— Я злюсь, ибо не могу разобрать, что ты за зверь такой и доверять тебе или нет. Ты не такая чтобы тебе верить, и не такая, чтобы тебе не верить. Я не люблю того, что не могу понять. А теперь ты еще и стала тиха, как голубка, а уж это со стороны женщины самое недоброе предвестье.

Вот и будь после этого безмолвным пауком…

Одежда с образом лосося

Осторожный Рейг все-таки не забывал, что ему надо дойти до океана раньше, чем море еще взъяриться осенними бурями. Стал уже меньше остерегаться, шел прямой дорогой, а не в обход. В одно утро, когда я еще спала, он уже влез на дерево и крикнул мне, что видит впереди березовый лес. Рейг сразу догадался, что этот лес находился за пределами Обитаемого Мира. Ни одной тропы, ни срубленного дерева не увидел он в этом лесу. Олени бродили так близко и безбоязненно, будто никогда не пугал их свист охотничьей стрелы. Не костры горели на полянах, там играли огненные лисы. Медведица вывела медвежат из леса на цветущий луг, и не знало страха ее материнское сердце.

— Если никакое племя не выбрало этот лес чтобы жить в нем, если охотники обходят его стороной — такое может предвещать опасность, — сказала я.

— Но может и не предвещать, — ответил Рейг.

И вот мы пошли вперед, к белым березам. Это было звериное царство. Нигде мы не увидели ни углей от костра, ни следа ноги на мягкой лесной земле. Зайцы не разбегались при нашем приближении, и даже рыжие белки не робели. Солнечные поляны заросли земляникой, но мы боялись срывать ее, ведь безлюдный лес казался нам заколдованным. А может быть и не было этого леса, может быть он лишь привиделся нам. Ведь если верить преданиям, в тайной глубине Страны Враждебных Теней есть страшное место, Ведьмина Пустошь. Днем ее колдовской туман встает в облике белых берез, завлекая людей. Но если не уйдешь с Ведьминой Пустоши до захода солнца — сам станешь тенью, навеки.

Мы шли, как могли быстро, но лес лишь набирал силу, деревья становились выше, стояли теснее. Уже не верилось нам, будто есть на западе океан, и казалось нам, что до края земли — лишь белые березы. Наконец вечерняя заря осветила облака, и это было страшным предзнаменованием. Но там, где горел закат, мы увидели в небе диких уток, и Рейг сказал с радостью:

— Благодарение богам, впереди река или озеро. Речная и озерная вода добра и чиста. Ведь вода нерушимо верна небу, она отражает его синеву и его серебряные облака. Даже когда земля уже погрузилась в вечерний мрак, озерная вода еще светла, она хранит свет уходящего солнца. Тени не живут в небе — они не живут и в воде. Вода отражает все кроме теней. Враждебные Тени побоятся идти за нами к озерному берегу.

Я спросила его: а океан верен небу? Ведь он брат озер и рек.

Рейг ответил, почти шепотом:

— Непокорный океан давно взбунтовался против того, кто выше его. Вот что говорят о нем:

Моряки океану дали

Имя: Ломающий Небо,

Ибо ломает волна

Надвое образ небесный,

Один ее скат высокий

Сияет солнечным блеском,

Другой же иссине-темен

Темен, как небо ночное.

Я сказала ему: Рейг, если океан ломает даже образ неба, берегись его. Останься, пожалей себя.

Но я забыла, что из всех тайн мира загадочнее всего сердце мужское. Когда женщина говорит: любимый, будь осторожен — именно тогда он боятся и перестает. Рейг приободрился, поправил топор на поясе и гордо ответил:

— Страх хороший советчик только зайцу. Я же тебе давно говорил: ищи себе трусливого мужика. А если уж выбрала меня, то хватит меня океаном запугивать! Лучше иди быстрее, место тут опасное.

Почти бегом мы добрались до опушки леса и увидели заброшенное поле, заросшее высокой травой. От вечерней росы трава казалась не зеленой, а серой. Обернувшись, я увидела, что вершина неба уже темна, и лес будто обратился в огромную грозную тень. Но впереди чернел высокий острый тростник, а за ним сиял бледным золотом отраженный в воде свет вечерней зари. Дикие утки не обманули нас! Там было озеро, волшебная защита от призраков леса!

Мы думали, что никто кроме нас не заходил так далеко в эти заколдованные земли. Но на пустынном озерном берегу стояли двое. Они обняли друг друга за плечи. Наверное, супруги или влюбленные. Росистая луговая трава не хранила следа их ног, будто они не пришли сюда ступая по земле, а родились из вечернего тумана или поднялись наваждением из озерных вод. Эти двое были высоки, стройны и исполнены достоинства. Они не спешили найти место для ночлега, как если бы собирались исчезнуть вместе с заходящим солнцем. Спокойно и недвижно стояли они над лесным озером. Раз они были так неподвижны, значит, комары не трогали их. А это верный признак могущественного волшебника! Рейг рассудил, что это наверное Пим и Эдд-Лиин. Я удивилась его словам:

— Ты же говорил, что Пим урод.

— Так я сказал, чтобы ты глаз не открывала. Это Пим! Видно они наконец встретились с Эдд-Лиин и влюбились друг в друга. А мы смотрим на них, но от любви не умираем. Видно, зря на них наговорили. Не такие они страшные. Возле прозрачных речных и озерных вод обычно живут добрые волшебники. Ведь вода отражает зло какое оно есть, не украшенное чародейством. А какому злому волшебнику понравиться любоваться на свою морду, какая она есть на самом деле? Давай пойдем познакомимся с ними.

Мы осторожно, крадучись, пошли к ним. Эх, вы бы тоже пошли, если бы увидели волшебников! Но издалека услышали странный разговор и замерли. Ибо тот, кого мы приняли за прекрасного Пима, говорил своей возлюбленной:

— Правитель не простит мне моего любопытства. Если ты любишь меня, то давай останемся здесь навсегда. Не станет эта свора охотиться за нами. Они верят, что мы сами вернемся, когда испугаемся приближения смерти.

Рейг сказал с жалостью:

— И волшебники несчастны, как и мы! Надо им помочь, а то добрые волшебники совсем исчезнут в нашем мире.

Крикнув издалека слова приветствия и подняв глаза к небу чтобы набраться смелости, Рейг подошел к обитателям волшебного луга, положил к их ногам свой топор и сказал:

— О достойнейший Пим! Да не переводятся олени, лисы и зайцы в твоих владениях, да будет высокой трава на твоем лугу, да слетятся все утки, гуси и лебеди земли на твое озеро, и да родит тебе многих сильных сыновей и прекрасных дочерей твоя супруга Эдд-Лиин! Я услышал, что тебе нужна помощь. Если смертный может быть полезен тебе, то я здесь перед тобой и предлагаю тебе мою дружбу.

Пим был из рода вечно-юных волшебников. Облика приятного, но не такой красавец, чтобы умереть от любви при встрече с ним. Нос острый, лисий — и правда любопытный. Ноги длинные, голенастые, повадки быстрые. Наверняка уже успел облазить все волшебные миры. Непослушная прядь русых волос лезет в глаза. А глаза бойкие, зеленые, задиристые. Но временами они замирали, тускнели, будто весенняя трава, убитая морозом….как если бы чародей с озерного берега внезапно вспоминал что-то, чего ни человеку, ни волшебнику лучше вовек не узнать, не увидеть даже в страшном сне.