Тело моего отца лежало, непогребенное, в далеком сыром лесу. Прилетят к трупу вороны, черные на бледном небе. Но один из них невидим, и он клюет живых. Он найдет тебя, вцепится тебе в грудь и вечно будет бить тебя в сердце.

От отца мне остались только его рукописи на бересте, в ивовой корзине. А еще у меня был кусок бересты, на котором я вырезала ножом:

Is fecit cui prodest.

Но я не умела разгадать смысла предсмертных слов моего отца.

Когда хочется кричать — сожми зубы. Когда веревка врезается тебе в горло — обдумывай месть и радуйся заранее! Не вспоминай деревья болотного леса, тонкие, со змеиным изгибом ствола. Вспомни горы, высоко уходящие к солнцу! Когда руки твои связаны, и ты не можешь зажечь священный костер из веток можжевельника и попросить его о помощи — зажги горячий огонь в твоем сердце. Да согреет оно тебя и да осветит тебе твой путь. Если же тот, кто читает мой рассказ, не сможет этого сделать, то ему не пережить такой ночи. Смерть убивает нас каждый день, но никто еще не научился убивать смерть.

В длинном доме, крытом соломой, Быстрая Птица знакомился с семьей невесты. Во дворе жирные прирученные кабаны с подпиленными клыками, называемые на равнине свиньями, нежились в лужах, в ожидании ножа. Ходили там птицы, они от злого колдовства забыли, как летать, имя им куры. Возле дома был там вход под землю, я думала, что в мир мертвых, а потом узнала, что название ему погреб. Но в ту ночь с надеждой смотрела я на него и верила, что в нем ждут меня умершие.

Луна вывалилась из тучи. Быстрая Птица, пьяный, выбежал из дома, чтобы плясать во дворе. Глаза лихие, хохочет как филин, щеки горят на ночном ветру. Быстрая Птица разрезал веревку, которой я была привязана к дереву. Но связал мне ноги так, чтобы я могла ходить да не могла убежать. Сказал мне, что отныне я должна называть его не Быстрая Птица, а Хозяин. И что я останусь у него рабыней. Навсегда. Потом шепнул, что если я посмею рассказать правду о себе и о нем — он убьет меня. И все это за то, что я пригрозила, будто мои сыновья ему отомстят. А и сыновей-то никаких не было. Когда он поймал меня, мне было всего десять лет и один год.

Весенняя луна светила ярко, и все люди деревни пришла на свадьбу Быстрой Птицы. У костра во дворе старуха рассказывала предание о том, как в старину звери создали людей и заставили их работать:

Хитрый Волк научил людей

Косить траву на лугах,

Кормить овец и коров

Чтоб Волка ими кормить.

Лиса нашептала людям

Выращивать кур и гусей,

Из леса явился Медведь,

Диких пчел велел приручить.

Птицы им приказали

Расчистить поля от камней,

Из железа выковать плуг,

Сеять ячмень и овес.

А потом пришли трупоеды,

Ворон и Росомаха,

Ничему людей не учили,

Лишь ворон каркнул: "Война!"

— Много чести зверям, — оборвал старухину сказку Быстрая Птица, — Вот я вам поведаю про одного ученого южанина, который жил в моем племени. Вряд ли ты, старуха, скажешь, что людей его страны волк с медведем учили уму разуму.

Он обернулся к своей невесте, видно ожидая одобрения. Но она тихо сказала:

— Слишком ты смел, горец. Правда может оказаться страшнее старушечьих рассказов. Не лучше ли слушать сказки? Ведь прародители-звери не хотят, чтобы люди стали умнее их. Если люди про это забудут, то звери придут из леса наказать их. Да придут не в том призрачном бессловесном обличье, в котором они нам обычно показываются. А в своем истинном грозном облике, которого никто еще не видел, даже в ночных снах. Звери не позволят людям превзойти их умом. Поэтому никто дает приюта ученым иноземцам, их отводят к звериному вождю, хитрому Лису, чтобы отвести от себя беду — и за награду.

При этих словах Быстрая Птица посмотрел на меня. Охотники должны понимать друг друга без слов, как волки, загоняющие оленя. Во взгляде предателя ясно видна была угроза: Ифри, если ты расскажешь обо мне правду, если ты ослушаешься меня или попытаешься убежать — я всем расскажу, кто был твой отец и что написано на бересте, которую он оставил тебе. И ты будешь поймана и отведена к всемогущему Лису. Будь благодарна мне за молчание.

Я взглядом обещала повиноваться. Так не только веревка на ногах, но обман связал меня. В ту ночь я думала, что вечное рабство будет моим уделом. Но из мертвого дерева родится огонь, светлая молния приходит вместе с темной грозой, и благословенные колосья вырастают из черной земли. А дорога горя и неволи привела меня к встрече с моим отцом и матерью моей, в ином мире.

Госпожа Медвежья Лапа и Хсейор

Больше всего Быстрая Птица боялся, что я всем скажу: он предатель. Поэтому объявил слугам, чтобы остерегались подходить к черной людоедке. Но плохо же предатель знал род людской. Пошел он в деревню заводить знакомство с почтенными людьми. Только хозяин за ворота — слуги под предводительством молодой хозяйки бегом ко мне, любопытные носы по ветру! Хозяйка сказала, что ее зовут госпожа Медвежья Лапа и что она и ее слуги хотят все знать про горных людоедов и их волшебные тайны!

Боясь сказать правду, но не зная ничего о жизни подземных жителей, я поведала хозяйке о чудесах Нижнего Египта. Слышала я потом сказания про дивный мудростью народ, живущий в сердце гор. Думаю, от моего вранья сии истории и пошли.

До того мы увлеклись разговором, что не увидели приближения хозяина. Вскричал он, что побьет людоеда за безделье. Но хозяйке это не понравилось, и она меня увела. Она сказала, что Быстрая Птица вырос в охотничьей хижине из веток и шкур и разбогател в один день. Видно мечтал владеть рабами, а не знает, что обращаться с невольниками тоже надо умеючи. Она же сама родилась в богатой семье землевладельца и с детства училась как вести себя со слугами и служанками. Зачем заводить в доме врага, который поможет грабителю, будет тайно пособничать твоим недругам в деревенских распрях и встанет на сторону неприятеля в дни войны? Тем более, когда он из волшебного народа, как черная Ифри. Да и судьба неверна и переменчива. Кто знает, не окажутся ли хозяйские дети в бедности или в плену, а сыновья невольницы — в силе и славе? Были такие случаи, и нередко. Просто хозяин — из лесов, и не знает об этом. Посему хозяйка сказала, что будет обращаться со мной как со своей дочерью, а я за это должна буду чтить ее, как чтила бы мать. Она не позволит хозяину меня обижать. А за это — по справедливости — и я, и дети которые у меня родятся, должны будут всегда и во всем быть на ее стороне и на стороне ее сыновей и дочерей. Я поклялась ей: да будет так, пока будет жить на земле род ее и мой.

Хозяйка выделила в доме женскую половину и поселила меня рядом с собой. Также она велела мне одеться, как подобает служанке из богатого дома. Мы, горные охотники, носили меховую или кожаную одежду, одинаковую для мужчин и женщин. Хозяйка забрала мой мохнатый наряд для пугала на огород, а мне дала длинную тунику, сотканную из тонкой серой овечьей шерсти, светлую льняную накидку, длинный серый шерстяной плащ на холодную погоду, легкую кожаную обувь с тонкими ремешками вокруг щиколотки и широкий кожаный пояс. Хозяин сказал, что я не должна оставить потомства и для этого надо меня морить всеми известными способами, а если таких способов мало, то придумать. Но хозяйка сказала, что сие есть страшное преступление перед Матерью Землей не дать кому-то иметь детей. А уж губить красоту невольницы — это хуже преступления, это хозяйственное безумие! Ведь приятная обликом и правильно воспитанная молодая служанка радует взор гостей и может быть хорошим даром соседу. Если она даже из рода горных людоедов — ах, да мужчины-то иной раз в любую нору рады залезть… Посему хозяйка не заставляла меня делать тяжелую работу, которая может навеки обезобразить отроковицу. Вместо этого поручила мне прислуживать гостям, содержать дом в чистоте, прясть и ткать. Научила беречь лицо и руки от летнего солнца и зимнего ветра, умываться молоком и водой с лепестками шиповника.