Скиф только согласно кивнул. На поле он хватал, что было под рукой. Оказалось, что неплохо нахватал. Разгрузку бывший капитан захапал себе. Одну гранату отдал Грому. Скоро маленький отряд растворился в чаще нижегородского леса.

…Только через четыре часа погоня вышла к поляне, где они останавливались. Найдя труп инквизитора, солдаты не пошли дальше, понимая, что преступники имеют очень большую фору. Вольный город дорого заплатил за их поимку, главный инквизитор рвал и метал, он потерял четырех ведунов и пять послушников. Плюс к этому погибли солдаты, но верховному инквизитору было на это наплевать. Он знал, что погоня не принесет результата. Во всяком случае такая. Как ни обидно было признавать, но этот бой он проиграл…

— Все, вольная область позади, — проехав мост через маленькую речку, крикнул Гром.

Почти сутки потребовались, чтобы продвинуться на полсотни километров. Во-первых, непривычное и неудобное средство передвижения. Хоть и полегче стало, но задница горела огнем. Благодаря советом Грома и Вадима, Скиф и Ольха чувствовали себя в седле немного увереннее. Вторым неудобством были немногочисленные заставы вольного города. Народу на них было немного, но стояли они жутко неудобно. Посовещавшись с Громом, Скиф не рискнул соваться напрямик. Была вероятность того что их предупредили. Косвенно это подтверждалось тем, что меры безопасности были усилены. Хохол сползал в разведку и доложил, что видел на заставе человека в красном. К сожалению, Гром не знал, обычное ли это явление или их специально усилили ради Скифа и компании.

— Что дальше? — спросил Кир, подъезжая к бывшему наемнику.

— Дальше дикие земли. Закон один — убей или убьют тебя. Здесь каждой твари по паре. Вольные поселки, которые не признают ничьей власти, бандиты, охотники за рабами и много еще всякой погани. Отсюда до Мурома двести километров. Это много — несколько дней дороги, даже при максимальной скорости не меньше трех дней.

— А максимальную мы не выдержим, — подвел итог Скиф.

Гром кивнул.

— Значит, четыре дня. Тогда хватит стоять, нужно двигаться.

И Кир, послав коня в галоп, поскакал по краю разбитого заасфальтированного шоссе. Еще лет десять и от него ничего не останется, природа вернет свое.

За день удалось одолеть не больше сорока километров. Хохол окончательно вспомнил юность и сидел на лошади, словно и не было промежутка в двенадцать лет. Гром тоже привык. Но из-за Кира и Ольхи им приходилось почти плестись.

Руины старого Мурома они увидели на утро пятого дня. Какое-то время Кир вглядывался в руины, но там все было мертво. Брошенный мертвый город. Но если город был мертвым, то окраина его была очень даже живой. Сотня людей возводила деревянное строение, надо сказать, что выглядело оно довольно оригинально. Кир был просто в шоке от нагромождения различных стилей, эпох, культур.

— Это новая церковь Единой веры, — пояснил Гром, увидев недоуменные взгляды путников.

Кир снова стал смотреть на холм. В церкви отчетливо проскальзывали православные храмы, католические соборы, мечети и восточные пагоды. Все это выглядело довольно нелепо. Но так было только на первый взгляд, сооружение выходило величественным и монументальным.

— В белых накидках жрецы, в черных — солдаты церкви, — указывая на копошащихся людей, растолковал Гром. Кир присмотрелся повнимательнее. Действительно, чуть в стороне стояли человек пять в белых накидках. Их, как и строителей, окружали воины, поверх кольчуг которых были надеты черные накидки с белым кругом на груди и спине. С этого расстояния Скиф не смог разглядеть, есть ли у них мечи. Но отлично разглядел, что каждый фанатик держит либо короткое копье, либо посох.

— Что у них в руках?

— Что-то вроде дарды, — ответил Гром, — ну, а если не сильны в истории, то это вроде копья, только двустороннего, или мечей, насаженных на деревянное древко. Очень, кстати, удобная вещь, можно рубить или колоть, позволяет держать противника на дистанции удара, дерево оковано железом, что позволяет блокировать удары. Правда, немного тяжеловато. Давайте убираться отсюда, если нас заметят, то мы верные гости на шашлыки. Кстати, забыл сказать среди попов и фанатиков есть немало народу, кто не против отведать зажаренного еретика. Под это даже специальную строфу в новое писание ввели. Якобы преданные сыны веры единой, поедая плоть, растворяют в себе грехи еретиков. Типа, душа очищается на костре, а плоть в желудке.

Ольху перекосило от омерзения. Да и Скиф с трудом подавил позыв к рвоте.

— А вот и то, о чем я говорю.

Двое мужчин в черных накидках тащили к деревянному столбу упирающуюся обнаженную девушку. Столб был высотой метра в три, и с его верху свисала длинная толстая цепь, на конце которой были ручные кандалы. Из маленькой рощи, где стояли Кир и остальные, было прекрасно видно, что там происходит. Жалкие пятьдесят метров отделяли их от столба, установленного на небольшом холме.

Девушке завели руки за спину и надели кандалы фанатики встали по бокам. Цепь была довольно длинной, но не давала возможности сесть.

Строители прекратили работать и направились к столбу. Жрецы, приблизившись, отбивали поклоны, чертя руками в воздухе какие-то фигуры. Наконец, они отошли от девушки. Один из рабочих подошел к ним, низко склонив голову, глядя в землю. Кир не слышал, что он говорил. Жрец кивнул и пальцем нарисовал на лбу круг. Затем «очистившийся» снял штаны и нагнул девушку. Ольху передернуло от омерзения и она, отвернувшись, уткнулась лбом в грудь Скифа. Пока рабочий пыхтел, еще двое ждали своей очереди. А в руках стражей появились плети, которые периодически опускались на девичью спину.

— Садитесь на коней и приготовьтесь быстро сваливать, — скомандовал Кир, доставая из чехла приделанного к седлу карабин. Это было единственное оружие с оптикой, плохенькой, старой, но все-таки оптикой.

— Командир, не стоит, — тихо сказал Хохол. Но именно в этот момент от столба донесся женский крик, полный боли и страдания.

— Стоит, — зло бросил Скиф.

— Кир, — положив руку на плечо, позвал Гром. — Нельзя нести справедливость везде, где видишь несправедливость. Ты не имеешь права ставить под удар нашу миссию.

— Гром, — не поворачиваясь и передергивая затвор, произнес ведун, — есть три типа людей: первый — творящие зло, вторые — принимающие зло, трети — видящие творящееся зло, но не обращающие на это внимания. Я отношусь к четвертому типу. Не принимающие зло. Поэтому, слушай приказ! Все на коней и будьте готовы скакать.

Гром, понимая, что Кира не убедить, взлетел в седло. Остальные последовали его примеру.

Кир убедился, что все готовы, и вскинул к плечу карабин. Поймав в прицел голову девушки, Кир затаил дыхание и плавно нажал на курок, мысленно прося у нее прощение. Голова девушки мотнулась, словно от пощечины, на столб брызнуло красным, жертва жрецов обмякла и повисла на цепи, выкручивая себе руки. Но ей уже было все равно. Второй выстрел последовал с запозданием на секунду. На этот раз Кир стрелял в грудь. Жрец, рисующий на лбах паствы круги, рухнул под ноги исповедуемого или причащаемого, хотя, какая разница. К роще уже бежали охранники попов в своих черных накидках. Кир быстро взлетел в седло и помчался догонять своих спутников. Не стоит и говорить, что, когда первые солдаты вбежали под своды деревьев, между ними и даже отстающим от своих спутников Киром было несколько сотен метров. Ни о какой погоне и речи не шло.

— Вот вы и познакомились с нравами веры единой, — сидя у костра, произнес Гром. Из-за этого инцидента им пришлось объезжать Муром по лесу, и это существенно задержало их. По прикидкам Скифа пришлось сделать крюк в десять километров. Хотя его в любом случае пришлось бы делать. Он сильно сомневался, что священники веры единой пропустили бы их. А проверки они бы точно не прошли.

— Ты все правильно сделал, — тихо прошептала Ольха. — Я горжусь тобой! — И она прижалась к мужу, обняв его за талию.

Кир улыбнулся, весь день девушка была молчалива, отвечала односложно, видимо, находясь в шоке от увиденного. И Скиф был рад, что она оттаяла.