Существует устойчивое и распространённое мнение, что Москва с Санкт-Петербургом забирают всё лучшее, что появляется на российских сценах. Но даже если бы это было и так, за их пределами тоже есть люди, причём по обе стороны рампы, любящие театр. Так, как любим его мы, а может быть, даже сильнее. А потому нуждающиеся в гораздо большем внимании, заботе, поддержке.

...Вдруг увидела по телевизору в гостях у «ночного» Познера одного из самых интересных, на мой взгляд, современных актёров – Владимира Машкова. Действительно мощный русский талант, сполна проявляющийся не только в работах, но и в том, как он думает, говорит…

В программе он часто вспоминал своих родителей, артистов-кукольников, беззаветных, фанатичных тружеников театра, проживших очень нелёгкую творческую жизнь и так и оставшихся, называя вещи своими именами, безвестными. Признаюсь, я плакала, глядя на Володю, – пусть простит он мне эту фамильярность! – ибо в памяти вставал маленький мальчик с такими же, как у мамы, Натальи Ивановны Никифоровой, горящими глазами и чёрными вьющимися волосами (он и сейчас очень похож на свою мать). В ту пору главный режиссёр Новокузнецкого театра кукол, она присылала в редакцию газеты «Советская культура» длинные письма на школьных тетрадных листах, где буквально молила о помощи. Был тяжёлый конфликт с местными властями, и мне, приехавшему из центрального органа печати корреспонденту, удалось помочь ей доказать правоту и даже восстановиться на работе.

А случись подобная ситуация сегодня, думаю я, какой журналист из какой такой газеты способен осуществить, что называется, деятельное вмешательство и реально воздействовать на ситуацию. Да и кто вообще способен теперь это сделать, за исключением президента?

Пожалуйста, Дмитрий Анатольевич, не бросайте театры!

Анна КУЗНЕЦОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Театральная площадь

Комедия как отношение к жизни

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ

В шварцевской «Тени» Аннунциата рассказывает Учёному о своей тётушке: в молодости она была прекрасна, но вышла замуж за человека, который только притворялся, что любит, и от его холодных поцелуев она превратилась в лягушку. Как часто сегодня с нами в театре происходит то же самое. Нас всеми силами стремятся превратить даже не в лягушек, а во что-то ещё более мерзопакостное. Питерский Театр комедии имени Акимова одно из тех мест, где зрителю не дают утратить человеческий облик.

Однажды к нам в редакцию пришло письмо из Питера. Автор, именовавший себя современным драматургом, костерил все без исключения театры Северной столицы на чём свет стоит за то, что они, такие-разэдакие, ничего, кроме замшелой классики, ставить не хотят. А классика-то своё уже отжила, надо молодым драматургам дорогу дать, потому как они в отличие от всяких там Гоголей да Шекспиров, знают, что собой представляет сегодняшняя наша жизнь. Вот об этой самой жизни с подмостков театра вещать и намерены. Сиречь о провинциальных барышнях, признающихся в школьных сочинениях, что они хотят быть проститутками. О пьющих, матерящихся и колотящих своих жён рабочих с бывших флагманов советской индустрии, перепрофилированных к чёртовой бабушке всесильными олигархами. О… Впрочем, список тем каждый может продолжить и сам. Неукротимый драматург, ратуя за актуальность и злободневность современного театра, ничтоже сумняшеся собирается превратить его в лучшем случае в клон новостных телепрограмм, в худшем – в гибрид «Скандалов, интриг, расследований» с «Домом-2». Нырнув в такое болото, и впрямь позеленеешь и заквакаешь.

Зря так переживает г-н современный драматург. Есть в Питере театры, умудряющиеся классические пьесы, например чеховские, превратить в самое что ни на есть «актуальное» по его меркам зрелище. И всё-таки бóльшая, судя по заполняемости залов, часть публики (разумеется, не только питерской) в лягушек превращаться категорически отказывается. И отправляется в театр как раз за разумным, добрым и вечным. То есть туда, где его любят, а не заманивают ради того, чтобы в очередной раз вывалять в грязи.

Театр комедии имени Акимова верен классике. Именно потому, что по части актуальности она, увы, сейчас вне конкуренции. Ибо современной отечественной комедии, по мнению худрука театра Татьяны Казаковой, не существует в принципе. То, что за неё пытаются выдать, по определению не является драматургией. Во всяком случае, пока. Перед дверями её кабинета не стоит суровый страж, отгоняющий алебардой талантливых молодых драматургов. Казакову, как ни странно, не покидает надежда, что рано или поздно кто-нибудь из них принесёт в театр пьесу не только злободневную, но и с глубокой продуманной драматургией, психологически точными характерами и внятными, грамотным русским языком написанными монологами. А пока она ставит классику, которая её ещё ни разу не подвела.

Доказывать ли современность «Свадьбы Кречинского», которая каждый раз идёт с аншлагом? Дуэт Михаила Разумовского (Кречинский) и Михаила Светина (Расплюев) выстроен на таком многозначном подтексте, что лишь костюмы персонажей напоминают, что перед нами пьеса из золотого фонда русской драматургии. Приводить ли в качестве доказательств актуальности реплики молодых зрителей на гоголевских «Игроках», где с таким азартом (а какая ловкость рук!) играют выпускники курса Казаковой в СПБГАТИ – Алексей Красноцветов, Александр Корнеев, Артём Петров и Александр Матвеев? Выпускной спектакль стал репертуарным, и то обстоятельство, что актёры гораздо моложе своих персонажей, только приблизило его к зрителю. И не в том дело, брал ли кто-то из них в руки карты, а в правоте Ихарева, называвшего Россию «надувательной землёй».

А насколько близок к нашим реалиям «Доктор философии» Б. Нушича? Не с сегодняшнего ли дня списаны Живота Цвийович с его сыночком? Нувориш, купивший любимому чаду диплом, нынче мелкая деталь повседневности. Как скандалы, то и дело вспыхивающие вокруг липовых результатов ЕГЭ и «стобалльников», успешно заваливающих первую же сессию в вузе, обнаружив потрясающее невежество даже в элементарных вещах.

«Деревенская жена» Уильяма Уичерли впервые была сыграна, страшно сказать, в 1675 году. Однако в XXI веке так же, как и в XVII, каждый мужчина мечтает быть первым в жизни женщины, а каждая женщина – последней в жизни мужчины. И так ли уж трудно провести параллели от этой истории к свежеиспечённой светской хронике: известный всему Лондону сердцеед объявляет о своей мужской несостоятельности, чтобы беспрепятственно волочиться за жёнами и дочерьми друзей и знакомых, и наивная простушка из деревенской глуши, попавшаяся в расставленные им сети. Только светская хроника вряд ли закончит эту историю мудрым финалом. Кстати, в своё время пьесы Уичерли пользовались у публики не меньшей, а порой и большей популярностью, чем произведения Шекспира.

Вершиной в логической цепи данных рассуждений будет, естественно, «Тень», в которой, пожалуй, с наибольшей силой проявился твёрдый режиссёрский почерк Казаковой, выпустившей свой спектакль в 2003-м. Он так же непохож на легендарную акимовскую постановку, как «нулевые» века нынешнего не похожи ни на 40-е, ни на 50-е годы века минувшего. Для Акимова, судя по отзывам тех, кто видел его спектакль, самым важным было то, что герои уходили бороться с тенями, обитающими в большом мире, и верили в неизбежность своей победы. Казакова сняла с них розовые очки и заставила относиться к жизни более реалистично. Так что мятущуюся Юлию Джулии (Наталья Андреева) и хорохорящегося Цезаря Борджиа (Андрей Толшин), и даже борющуюся за «право на самоопределение» Тень (Сергей Русскин) мы сегодня понимаем, возможно, даже лучше, чем обуреваемого мечтами о всеобщем счастье Учёного (Денис Зайцев). Сохранить дух и букву театра после ухода мастера, его создавшего, невозможно – в этом Татьяна Сергеевна абсолютно убеждена. Но можно дать ему новую жизнь, сделать интересным для нового зрителя.