— Саммерфилд, — представился он, — капитан крейсера.

Капитан говорил быстро, не отрывая заинтересованного взгляда от того, что лежало на полу.

— Насколько я понимаю, вы медицинское начальство из Госпиталя?

Конвей ощутил раздражение. Он мог понять интерес этих людей: разбитый корабль с другой планеты, принадлежащий неизвестной культуре, — редкая находка, технологический клад, ценность которого трудно переоценить. Но ведь самое важное — спасение живого существа. Поэтому он сразу перешел к делу.

— Капитан Саммерфилд, — резко сказал он, — Необходимо как можно скорее и на катере, и в Госпитале воссоздать для пострадавшего привычные условия жизни. Прошу вас выделить мне провожатого на корабль. Желательно, опытного офицера, знакомого с…

— Разумеется… — перебил его Саммерфилд. Казалось, он хотел ещё что-то добавить, но раздумал, пожал плечами и позвал:

— Гендрикс!

К ним подошел молодой человек с несколько растерянным выражением лица, начавший было натягивать на себя скафандр. Капитан коротко представил ему врачей.

Гендрикс понимал, что время не терпит.

— Нам понадобятся скафандры высокой защиты, — сказал он. — Для вас, доктор, я подберу один, но вот что касается доктора Курседд…

— Не беспокойтесь, — прервала его медсестра. — Мой скафандр в катере. Я буду готова через пять минут.

— Известно, что здесь произошло? — поинтересовался Конвей, с любопытством оглядываясь вокруг. — Несчастный случай, столкновение?

— Мы пришли к заключению, — ответил Гендрикс, — что по какой-то причине отказала одна из двух пар гиперпространственных генераторов. В результате корабль расколот надвое. Одну его половину тут же отбросило в нормальное пространство, то есть скорость её стала значительно ниже скорости света. Другая, с отказавшими генераторами, какое-то время двигалась, так как после аварии оставшаяся пара генераторов ещё несколько секунд продолжала работать. Автоматика ликвидировала повреждения и загерметизировала кое-какие отсеки, но, так как корабль в сущности развалился, мало что можно было сделать. К счастью, нам удалось поймать автоматический сигнал бедствия, и, когда мы отыскали корабль, в одном из отсеков, похоже, оставался воздух — мы услышали, как там кто-то двигался.

Но мне не дает покоя мысль — что случилось со второй половиной корабля, — закончил Гендрикс. — Автоматический сигнал бедствия там не сработал, иначе бы мы его непременно услышали. Но ведь там тоже кто-то мог остаться в живых.

— Давайте спасать хотя бы этого, — поторопил Конвей. — Как к нему пробраться?

Гендрикс проверил гравитационные пояса на своем скафандре, взглянул на показания приборов.

— Вам не удастся это сделать, — сказал он. — По крайней мере сейчас. Следуйте за мной, и вы поймете почему.

Когда О'Мара предупредил, что до пациента трудно добраться, Конвей решил, что на корабле, как это часто бывает, обломками завалило отсек. Но при всей компетентности мониторов оказалось, что дело куда сложней.

И все же, когда они ступили на корабль, выяснилось, что внутренние помещeния вовсе не загромождены. По каютам летали предметы, но никаких завалов не было. Только приглядевшись к окружающему, Конвей осознал размах катастрофы. Вокруг не сохранилось ни одной целой, не треснувшей, не сдвинутой с места трубы, гайки или секции. В дальней стене отсека Конвей увидел тяжелую дверь, а в ней выпиленное лазером отверстие, в которое был вставлен временный люк.

— В случае аварии все герметические двери закрываются автоматически, — пояснил Гендрикс в ответ на вопросительный взгляд Конвея, — но, когда корабль в таком состоянии, закрытый люк вовсе не означает, что по другую его сторону имеется давление. Мы разобрались в ручном управлении, но вовсе не уверены, что, открыв одну дверь, не откроем тем самым все остальные двери на корабле. А тогда пострадавший погибнет…

Конвей услышал в наушниках короткий грустный вздох. Промолчав, Гендрикс продолжил:

— Пришлось поэтому установить на каждой двери герметические шлюзы, тогда, если в отсеке сохранилось давление, после того как мы прорежем в двери отверстие, оно почти не упадет. Но это потребует немало времени, а форсировать работы невозможно, не рискуя жизнью пострадавшего.

— Тогда следует увеличить число спасательных команд, — предложил Конвей. — Если вас недостаточно, мы пришлем спасателей из Госпиталя. Это сократит время, которое требуется…

— Нет, доктор, — горячо возразил Гендрикс. — Мы не случайно затормозили в пятистах милях от Госпиталя. Есть данные, что где-то на корабле имеется запас энергии. И, пока мы не знаем, что это за энергия и где она, следует действовать осторожно. Да, мы хотим спасти инопланетянина, но так, чтобы при этом самим не взлететь на воздух. Разве в Госпитале вам об этом не сказали?

Конвей покачал головой.

— Возможно, не хотели меня волновать.

Гендрикс засмеялся.

— Я тоже не хочу вас волновать. Откровенно говоря, опасность взрыва невелика, если не пренебрегать мерами предосторожности. Но, если куча людей набросится на корабль и станет растаскивать его по кускам, опасность станет реальной.

Тем временем они миновали ещё два отсека и короткий коридор. Конвей заметил, что каждое помещeние покрашено в свой цвет. Видно, раса, построившая этот корабль, подумал он, очень чувствительна к цвету.

— Как скоро рассчитываете вы добраться до пострадавшего? — спросил Конвей.

— Ответить на этот вопрос не так-то просто, — отозвался Гендрикс. — Живое существо обнаружили по шуму, вернее, по вибрации корабля, вызванной его движениями. Однако аварийное состояние самого корабля и то, что неизвестное существо двигается все меньше, не позволяет определить его положение. Наши люди режут переборки, продвигаясь к центру. Скорее всего именно там сохранился неповрежденный отсек. К тому же шум, который производят спасатели, не позволяет прислушиваться к движениям пострадавшего. Полагаю, все это займет от трех до семи часов. А ведь после того, как спасатели доберутся до отсека, надо будет ещё взять образец воздуха, подвергнуть анализу и воспроизвести атмосферу, определить давление и силу тяжести, естественные для этих существ, оказать пострадавшему первую помощь и подготовить к эвакуации в Госпиталь.

— Слишком долго. — Конвей был расстроен. — Вряд ли пострадавший столько продержится. Придется готовить помещeние, не дожидаясь пациента. Другого выхода нет. Вот что мы будем делать…

Конвей приказал сорвать настил на полу, чтобы обнажить гравитационные установки. Сам он почти не разбирался в этом, но надеялся, что Гендрикс сможет хотя бы приблизительно определить их мощность. Во всей Галактике был известен лишь один способ регулировать гравитацию. Если инопланетяне пользовались каким-то другим способом — придется сдаваться.

— Физические характеристики всякого существа, — продолжал Конвей, — можно определить по образцам пищи, размеру гравитационных установок и составу воздуха. Собрав эти данные, мы сможем воссоздать условия его жизни.

— Какие-то из летающих вокруг объектов могут оказаться контейнерами с пищей, — предположила вслух Курседд.

— Это мысль, — согласился Конвей. — Но в первую очередь следует определить состав атмосферы, которая была на корабле. Тогда мы узнаем и кое-что об обмене вещeств пострадавшего и выясним, какие из контейнеров содержат пищу, а какие краску…

Не откладывая, они занялись поисками образца воздуха. В любом помещeнии на всяком корабле имеется множество труб, но количество их здесь даже в самых маленьких отсеках удивило Конвея. Если все отсеки разделяли герметические двери, то и трубы, подающие в них воздух, должны иметь на входе и выходе клапаны, решил он. Пришлось прослеживать отрезок каждого трубопровода до его разрыва, чтобы убедиться, что он не принадлежит к воздушной системе. Работа оказалась долгой, кропотливой, и Конвей со злостью глядел на механическую головоломку, от решения которой зависела жизнь пациента.