— Да, — покачал головой Джекман. — Я и не думал никогда, что Джо что-то смыслит в механике. А он на этой штуковине миллионов пятьдесят нажил, никак не меньше.
— Пятьдесят миллионов долларов?
— С легкостью. Джастин сказал мне на похоронах, что теперь собирается продать всю эту музыку «Рейнхардту».
— А что это?
— Компания, второй в мире производитель таких крышек. Теперь люки «ДжС» будут продаваться судостроителям под маркой «Рейнхардт». И Джастин на этой сделке еще кучу денег огребет.
Не огребет, если я смогу ему помешать. Мэри наконец поняла, ради чего Сараконе пошел на убийство.
Оставалось понять, что ей со всем этим делать.
Мэри снова сидела в «Зале Второй мировой войны», там, где началась вся эта история, и торопливо стучала по клавишам компьютера, отыскивая в Интернете нужные ей сведения.
На экране появился сайт «Бюро патентов и торговых марок США», Мэри щелкнула по заголовку «Поиск патентов». Затем набрала «Сараконе» и «Крышка люка».
Вот оно! На экране возникли двадцать четыре реестра с указанием номеров и названий патентов и с их описаниями. Мэри щелкнула по первому и увидела выданный Джованни Сараконе всего лишь в прошлом году патент на использование крышки «ДжС» в убежищах, которые сооружаются в возможных районах бедствий.
Мэри открывала и прочитывала каждый патент и в итоге обнаружила мириады применений самого первого, оригинального. Лицензий по каждому насчитывались сотни, и каждая требовала, чтобы ее держатель платил за использование изобретения семейству Сараконе. Неудивительно, что они богаты, как Крез.
И без каких бы то ни было их заслуг.
А затем ей пришло в голову, что должна существовать и еще одна ниточка. Заявку на выдачу оригинального патента Джованни наверняка составлял не сам, да он и не смог бы ее составить. Мэри готова была поспорить, что все документы подготовил и подал от его имени Джо Джорно. Эти двое с самого начала действовали заодно. Возможно, поэтому Джорно и продал Амадео дом на Натт-стрит за сущие гроши, а после съездил в Мизулу, чтобы сообщить ему о смерти жены. Джорно и Сараконе притворялись друзьями Амадео, обхаживали его ради изобретения. Они улыбались ему, все время держа за спиной нож. А Фрэнк Кавуто принял, надо полагать, от Джорно все его дела и, когда Мэри занялась обстоятельствами смерти Амадео, скорее всего, запаниковал, потому-то Сараконе его и убили.
У Мэри перехватило дыхание.
Она вывела на экран самый старый из еще действующих патентов, датированный 1976 годом и содержавший ссылку на оригинальный патент и его номер. Затем щелкнула по голубому полю с номером. На экране появился документ. «Патентное управление Соединенных Штатов» — значилось в центре первой страницы, а под этим заголовком стояло название патента: «Каркас люка и крышка люка». После названия стояло: «Имя изобретателя: Джованни Сараконе. Дата подачи: 27 июля 1942».
Мэри, порывшись на столе, нашла папку, достала свидетельство о смерти: «Дата смерти: 17 июля 1942».
О боже! Сараконе убил Амадео и всего десять дней спустя велел Джорно подать от его имени патентную заявку. А такая заявка — вещь технически очень сложная, на ее составление уходят месяцы, для этого надо нанимать юриста, знатока патентного права. Выходит, Сараконе и Джорно планировали все в течение долгого времени, может быть нескольких лет. А тут началась Вторая мировая война, итальянцев интернировали, и Сараконе использовал это. Лагерь дал ему прекрасную возможность совершить убийство и не понести за него никакого наказания. От горечи, которую ощутила Мэри, у нее все поплыло перед глазами, однако она заставила себя сосредоточиться на описании патента: «Мое изобретение, относящееся к затворам, имеет вид крышки палубного люка…»
Его изобретение? Со все нараставшим гневом она дочитала патент до конца. Потом щелкнула по графе «Иллюстрации» и увидела два чертежа. Это были кружки́ Амадео, с хитроумными затворами сбоку. А в самом низу второй страницы чертежей Мэри обнаружила и подтверждение своей догадки: «Изобретатель: Джованни Сараконе; поверенный: Джозеф Джорно».
Что следует делать дальше, Мэри знала. Меньше чем через час она, обложившись сборниками законов и стопками документов-доказательств, уже писала, торопливо, как студентка.
— Передохни, Мар, — послышался от двери веселый голос.
Это была Джуди — ярко-розовая майка, кобальтово-синие спортивные брюки, красные туфли на танкетке и бейсболка команды Стэнфордского университета. Она принесла с собой большой бумажный пакет, от которого исходили удивительные ароматы — китайской лапши с овощами, курицы под соусом карри, лапши с кунжутом и фаршированных блинчиков.
Мэри не помнила, когда ела в последний раз.
— Я люблю тебя, знаешь? — улыбнулась она.
— Самое время подумать об этом, — мрачно усмехнувшись, сообщила Джуди и водрузила пакет на стол. — Давай поедим.
Пока они ели, Мэри успела ввести Джуди в курс дела, и подруги принялись за работу.
Ночное небо за окнами уже посерело. На столе к коробкам из-под ресторанной еды добавились пустые кофейные чашки и банки от колы. Измученная Джуди оторвалась от свода законов и подняла на Мэри покрасневшие глаза. Вид у нее был нерадостный, и Мэри поняла, что причина тут не только в усталости.
— В чем дело, Джуди? — спросила она.
Джуди выпрямилась:
— Меня кое-что беспокоит. Я не уверена, что твоя идея выдержит анализ затрат и выгод. Давай-ка я попробую изобразить группу аналитиков, ты не против?
— Нет, конечно.
— Ну-с, посмотрим, — произнесла Джуди. — Затраты: Бенни все это сильно не понравится. Не исключено, что за такое она может даже уволить тебя.
— Ладно, а в чем проблема?
Джуди улыбнулась, однако улыбка ее быстро погасла.
— Опять-таки в затратах. Проблема в том, что все это очень опасно. Джастину Сараконе придется защищать свое состояние, а у него имеются для этого и силы, и средства. Даже если Чико уже сбежал, у Джастина хватит денег, чтобы нанять кого-то другого. А ведь он убийца, Мэри. Вспомни о Кейше — она еще в коме.
— Я знаю, — дрогнувшим голосом ответила Мэри. — Тем больше причин сделать то, что я собираюсь сделать.
— Может, и так, но ты, вне всяких сомнений, подвергаешь себя опасности.
— Ну хорошо, возможно, капельку подвергаю.
Изобразить улыбку Джуди не удалось, и это лишний раз показало, какая она хорошая подруга.
— Теперь перейдем к выгодам. Не хочу ранить твои чувства, Мэри, но думаю, что выиграть дело тебе не удастся.
Ишь ты.
— Думаешь?
— Да. Если честно, на этом этапе игры тебе нужны очень серьезные доказательства, а у тебя их практически нет. Конечно, ты можешь говорить о непоправимом ущербе. Продажа прав «Рейнхардту» и смена торговой марки обесценит права Брандолини на этот патент. Но добиться нужного тебе решения суда по существу дела ты не сможешь.
— А вот и смогу.
— Ну так испытай свои доводы на мне. Прямо сейчас. — Джуди откинулась на спинку кресла. — Я буду судьей. Давай, Мар.
— Пожалуйста. — Мэри собрала в стопку свои доказательства. — Главное, о чем я прошу суд, это распоряжение о временном запрете. Я хочу, чтобы суд приостановил продажу компанией «Сараконе инвестментс» прав на патент и не позволил больше Сараконе получать роялти от лицензирования патента на автоматически закрывающуюся крышку люка, поскольку оригинальный патент был получен им мошенническим путем.
Джуди кивнула:
— Хорошо, докажи, что Джованни Сараконе украл этот патент. Рисунков-то у тебя нет. Без рисунков ты даже ходатайствовать ни о чем не можешь.
— Ерунда, рисунки ничего не доказывают. Амадео не подписывал их, не ставил на них дату, удостоверить их подлинность было бы в любом случае невозможно. Зато я могу доказать, что они были украдены, и этого вполне достаточно.
— Нет, Мар, недостаточно, — негромко сказала Джуди. — Ты не сможешь победить.
Мэри поморщилась:
