Паршивец, до сих пор в моих мыслях копается. Я вроде уже и привыкла. Но старалась меньше эмоциональничать, что бы, как сказал Олег, мои мысли не лежали на ладони Ниала.

— А ты проходил Пустыню, Ниал?

— Перед тем, как отправиться на Землю, заменить твоего прежнего Хранителя.

— Кстати, кто он, я его видела? Почему его заменили?

Вода разогревалась в котелке на костре, кони паслись неподалеку, на небо высыпали звезды, а Федька развалился у костра, прикрыв глаза и притворяясь, что он не спит. В общем, мирная была картина. Ниал улыбнулся, это была моя первая фраза, обращенная к нему за весь день.

— Ну, я капитулирую! Не томи, отвечай! Это Олег?

Эльф кивнул.

— Олег. Но потом пришло мое время его заменить.

Ниал добавил в котел каких-то специй, потом еще чего-то и еще. Он, как обычно, собрал волосы в хвост, меч отложил в сторону, но чтобы можно было быстро им воспользоваться в случае чего.

Я легла на траву. Аппетитно пахло специями, и было очень тихо. Где-то стрекотали сверчки, ухала сова, изредка фыркали кони. Небо было чистым. Я заметила, что здесь те же созвездия, что и на небе Земли. Как могут быть так похожи и различны эти две планеты, я не понимала. Да и не стоило. Как только на Земле докопались до космоса, он потерял какое-то прежнее свое суеверное очарование и загадочность. Хотя, не спорю, все же является величайшим секретом Вселенной, но нет в нем уже магии. По крайней мере, для меня.

— И что входит в твои обязанности, как Хранителя? — Вернулась я к нашему разговору.

— Кормить подопечного! — Эльф передал мне горячую миску, которую он обмотал полотенцем, чтобы не обжечься, а потом пнул легонько Федьку, чтобы просыпался, ставя перед ним такую же миску, что и у меня.

— Эй! Федор, везучий ты парень! — окликнула я просыпающегося рыжего. — Для тебя сам эльфийский принц ужин приготовил да в ручки белые подал!

Вкусно было невообразимо. Мы уплетали за все наши щеки, обжигая языки, торопясь запихнуть очередную ложку в рот. Зверю так же досталась маленькая миска, которая была вылизана до блеска, аки зеркало в императорских хоромах. Ни один ингредиент не показался знакомым, но значения это не имело и блюдо не становилось менее вкусным. Ниал назвал это "Походным коронованным блюдом эльфов". Если у них все названия такие длинные, то я просто отказываюсь даже смотреть в поваренную книгу. После плотного ужина, мы разлеглись у костра, в теплых спальных мешках, в которых было мягко и уютно. Зверюга шмыгнул на плечо к Федьке, что ближе всех сидел к огню, укутавшись в одеяло. Смешно они смотрелись, вылупивши огромные глаза на пойманное пламя и его языки.

Ниал рассказал нам легенду о древнем эльфе, что канул в веках тысячелетия назад. Грустная история, превращенная в бедлам глупыми замечаниями и нелогичными вопросами благодарных слушателей. Эльф махнул на это безобразие рукой и посыпались из нас веселый байки и страшилки, что так любят рассказывать на ночь, сидя подальше от цивилизации. Засыпать мне было трудно, впечатленной россказнями о пещерных троллях, что вылезают по ночам и питаются исключительно человеченкой, злых духах, что бесплотны, но могут так мозги запудрить, что без чарки с бражкой не разберешься. Мерещились шорохи, хруст веток, ломающихся от чьих-то шагов, уханье совы, хлопанье крыльев. Зажмурив глаза, убеждала себя, что у меня под боком Хранитель, Федька (так классно пересказавший собственную версию своего освобождения от гнета Потаниных), а так же Зверь, что должен, по идее, просыпаться от малейшего дуновения ветра. Уснула. И приснился мне сон.

Я стояла на одном из последних этажей высоченного небоскреба. Под ногами лежал небольшой городок с замысловатыми домишками, напоминающими Индию. Толи восходящее, то ли заходящее солнце окрасило небо такой палитрой, что и в жизни-то подобной яркости не увидишь. Свет его проникал сквозь здания и деревья, что казались лишь слегка зелеными, на фоне остальных красок. Свет плыл по улицам, мягко обволакивал мир, как легчайшая ткань. Мне с высоты все это было замечательно видно, как на ладони. Городок не был похож ни на один, что я когда-либо видела. Аккуратный и миниатюрный он просто веял сказкой и спокойствием.

Первый смерч появился не знамо откуда. Просто появился тоненькой струйкой на горизонте, приближаясь все ближе к городу. Из него вышел второй и третий. Трио это летело к оазису, над которым до сих пор сияло солнце и садиться не собиралось. Мощнее они становились с каждой минутой, засасывая в себя то, что жило момент назад. Завораживающее зрелище заставило стада мурашек пробежаться по моему телу от ног к голове и обратно. Теперь уже не три, а семь смертельных конусов плясали и бесновались над городком, и мне было замечательно видно, как вырываются с корнями деревья, улетают крыши, возникает паника. Три смерча, что появились первыми и были больше остальных, воссоединились в один и направились в мою сторону. Я уже видела, как огромная ветряная машина мчалась на небоскреб, из которого надо было драть когти.

Проснулась я разбитая, напуганная, но в благоговейном восторге. Такое диво стоит посмотреть, даже если это просто сон. Состояние опасной, смертоносной красоты так крепко засело образом пред моими глазами, что я не хотела их открывать.

Утро оказалось сырым. Прошел дождь, и очень не хотелось вылезать, из нагретого за ночь, спальника. Но, куда деваться, если над душой стоит эльф и долбит: "Поднимайся! Поднимайся! Поднимайся!"

— Не ври, я так не делаю! — Буркнул Ниал, уже собравший свои пожитки и котелки и седлавший коня. А рядом с ним Федька, для которого эльф оказался идеалом и теперь он ему подражал практически во всем.

Я все еще валялась и никак не могла открыть глаза. Но вставать все равно пришлось. Как бы жалобно я не старалась выглядеть, Хранитель был непреклонен. На завтрак он кинул мне булку с яблоком. Вот и отведайте в сухомятку, моя императрица, сей дивный завтрак!

Мы продолжали ехать по тракту, и утро уже перешло в полдень, когда нам по пути встретился табор светловолосых людей. Я вспомнила земных цыган, но Ниал сказал, что здесь они называются липаргами. Они были одеты в такие же цветастые одежды, и украшения звенели на их руках, ушах и шеях. Красивые девушки и женщины, не менее привлекательные парни и мужчины, симпатичные детки окружили нас в танце и пении, перекрыв дорогу и приглашая отобедать с ними. Я, вообще-то, уже была голодна. Ниал же что-то буркнул себе под нос неразборчивое, а потом мысленно мне передал, что отказ от приглашения древнего народа — плохая примета. Так что придется остаться, только надо быть внимательными.

Коней наших тут же запустили в табун, а нас к костру. Веселый народ, ничего не скажешь! Обедали мы ярко и громко, и не было ни малейшего ощущения опасности или враждебности. После трапезы пустились в пляс под звон бубенцов и скрипок. Цветастые пышные юбки кружились, как опадающие с деревьев листья, украшения бряцали и звенели, длинные светлые волосы сияли на солнце. Где-то посреди этой роскоши мелькал счастливый Федька. Танец закружил в своем ритме так, что я забыла о том, что я не из этого мира, что еду в гибельное место, и что могу не вернуться. Было просто легко и хорошо.

После быстрых танцев, когда мы растрясли все, что было съедено, проникновенный плач скрипок настроил на лирический лад. Как-то резко оборвалось веселье, когда пронзительные голоса трех женщин липарги зазвенел над миром. Каким-то неизбежным казалось это трио: симпатичная девочка-подросток, шикарная в расцвете своих сил мать пятерых детей, что уселись сейчас рядом с ней, и пожилая, но все еще красивая женщина. Голоса их отличались точно так же, как и внешность, но когда сливались в один поток, вызывали трепет в душе и мурашки по телу. Слова на незнакомом языке не говорили мне абсолютно ничего, но сияние, исходившее от поющего трио (что напомнило мне три смерча из сна), показывало мне суть песни — беззаботная юность и глупость, защита и уход за семейным очагом и мудрая седая старость. А что дальше каждый знает. Жаль только тех, кто не проходит эти три стадии, а умирает в середине или начале пути. Для меня ли эта песня исполнялась? Надеюсь, что это просто совпадение. Почему-то на ум пришел рубаят Омара Хайяма: