— Болото чище, чем душа профессора.
— Он пожелал, чтобы я отрезал какую-нибудь часть вашего тела — как доказательство, что вы мертвы, — сообщил великан. — Что вы предпочли бы? — Сирки подождал — ответа не было. Он улыбнулся: — Хорошо, я сам выберу.
Индеец шагнул вперед, похожий в свете факела на демона. Поднялось зазубренное лезвие, способное одним ударом нанести страшную рану.
Мэтью попятился, сердце его колотилось. Он тыкал перед собой факелом, чтобы не подпустить к себе чудовище.
— Это бессмысленно, — сказал Сирки почти ласково. — Я его вам в глотку забью, если захочу.
И Мэтью знал, что это не бравада, а потому выбрал лучшую часть доблести — повернулся и побежал, спасая жизнь.
Сирки чудовищными шагами устремился следом. Впереди лежало разветвление коридора, и Мэтью изо всех сил рванулся туда, где еще не был. Сирки нагонял, и белые одежды развевались как крылья ангела смерти.
Внезапно коридор расширился до зала, где стояли два простых стула с темными пятнами, и такие же темные пятна виднелись на полу — скорее всего, кровь. Цепи с запекшейся кровью обвивали их, но тел не было — Смайт и Уилсон уже попали в восемь щупалец и терзающий клюв Агониста. Факел высветил три камеры — подземная тюрьма располагалась под обеденным залом, и здесь, наверное, когда-то держали пиратов и других выдающихся преступников. В центральной камере стоял Зед — лысый, бородатый и в лохмотьях, оставшихся от его одежды. Руками он стискивал прутья решетки. Увидев Мэтью, он ртом в племенной татуировке издал нечленораздельный рев узнавания.
Сирки приближался. Мэтью увидел на стене кольцо с тремя ключами, а Сирки был уже почти в зале. Бросив факел под ноги, Мэтью схватил стул, запустил им в Сирки, выходящего из коридора, и гигант рухнул на камни. Мэтью схватил со стены ключи и побежал к камере Зеда.
Первый ключ не подошел. Мэтью оглянулся и увидел, что Сирки уже поднялся на ноги и мчится к нему. Зловещее лезвие блеснуло, летя Мэтью в голову, но он успел увернуться — искры брызнули от столкновения стали с решеткой. Мэтью бросил ключи между прутьями в камеру Зеда, подхватил упавший факел и попятился, не сводя глаз с Сирки, который стал медленно на него наступать.
— Для вас это может оказаться легко, — пообещал Сирки. — Я проникся к вам уважением и готов сделать вашу смерть очень быстрой.
— Я предпочел бы несколько продлить свою жизнь.
— Мне очень жаль, но это невозмо…
Сирки прервал грохот распахнувшейся двери камеры.
Когда гигант обернулся к возникшему из клетки Зеду, Мэтью шагнул вперед и ткнул факелом, метя в висок, но Сирки уже пришел в себя и собственным факелом отбил нападение. Тут же он обернулся встретить Зеда лезвием — но опоздал на долю мгновения, и кулак Зеда ударил индийца в рот с резким хлюпающим звуком, и хотя нож яростно метнулся к груди Зеда, воин га уклонился с восхитительной ловкостью.
Сирки оказался между факелом Мэтью и кулаками Зеда. Он полоснул ножом сперва в одну, потом в другую сторону, удерживая обоих противников на дистанции, но Зед уже отрывал от стула кусок цепи. Сирки усмехнулся в дрожащем свете факелов. Рот был окровавлен, и один бриллиант исчез — вместе с зубом.
— Ага, — сказал индиец. — Довелось мне все же тебя убить.
Мэтью сделал выпад факелом справа, метя в руку с ножом. Зед взмахнул цепью и нанес Сирки удар поперек левого плеча. Сирки развернулся к Мэтью и бросился на него в попытке избавиться от меньшей угрозы, но Мэтью отчаянно замахал факелом у лица Сирки, удерживая его на расстоянии. Цепь снова ударила по спине Сирки, и великан в приступе чего-то вроде паники швырнул факел в Зеда и сам бросился следом, взметнув клинок.
Мэтью уже доводилось видеть в нью-йоркской таверне «Петушиный хвост», в прошлом октябре, что Зед может сделать цепью. Сейчас он не двинулся с места, лишь молниеносно взмахнул цепью, она обвилась вокруг предплечья руки, державшей нож, и в то же мгновенье Зед воспользовался инерцией великана, чтобы ударить его об прутья ближайшей камеры.
Ножа Сирки не выпустил, а схватился свободной рукой за цепь и подтащил к себе Зеда, будто вытягивая подсеченную рыбу.
Ноги Зеда заскользили по камням. Он попытался удержать равновесие, но великан тянул слишком сильно. Лезвие будто оскалилось в радостном нетерпении, — и тогда Мэтью приложил Сирки по голове слева другой цепью, взятой со стула. Чалма киллера развязалась, глаза остекленели на пару секунд, нож неуверенно качнулся в воздухе, и Зед налетел на противника.
Они боролись за лезвие. Битва гигантов, грубая сила против грубой силы. И снова Зед тяжелым кулаком ударил Сирки в лицо.
Сирки же свободной рукой вцепился ему в горло, весь — чудовищное воплощение убийства, — и сдавил так, что выступили жилы. В пылу драки их нанесло на Мэтью, они несколько раз толкнули его плечами, сбили с ног, бросили на пол и оставили бездыханным в вихре боя. Мэтью увидел невероятное — как Сирки действительно оторвал Зеда от пола одной рукой, схватив за горло. Зед молотил Сирки по лицу и по голове, другой рукой хватая за руку с ножом, оберегая свое тело от зазубренного лезвия. Их мотнуло и с невероятной силой вбило в противоположную стену. Мэтью показалось, что с этим ударом закончится разрушение замка, начатое землетрясением. Сверху посыпались куски стены и потекли струйки пыли. Но драка продолжалась — пальцы Сирки вдавливались в горло Зеда, а Зед перелицовывал физиономию гиганта кувалдой кулака.
Га начал издавать задыхающиеся хрипы, и Мэтью увидел, что его удары слабеют. Еще секунда — и Сирки победит Зеда, что немыслимо! Факел Мэтью лежал далеко, и чтобы его подобрать, пришлось бы миновать дерущихся. Надо было решить, что предпринять — и быстро.
Испуганный почти до обморока, он разбежался и прыгнул на спину великану, одновременно с этим захлестнув шею Сирки цепью и сдавливая ее так, будто от этого зависела его жизнь.
Сирки дико задергался, но Мэтью держался. Сейчас юноша стал всадником иной природы, и черт его побери, если он даст себя сбросить. Рука великана выпустила горло Зеда и потянулась назад, но тут вдруг раздался треск, и Зед десятью пальцами атаковал руку с ножом. То, что не удалось ему в драке на Устричном острове, вышло сейчас, и суставы Сирки захрустели как каштаны под тяжелым сапогом. Нож выпал, звеня, на камни, но Сирки успел отбросить его ногой так, чтобы Зед не достал. Мэтью висел, не разжимая хватки, раненый гигант дергался и трясся, пытаясь его стряхнуть. Зед ударил индийца в челюсть так, что тот отлетел назад и едва не сломал Мэтью хребет, приложив об стену. Мэтью соскользнул, дыхание у него отшибло, но сквозь красный туман он видел, что Зед занял его место, прыгнув на спину Сирки. Чернокожий перехватил цепь и стал душить великана — мышцы предплечий дрожали от напряжения. Сирки отбивался, пытаясь сбросить Зеда ударами о стену, но африканец не позволял ни сбросить себя, ни прервать момент отмщения.
Цепь ушла в шею Сирки, глаза индийца вытаращились, кровь потекла из ноздрей. Рот раскрылся в безобразной попытке набрать воздуху, и Мэтью увидел, что второй зуб с бриллиантом тоже выбит.
И все же Сирки не сдавался. Зед прилип к его спине и душил его цепью, почти скрывшейся в мякоти шеи. Мэтью пришла ужасная мысль, что еще минута — и голова Сирки будет отрезана цепью. Пот выступил крупными каплями на лицах бойцов, а потом из глаз Сирки закапала кровь.
И все равно Сирки ударял Зеда об стену, хотя ярость его слабела. Напряженные мышцы на черных руках напоминали переплетение корабельных канатов. Сирки издал высокий пронзительный звук, и он все длился и длился — жуткая попытка вдохнуть обратно уходящую жизнь.
Глаза у него стали огромные и красные, как уходящее за горизонт солнце. Потом ноги его подкосились, индиец рухнул на колени — и перестал быть гигантом. Зед не слезал с него, стиснув зубы, согнув мощные плечи, и черное тело вибрировало от усилий принести смерть тому, кто отказывался ее принимать.
Сирки попытался подняться. Он сумел выставить ногу, встать на одно колено, и — невероятно! — начал поднимать с пола себя и Зеда. Но давление рук и цепи Зеда не ослабевало ни на долю секунды, и лицо Сирки внезапно стало восковым, глаза залило кровью, а из ловящего воздух рта вывалился распухший язык. Он мелко трясся, ходил туда-сюда, как хвост гремучей змеи, затем что-то хрустнуло у Сирки в шее. Голова повисла под углом, как было у Джентри, когда его голову отпиливали. Тело великана задрожало, будто от могильного холода. Жуткие глаза уже ничего не видели, и наконец дух Сирки, кажется, отлетел от тела, потому что визжащий хрип оборвался хрустом — сломалась шея.
