магазина. В руке у него был револьвер. Он как раз прятал его в карман. Ты, решив, что он ограбил нумизмата, позвонил в отдел Санчес и попросил, чтобы к тебе прислали на помощь полицейских из округа Броуард, а сам отправился по домашнему адресу преступника. Разве не так все было?

— Примерно так, — сказал Хок.

— Не «примерно», а именно так.

— Уговорил. Именно так все и произошло.

— Когда ты позвонил Санчес, она перезвонила мне, мы съездили на Флеглер-стрит и обнаружили в нумизматическом магазине два трупа. Санчес позвонила своему кузену, и он поспешил к тебе на помощь на собственной машине. Поскольку мы знали, что тебе угрожает серьезная опасность, было решено действовать незамедлительно. У нас не было времени даже на то, чтобы связаться с шерифом округа Броуард. Ты знал, что преступник вооружен, потому что видел его с револьвером возле нумизматического магазина. Будучи офицером полиции, находящимся в отпуске, ты начал преследовать преступника, предварительно уведомив об этом — через Санчес — вышестоящее начальство.

— Кроме того, я подозревал его в одном преступлении, совершенном в Калифорнии.

— Годится. Такова твоя история. Ты не должен изменять в ней ни слова. Я созвонюсь с капитаном Браунли и доком Эвансом. Браунли, в свою очередь, свяжется с шерифом округа Броуард, а док Эванс — с судмедэкспертами того же округа. Отчет будет памятником крючкотворству.

— А что будем делать с девочкой? — присоединилась к беседе Санчес, садясь за кухонный стол. — Забыла, как ее зовут.

— Сьюзен Уэггонер, — напомнил ей Хендерсон. — Составим ее словесный портрет, передадим всем патрульным машинам... По такому дождю она далеко не уедет. Позвоню сначала Браунли, а потом займемся и девушкой.

— Хотите, я позвоню? — вызвалась Эллита Санчес.

— Нет, я позвоню сам. А вы сделайте нам кофе. Вечер обещает быть долгим.

— Я сделаю кофе, — сказал Хок, вставая со стула.

— Несите кофейник, — улыбнулась Санчес, открывая кран. — Мы сварим кофе вместе.

Капитану Браунли и шерифу округа Броуард удалось прийти к компромиссу. Не стали артачиться и местные судмедэксперты. Все признали, что гораздо более важно было раскрыть по горячим следам двойное убийство, а не улаживать юридические тонкости. Молодой лейтенант из полицейского управления Дэнии, замещавший начальника местной полиции, отправившегося охотиться на волков в Канаду, был преисполнен такого трепетного благоговения перед высшими полицейскими чинами округов Дейд и Броуард, что готов был лезть из кожи вон — лишь бы тело Фредди как можно скорее покинуло пределы Дэнии. Убийства очень вредят деловой репутации маленьких городков.

Сьюзен Уэггонер была задержана дорожным патрулем возле Бель Глейд. Поскольку автомобиль Сьюзен был там арестован, в Майами ее доставил дорожный патруль. Инспектор, арестовавший автомобиль, еще и выписал штраф за то, что стекла в «трансаме» были в два раза темнее предельно допустимой нормы.

Хок, Хендерсон и Санчес все еще трудились над совместным рапортом, когда Сьюзен доставили, наконец, в отдел по расследованию убийств. Они отвели Сьюзен в комнату для допросов, и Хендерсон зачитал девушке ее права.

— Вы поняли, что можете пользоваться услугами адвоката? — переспросил ее Хок. — Вы имеете право не отвечать на наши вопросы, но нам все же хотелось бы прояснить кое-какие вещи.

— Я вообще не понимаю, чего тут разгорелся такой сыр-бор? — удивленно произнесла Сьюзен. — Тонировщик стекол уверял, что такие затемненные стекла разрешены. По Майами разъезжает куча машин, у которых стекла еще темнее.

— Да стекла тут ни при чем, — сказал Хок Мозли. — Я ехал за вами сегодня от самой Дэнии до центра Майами. Я видел, как вы припарковались на разгрузочной зоне на углу Флеглер и Майами-авеню. Потом ваш приятель вышел из машины...

— Младший?

— Младший. Так вот. Он вышел, а вы сразу же уехали прочь. Вы знали о том, что он собирается грабить нумизматический магазин?

— Не-е-т... Зачем ему грабить магазин? Он просто хотел продать несколько серебряных долларов. Он так и сказал. Хотел, чтобы я пошла с ним, но шел такой дождь... Я сказала, что подожду его в машине. А он вдруг рассвирепел. Именно тогда Младший и признался, что это именно он убил моего брата в аэропорту, сломав Марти палец. Помните про этот случай?

— Он прямо так и сказал?

— Да. Я готова дать письменное признание. Мы с ним и раньше ссорились, а однажды он меня даже ударил, но я не хотела уходить от него, потому что у Младшего много достоинств. Но узнав о том, что это он убил Марти, я страшно испугалась. Я поняла, что он представляет для меня угрозу, и испугалась. Он ведь сознался при мне в убийстве. Значит, теперь он может прикончить меня в любую минуту как нежелательного свидетеля. Вот я и не стала его дожидаться. Поехала в Дэнию, забрала свои вещи и деньги, и решила вернуться в Окичоби. Но по дороге меня остановил дорожный патруль.

— И какие же у Младшего достоинства? — поинтересовалась Санчес.

Сьюзен задумалась, выпятила губы и сказала:

— Ну, во-первых, он хороший кормилец. Ему нравилось, как я готовлю... В общем, много чего в нем хорошего, но я с ним больше жить не стану.

— Младший мертв, Сьюзен, — сказал Хендерсон. — Ты знала, что у него был револьвер?

— Да. Но он не собирался никого грабить. Револьвер он носил для самозащиты. Его чуть не убили несколько дней назад в ночном магазине. Поэтому револьвер ему нужен был для самообороны. Так он мне сказал. Он что — правда умер?

— Да, — сказал Хендерсон. — Его убили.

— Значит, револьвер ему не помог, — грустно констатировала Сьюзен. — Мне его искренне жаль. Я не желала ему зла. Я не собиралась доносить на него... ну, насчет Мартина. Я не хочу, чтобы меня как-то связывали с убийством Младшего. Я просто хочу вернуться в Окичоби. Здесь, в Майами, я не видела ничего хорошего с того самого дня, как сделала аборт. Если бы вы спросили, что я думаю о Майами, то я бы ответила, что одинокой девушке в таком городе лучше не находиться.

— Господи Иисусе! — воскликнул Хок. — Билл, выйдем-ка отсюда на минутку.

Хок и Хендерсон вышли в коридор.

— Билл, боюсь что мне придется подтвердить ее показания. Она уехала сразу же после того, как высадила этого ублюдка. Я ехал за ней до развилки на И-95. Ты же не можешь обвинить ее в том, что она подвезла в центр города своего гражданского мужа? Если она утверждает, что не знала о его намерении ограбить магазин, то мы не можем подозревать в ней соучастницу.