Питтъ Кроли былъ озадаченъ и приведенъ въ самое восторженное состояніе этой рѣчью,
— Какъ понимаетъ меня эта женщина, Боже мой, какъ она понимаетъ! восклицалъ сэръ Питтъ, — леди Дженни, при всѣхъ моихъ усиліяхъ, никогда не могла прочесть моего памфлета. Ей и въ голову не приходитъ, что въ груди ея мужа кипятъ благородныя страсти. Она не подозрѣваетъ во мнѣ присутствія высшаго таланта… А! Такъ въ Оксфордѣ помнятъ еще мои ораторскія рѣчи? Разбойникн! Теперь, когда я начинаю представлять свое боро (borough), и могу быть выбраннымъ въ Парламентъ отъ всего графства, они начинаккгъ припоминать меня мало-по-малу! А давно ли этотъ самый лордъ Стейнъ не хотѣлъ на меня и смотрѣть?.. Теперь вспомнили, наконецъ, что есть между ними Питтъ, славный Питтъ Кроли. Но вѣдь я все тотъ же теперь, какимъ былъ въ ту пору, когда презиралъ меня этотъ народъ. Перемѣнились только обстоятельства, представился благопріятный случай, и я покажу имъ, какъ надобно дѣйствовать, писать и говорить. Никто не зналъ Ахиллеса, пока не препоясали его воинственнымъ мечемъ. Въ моихъ рукахъ этотъ мечъ, и свѣтъ еще будетъ имѣть время услышать о Питтѣ Кроли.
Вотъ почему этотъ хитрый дипломатъ вдругъ оставилъ свои методическія сходки, и сдѣлался гостепріимнымъ и ласковымъ со всѣми, почему онъ подписывался на огромныя суммы въ пользу благотворительныхъ учрежденій, оказывалъ на всѣхъ базарахъ дружелюбное расположеніе ко всѣмъ фермерамъ, и заинтересовался вообще всѣми областными дѣлами. Вотъ почему, наконецъ, джентльменскій замокъ на Королевиной усадьбѣ торжествуетъ самыя веселыя святки, какихъ не бывало тамъ впродолженіе многихъ десятковъ лѣтъ.
Въ первый день Рождества происходило великое фамильное собраніе. Весь Пасторатъ обѣдалъ въ замкѣ. Ребекка была откровенна и любезна съ мистриссъ Бьютъ, какъ-будто между ними вѣчно существовала задушевная дружба. Она разсыпалась въ комлиментахъ милымъ дѣвицамъ Пастората, и удивлялась ихъ необыкновеннымъ успѣхамь въ музыкальномъ искусствѣ. По ея усердной просьбѣ, дѣвицы должны были повторить нѣсколько разъ замѣчательный дуэтъ изъ большой нотной книги, которую братъ ихъ, Джемсъ, принужденъ былъ притащить подъ мышкой изъ Пастората для этой самой цѣли. Мистриссъ Бьютъ, изъ соблюденія приличій, поневолѣ обходилась почтительно съ хитрой искательницей приключеній и только дома, наединѣ съ дочерьми, давала полный разгулъ своему языку, и удивлялась преимущественно нелѣпой благосклонности, съ какою сэръ Питтъ смотрѣлъ на свою невѣстку. Но откровенный Джемсъ, сидѣвшій за столомъ подлѣ Ребекки, объявилъ, что она козырь, и всѣ члены пасторскаго семейства согласились единодушно, что маленькій Родонъ — превосходный мальчикъ. Быть-можетъ они уважали въ малюткѣ будущаго баронета, потому-что между нимъ и этимъ титуломъ стоялъ только блѣдный и чахлый Питтъ Бинки Саутдаунъ.
Дѣти вскорѣ подружились какъ-нельзя больше. Питтъ Бинки былъ слишкомъ малъ для игры съ такимъ огромнымъ козыремъ, каковъ былъ Родонъ-младшій, а Матильда, какъ дѣвочка, не могла вступить въ состязаніе съ юнымъ восьмилѣтнимъ джентльменомъ, который скоро будетъ носить куртку и панталоны. По этому Родонъ взялъ и брата, и сестру, подъ свою безконтрольную команду, и они всюду слѣдовали за нимъ съ великимъ уваженіемъ всякой разъ, какъ онъ снисходительно предлагалъ имъ какую-нибудь игру. Его удовольствіе и счастіе въ этой деревенской жизни были безграничны. Огородъ доставлялъ ему высокое наслажденіе, цвѣтникъ умѣренное, но голуби и цыплята, такъ же какъ лошади и жеребята, служили для него неисчерпаемымъ источникомъ всякихъ радостей и утѣхъ. Онъ никакъ не позволялъ себя цаловать дѣвицамъ Кроли, и только леди Дженни могла обнимать его безъ всякихъ препятствій. Иослѣ обѣда, когда дамы уходили къ себѣ въ гостиную наверхъ, оставляя джентльменовъ въ столовой за бутылками кларета, маленькій Роденъ всегда садился подлѣ тётушки Дженни, избѣгая чести быть подлѣ своей прекрасной мама.
Отъ проницательныхъ глазъ мистриссъ Бекки не могло ускользнутъ, что материнская нѣжность была въ модѣ на Королевиной усадьбѣ. На этомъ основаніи, однажды вечеромъ, въ присутствіи всей компаніи, она подозвала къ себѣ юнаго Родона, нагнулась и поцаловала его. Малютка, послѣ этой продѣлки, посмотрѣлъ на нее во всѣ глаза, покраснѣлъ и задрожалъ, какъ это обыкновенно съ нимъ случалось послѣ испуга.
— Мама, сказалъ онъ, дома вы никогда не цалуете меня.
Послѣдовало общее молчаніе. Дамы переглянулись. Въ глазахъ Бекки запрыгалъ огонёкъ неизвѣстно какого чувства.
Родонъ-старшій очень любилъ свою невѣстку за ея вниманіе къ его сьшу. Леди Дженни и мистриссъ Бекки, повидимому, уже не чувствовали особеннаго влеченія другъ къ другу, какъ въ тотъ первый визитъ, когда Ребекка заискивала благосклонносгъ миледи. Эти двѣ нескромныя рѣчи малютки возбудили нѣкоторую холодность въ сердцѣ простодушной хозяйки. Быть-можетъ не совсѣмъ ей нравилось и то, что сэръ Питтъ былъ уже черезчуръ внимателенъ къ Ребеккѣ.
Но Родонъ-младшій, какъ прилично его возрасту, любилъ больше общество мужчинъ, чѣмъ женщинъ, и никогда не уставалъ сопровождать своего отца въ конюшню, куда полковникъ уходилъ курить свою сигару. Джемсъ, пасторскій сынокъ, нерѣдко принималъ участіе какъ въ этой, такъ и въ другихъ забавахъ своего кузена. Онъ и егерь баронета издавна были въ пріятельскихъ сношеніяхъ, такъ-какъ оба они питали одинаковую приверженность къ собакамъ, и мнѣнія ихъ насчетъ этихъ животныхъ всегда были единогласны. Однажды мистеръ Джемсъ, полковникъ и Горнъ, егерь, пошли охотиться за фазанами, и взяли съ собою маленькаго Родона. Это была удивительная потѣха. Въ другое достопамятное утро, эти же четыре джентльмена отправились на гумно бить крысъ, и выполнили это предпріятіе съ блистательнымъ успѣхомъ. Поднявъ дубины, и притаивъ дыханіе, они остановились у риги подлѣ нижнихъ оконечностей двухъ проточныхъ трубъ, куда сверху, въ противоположные концы, впущены были африканскіе хорьки, которымъ поручено было растревожить преслѣдуемыхъ животныхъ. Маленькія собачки, отлично выдрессированныя для этой забавы, стояли безъ движенія на трехъ лапкахъ, расширивъ ноздри, и прислушиваясь къ визжанію крысъ. Доведенныя наконецъ до послѣдней крайности, преслѣдуемыя животныя, съ отчаянною смѣлостію, повыскочили на землю, и это послужило сигналомъ къ нападенію на нихъ. Джемсова собачка, именуемая Клещъ, схватила одну крысу, егерь растерзалъ другую, маленькій Родя, еще не совсѣмъ опытный въ искусствѣ нападенія, поднялъ дубину выше своей головы, и ударилъ со всего размаха бѣднаго хорька, вмѣсто крысы, которая спаслась благополучно отъ преслѣдованія своихъ враговъ. Несмотря на этотъ промахъ, Родя положительно былъ того мнѣнія, что ничего не можетъ быть благороднѣе этой забавы.
Но всего достопамятнѣе былъ тотъ истинно-великій день, когда въ паркѣ, на углу, появились собаки сэра Гуддельстона-Фуддельстона.
Это было великолѣпное зрѣлище для юнаго Родона. Въ половинѣ одиннадцатаго, на противоположномъ концѣ парка, появился прежде всѣхъ Томъ Моди, доѣзжачій сэра Гуддельстона-Фуддельстона, сопровождаемый благородною сворою собакъ, образовавшихъ изъ себя стройную сплошную массу. Арріергардъ замыкался двумя егерями въ красныхъ казакинахъ, ѣхавшими на двухъ тощихъ благовоспитаыныхъ лошадяхъ. Въ рукахъ ихъ, для поддержанія порядка, были длинные, предлинные бичи съ красивыми нахлестками, которыми, казалось, они владѣли въ совершенствѣ, направляя ихъ на самыя тонкія и чувствительныя мѣста собачьей шкуры. Порядокъ былъ удивительный. Ни одна собака не смѣла выступить изъ своры, или поднять морду, хотя бы передъ носомъ ея пробѣжалъ заяцъ или кроликъ.
Слѣдуетъ затѣмъ парень Джекъ, сынъ Тома Моди. Вѣситъ онъ всего только два пуда съ небольшимъ, ростъ его — сорокъ-восемь дюймовъ, и есть надежда, что парень Джекъ никогда не поднимется выше. Ѣдетъ онъ на огромномъ худощавомъ охотничьемъ конѣ, и сидитъ на сѣдлѣ исполинскаго размѣра. Конь этотъ есть любимое животное сэра Гуддельстона-Фуддельстона, и зовутъ его Индійскій набобъ. Другіе кони, управляемые миньятюрными всадниками, идутъ одинъ за другимъ, медленнымъ и ровнымъ шагомъ, въ ожиданіи своихъ господъ, которые должны немедленно прискакать на Королевину усадьбу.
