— Мистеръ Джемсъ! Мистеръ Джемсъ! закричалъ онъ, задыхаясь отъ ужасной тревоги. Перестаньте курить, сэръ, ради-Бога!
Молодой человѣкъ выпучилъ глаза.
— О, мистеръ Джемсъ! Что вы надѣлали? продолжалъ Баульсъ глубоко-патетическимъ голосомъ, выбрасывая трубку изъ окна. Что вы надѣлали, сэръ? Барыни терпѣть этого не могутъ.
— А имъ какая нужда? сказалъ Джемсъ съ неумѣстнымъ хохотомъ. Я курю для собственнаго удовольствія.
И онъ думалъ, что все это дѣло прійметъ шуточный оборотъ; но по-утру на другой день его мысли измѣнились, когда помощникъ Баульса, чистившій сапоги мистера Джемса, принесъ ему полотенцо и теплую воду для бритья. Вмѣстѣ съ полотенцомъ, слуга вручилъ молодому джентльмену записку, написанную рукою миссъ Бриггсъ. Записка была слѣдугощаго содержанія:
«Милостивый государь, тётушка ваша провела чрезвычайно безпокойную ночь; благодаря дерзкому безразсудству, съ какимъ вамъ угодно было осквернить сей домъ облаками табачнаго дыма. Миссъ Кроли поручаетъ мнѣ выразить ея сожалѣніе, что она, по нездоровью, никакъ не можетъ васъ видѣть передъ вашимъ отъѣздомъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ она крайне сожалѣетъ, что имѣла неосторожность перемѣстить васъ изъ харчевни, гдѣ, безъ сомнѣнія, вамъ пріятнѣе будетъ провести остальное время пребыванія вашего въ Брайтонѣ.»
И этимъ кончилось кандидатство Джемса на благосклонность богатой тётки. Въ сущности дѣла, онъ выполнилъ, самъ не зная какъ, свою угрозу сразиться съ мистеромъ Питтомъ. Онъ сразился съ нимъ въ перчаткахъ.
* * *
Гдѣ же былъ, между-тѣмъ, первый любимецъ старой дѣвственницы, питавшій неизмѣнную преданность къ ея кошельку? Бекки и Родонъ, какъ мы видѣли, соединились послѣ ватерлооской битвы, и проводили съ торжественнымъ великолѣпіемъ зиму 1815 года въ Парижѣ. Ребекка была превосходная хозяйка, и они могли съ большимъ комфортомъ пробавляться, по крайней мѣрѣ одинъ годъ, тѣми денежками, которыя она выручила за двухъ рысаковъ, проданныхъ бѣдному Джою. Не представлялось никакого случая обратить въ наличныя деньги пистолеты Родона, золотой погребецъ и его шинель на собольемъ мѣху. Бекки сдѣлала изъ шинели прекрасную шубу для собственнаго употребленія, и щеголяла въ ней на публичномъ гуляньи въ Булонскомъ лѣсу. Интересно было видѣть восхитительную сцену, открывшуюся между нею и супругомъ, когда они, послѣ побѣды, соединились первый разъ въ Камбрэ, и когда Ребекка принялась выгружать изъ-подъ своей подкладки карманные часики, брильянты, банковые билеты, золотыя цѣпочки и другія бездѣлки, которыя она скрыла такимъ-образомъ, на случай бѣгства изъ бельгійской столицы. Милордъ Тюфто былъ въ очарованіи, и Родонъ Кроли, заливаясь восторженнымъ смѣхомъ, клялся, что супруга его драгоцѣннѣе всѣхъ сокровищь въ мірѣ. Ребекка расказала всѣ подробности своей торговли съ Джоемъ, и при этомъ остроуміе ея доходило до самой крайней степени совершенства.
Успѣхъ ея въ Парижѣ былъ замѣчателенъ. Француженки были отъ нея въ восторгѣ и превозносили ее до небесъ. Она говорила на ихъ языкѣ въ совершепствѣ, и вдругъ усвоила ихъ граціозность, живость, ихъ изящныя манеры. Мужъ ея былъ глупъ, но это не бѣда: скучный мужъ въ Парижѣ — лучшая рекомендація для его жены. Родонъ былъ наслѣдникомъ богатой и умнѣйшей миссъ Кроли, которой домъ, въ послѣднюю эмиграцію, былъ открытъ для французскаго дворянства. Всюду и всегда принимали супругу подполковника Родона, и одна знатная Француженка, бывшая въ короткихъ сношеніяхъ съ миссъ Кроли, писала ей между-прочимъ:
«Почему бы вамъ, незабвенная миссъ, не пріѣхать къ намъ въ Парижъ, гдѣ теперь мы имѣемъ удовольствіе видѣть вашего племянника и прекрасную племянницу? Свѣтская молодежь безъ ума отъ очаровательной мистриссъ Кроли. Мы всѣ любуемся на ея замѣчательную красоту; и остроуміе прелестной Ребекки живо напоминаетъ намъ несравненную миссъ Кроли. Monsieur imbécile вчера обратилъ на нее вниманіе въ Тюильри, и всѣ наши красавицы завидуютъ ея блистательнымъ успѣхамъ. Еслибъ вы видѣли бѣшенство и досаду какой-то глупой миледи Барикрисъ (ея токъ, тюрбанъ и павлиньи перья красуются на всѣхъ собраніяхъ), когда герцогиня ангулемская, подойдя къ мистриссъ Кроли, какъ вашей protégée и милой дочери, благодарила ее, именемъ Фравціи, за вашу благосклонность ко всѣмъ нашимъ несчастнымъ эмигрантамъ! Она бываетъ во всѣхъ обществахъ, на всѣхъ балахъ — на балахъ, да, но не танцуетъ — и какъ интересна эта юная красавица, окруженная мужчинами, и которая уже скоро должна быть матерью! Какъ умилительно говоритъ она о васъ, о своей матери и покровителъницѣ! Слезы невольно прорываются изъ глазъ, когда слушаешь ее въ эти минуты. О, еслибъ вы знали, какъ она любитъ васъ!.. Но мы всѣ любимъ нашу милую, добрую, незабвенную миссъ Кроли.»
Должно, однакожь, думатъ, что это письмо знатной Парижанки не слишкомъ увеличило благосклонность обожаемой родственницы къ нашей героинѣ. Совсѣмъ напротивъ: старая дѣвственница разсвирѣпѣла до неимовѣрной степени, когда узнала о настоящемъ положеніи Ребекки, и объ этой отчаянной дерзости, съ какой она воспользовалась ея именемъ, чтобы войдти въ высшій парижскій кругъ. Душевное волненіе и физическая слабость не позволили ей самой сочинить для своего корреспондента французское письмо, и она продиктовала миссъ Бриггсъ неистовый отвѣтъ на своемъ собственномъ діалектѣ, отказываясь торжественно отъ мистриссъ Родонъ Кроли, и предостерегая французскую публику на счетъ этой страшной и безстыдной интригантки. Но такъ какъ Madame la comtesse, жившая въ Англіи лѣтъ двадцать назадъ, не понимала теперь ни одного слова, то при встрѣчѣ съ Ребеккой она ограничилась лишь тѣмъ, что увѣдодомила ее въ общихъ выраженіяхъ о полученіи очаровательнало письма отъ миссъ Кроли, наполненнаго, но ея словамъ, самыми лестными отзывами о мистриссъ Родонъ Кроли. Такая радостная вѣсть должна была естественымъ образомъ оживить надежды нашей героини, и Ребекка была убѣждена, что тётушка перемѣнила, наконецъ, свой гнѣвъ на милость.
Между тѣмъ, она веселилась на славу, и въ маленькомъ ея салонѣ собирались всякія знаменитости съ противоположныхъ концовъ Европы. Прославленные воины сопровождали ея карету въ Булонскомъ лѣсу, и безпрерывно толпились въ ея театральной ложѣ. Родонъ былъ наверху блаженства. Кредиторы еще не тревожили его въ Парижѣ; онъ игралъ, и ему везло почти всегда. Милордъ Тюфто былъ нѣсколько мраченъ и суровъ. Къ нему, совсѣмъ безъ приглашенія, пожаловала мистриссъ Тюфто, и притомъ десятки сильныхъ львовъ окружали всегда стулъ Ребекки, такъ что къ ея услугамъ являлись дюжины букетовъ, когда она ѣхала въ театръ. Леди Барикрисъ и другія представительницы англійскаго общества терзались страшнѣйшимъ негодованіемъ и завистью при видѣ блистательныхъ успѣховъ Ребекки; но всѣ мужчины были рѣшительно на ея сторонѣ. Ребекка съ удивительною храбростію поражала женщинъ ядовитыми насмѣшками, и онѣ должны были отмалчиваться, или выражатъ свое негодованіе на такомъ языкѣ, котораго никто не понималъ.
Такъ прошла зима 1815-16 года, ознаменованная для Ребекки перспективой безпрерывныхъ удовольствій. Она примѣнилась въ совершенствѣ къ нравамъ и обычаямъ великосвѣтской жизни, какъ-будто предки ея за цѣлыя столѣтія внесли свою фамилію въ аристократическій списокъ. Природные таланты, остроуміе, рѣдкая находчивость и удивительная стойкость характера, доставили ей почетное мѣсто на базарѣ житейской суеты. Весною тысяча восемьсотъ-шестнадцатаго года; въ одной изъ французскихъ газетъ появилось слѣдующее извѣстіе: «28 марта, леди подполковница Кроли благополучно разрѣшилась отъ бремени сыномъ и наслѣдникомъ.»
Это событіе немедленно было перенесено на столбцы англійскихъ газетъ, и миссъ Бриггсъ прочитала роковыя строки въ назиданіе миссъ Кроли, когда она кушала въ Брайтонѣ свой завтракъ. Вслѣдъ затѣмъ произошелъ окончательный кризисъ въ дѣлахъ знаменитой фамиліи Кроли. Взбѣшенная газетнымъ извѣстіемъ, престарѣлая дѣвственница немедленно послала за Питтомъ, своимъ племянникомъ, и за леди Саутдаунъ. Когда они пришли, миссъ Кроли настоятельно потребовала, чтобы наконецъ приступлено было къ совершенію бракосочетанія, которое такъ долго откладывалось между обѣими фамиліями. Она объявила, что новобрачные получатъ отъ нея въ подарокъ тысячу фунтовъ годоваго дохода при ея жизни, и когда она умретъ, все ея имѣніе, вслѣдствіе законнаго завѣщанія, будетъ примадлежать племяннику и прекрасной ея племянницѣ, леди Дженни Кроли. Мистеръ Уэкси скрѣпилъ духовную старухи; лордъ Саутдаунъ, въ качествѣ посаженнаго отца, вручилъ свою сестру ея жениху; бракосочетаніе совершилъ епископъ aнгликанской церкви — къ великой досадѣ достопочтеннаго Бартоломея Аиронса, котораго совсѣмъ не пригласили на свадьбу.
