— Даже в священном храме в тебе совесть не проснулась! Как дело доходит до твоей беременности, так ты врешь как торговец лошадиный. Смотри! Тут на стене женщина нарисована. Она, между прочим, на тебя похожа. Только она-то не врала!

Я спросила: откуда ты знаешь, что она не врала?

Рейг ответил: потому что в святом святилище врушку никто рисовать бы не стал.

Тогда я сказала ему: некоторым людям, у кого глаза цвета утреннего неба, должно быть стыдно. Нет бы радовать мир тем, что в их взоре небо спустилось на землю — зачем вместо этого глядеть на меня как злой волк на бедную овцу?

А он ответил мне: некоторым таким у кого глаза сияют, как вечернее золотое солнце, тоже должно быть стыдно глядеть на него, как овечка на волка. Он ведь ничего плохого не сделал. Всего-то пригласил в плаванье в простоте ума.

Мне на это возразить было нечего, ибо человеку вовек не проверить какие у него глаза. Глядясь на себя в озеро много не увидишь.

Так поругавшись, мы вышли из Храма Удачи к океану и принесли в жертву чайкам крошки пшеничного хлеба. Суша там выгнулась наподобие огромного лука. Но Рейг сказал, что не она выгнулась, а океан ее выгрыз. Почему выгрыз? Потому что земля и океан — враги. Откуда идет их вражда? Вот это никому не ведомо. Одни говорят, что океан завидует земле потому, что на ней есть горы. А океан как не пытается поднять волну, все равно на настоящие горы не похоже. Другие говорят, что земля у него украла воду и сделала из нее реки и озера. А я вот думаю, что грызть можно и без всякой вины. Это как мы с Рейгом: я не виновата перед ним. А он меня обидно коварной врушкой и лошадиным торговцем зовет. Только за то, что бросить меня с ребенком ему будет стыдно, а отказаться от замысла плыть за океан он не согласен. Стоит на берегу и радостно смотрит на серые океанские волны как на друзей своих. Рассуждает про лодки и вспоминает моряцкие песни. А его четыре русые косы разлетелись по ветру, будто хвост у звезды-кометы.

Я думала, что отсюда он и отправится в плаванье. Но указав на береговые скалы, Рейг мне объяснил их зловещее назначение. Это первая океанская хитрость — на этих камнях твоя лодка изломается в щепь. Но на другом краю океана такой опасности не будет. Потому что там, если рассудить здраво, волны катятся в обратную сторону, от берега, к нам сюда.

По самой кромке земли пошли мы к югу и пришли к дюнам. Там срубили согнутую ветром прибрежную сосну и познакомились со священным огнем, который обитал в стволах песчаных сухих сосен. Этот огонь легкий, почти невидимый, но горячий как солнце, если бы можно было прикоснуться к нему руками. Волны здесь были ниже, будто сонные. Я думала, что мы отправимся в плаванье отсюда. Но Рейг сказал, что здесь уже вторая океанская хитрость: тут лодка увязнет в песке раньше, чем встанет на волну. Да и негде здесь взять лодку, на этом безлюдном берегу. Рейг объяснил свой план:

— Нам надо идти в город моряков и купцов. Наше имя городу — Гавань Единорога, потому что гордый и быстрый Единорог считается покровителем кораблей. А кельты дали городу название Алет. Он далеко отсюда — его построили там, где Великая Равнина встречается с Океаном, где соединяются дороги и речные пути.

Я обрадовалась: если боги будут милостивы ко мне, мы дойдем в далекую Гавань Единорога не раньше, чем Мать-Земля сменит зеленый плащ на белый, не раньше, чем мой ребенок появится на свет. Пусть удержат Рейга его маленькие руки. Мы пошли дальше на юг, таясь в дюнах, чтобы нас не ограбили разбойники, которые вполне могли здесь промышлять.

Ведомо ли вам что в древние времена прародители зверей выбирали себе шкуры? Каждый зверь сшил себе одежду меховую или кожаную и оставил ее в наследство своим потомкам. А цвет из хитрости подобрал по цвету леса или луга, который избрал своим домом. Мой отец рассказывал мне даже о великих и ужасных зеленых зверях обитающих в илистых реках южных стран. Имя сему зверю крокодил. Такую затею прародители зверей придумали, чтобы мы их не видели. По цвету зверя можно догадаться, где водится его род. Даже если зверь волею судьбы забрел в чужие края, все равно его шкура выдает.

Рейг так роднился цветом с береговыми дюнами, что наверное его достославные предки некогда пришли из этих земель. Когда песок и сухую траву освещало ясное и холодное здешнее солнце, Рейг делался почти незаметным, будто зверь, в этих местах родившийся. Что означает, что его племя — это те, кто некогда властвовал над прибрежными песчаными холмами. Сказывают, будто в древности из океана лезли морские чудовища. А прибрежные лучники встали в ряд и перебили всех. Во всяком случае, пока мы шли, я ни одного чудища не увидела. Наверное, Рейг из этого народа. Да в отсутствие чудовищ не знал чем себя занять и чем прославиться. Так и жил во мраке безрадостном, пока не проведал про Гранса, повелителя страны мертвых.

Места там были дикие и безлюдные. А колдовства там никакого нет. Ведь чудовища из чащобы боялись лезть на берег, опасались чудищ океанских. А океанских чудищ лучники перестреляли.

Как Рейг всего лишился, но от замыслов своих не отказался

В этом диком краю не было деревень, ведь земля там бесплодна, а прибрежные воды опасны и непригодны для мореплавания. Мы слышали лишь глухой рев океана, тревожный крик чаек и шелест серой береговой травы, намертво иссушенной ветром. Рейг неотрывно вглядывался в океанскую даль, надеялся повстречать рыбу говорящую, о которых сказывают рыбаки. Хотел спросить ее, есть ли в океане остров мертвых и Драконий остров. Мои же глаза смотрели больше влево, в сторону лесную, мне родную. Там на древних камнях зеленеет мох, и облака похожи на белых нестриженых овец, а не рваные, как над океаном. И о моем будущем ребенке я думала все больше и больше, и не знала, как отговорить Рейга от его замысла.

Так шли мы много дней, и вот уже светлые дюны остались далеко на севере. Берег оскалился острыми скалами, гордо вознесся над океаном, видно хотел показать ему могущество свое. Тропа пошла вверх, мы шли, будто поднимаясь к серому небу, и если бы рыбы и захотели говорить с нами, все равно они бы до нас не докричались.

Потом и обрывы остался позади. Земля снова спустилась к океану, трава стала выше и зеленее, и бесчисленные цветы сияли в ней как звезды. Но соленый ветер и ревущие волны терзали берег так яростно, что поневоле начинаешь думать об океане неодобрительно. Земля же оставалась к нам дружественна. Прибрежный лес дарил нам дичь, пресную воду и алые неведомые мне ягоды. Но в один из дней видно мы и Мать-землю чем-то прогневили. Не знаю, чем мы, тихие люди, ей не угодили. Ибо путь нам преградила узкая, но студеная река. Рейг сказал в задумчивости:

— Нашла ты речка место разливаться, чтоб тебя за это кабан выпил! Знаком я с тобой, знаю я, что выше по течению есть мост через тебя. Но там где мост, там и люди… К тому же на мосту нас легко будет заметить. Однако перебираться через холодную реку тебе, моя ведьма, здоровья не прибавит. Костер для просушки и согрева тут тоже не разведешь, чтобы свое присутствие не выдать. Еще совсем расхвораешься и станешь потом мне говорить, что беременна четырьмя близнецами. Ладно, пойдем к мосту. За этим лесом опасности разбойников уже не будет. Возле города дорогу охраняет стража. Торговцы ее нанимают, чтобы люди с деньгами и товарами для обмена не боялись идти к ним в город. Там и сторожевые башни есть, чтобы видеть окрестности. Я сам когда-то в этой страже на жизнь зарабатывал. Отсюда знаю все про корабли, здешние берега и морские обычаи. А тут охраны еще нет. Место опасное. Но куда нам деваться. Доверимся судьбе.