После обеда Конвей пригласил Приликлу в одну из палат, которая была у него под особым наблюдением. По дороге он продолжал вводить ассистента в курс дела. Госпиталь состоял из трехсот восьмидесяти четырех уровней, и в нем были тщательно воссозданы условия жизни шестидесяти восьми различных форм разумной жизни, известных Галактической Федерации. Конвей не стремился подавить Приликлу громадой Госпиталя или хвастать своей работой в столь прославленном учреждении, хотя он был несказанно горд этим. Он не был уверен, что ассистент подготовлен к условиям, в которых ему предстоит работать…

Тем временем настенные динамики периодически сообщали о ходе поисков пропавшего СРТТ. Его все ещё не нашли, хотя уже неоднократно задерживали ни в чем не повинных прохожих и все чаще кому-нибудь казалось, что он видел гостя. Совсем было забыв о СРТТ, Конвей теперь все больше беспокоился при мысли о том, что беглец может натворить в детском отделении, а также о том, что могут сделать с ним кое-кто из детенышей.

Если бы только побольше знать о СРТТ! Конвей решил позвонить О'Маре.

— Мы получили информацию, что СРТТ эволюционировали на планете, имеющей эксцентрическую орбиту, — сказал ему главный психолог. — Геологические, климатические и температурные колебания там настолько велики, что её обитатели выработали невероятную приспособляемость. До возникновения цивилизации основным способом защиты у жителей этой планеты была особого рода мимикрия — способность наводить страх или копировать внешний вид своих врагов. Постепенно мимикрия сделалась настолько привычной, что СРТТ стали менять свой внешний вид бессознательно. Живут они очень долго — вот, пожалуй, все, что удалось выяснить из доклада тех, кто открыл эту планету. Известно ещё, что эти существа никогда не болеют.

— Понятно, — кивнул Конвей.

— Кстати, у них есть обычай: при смерти родителя непременно должен присутствовать не старший, а самый младший по возрасту ребенок, — продолжал О'Мара. — Между родителями и последним из его детей существует весьма сильная эмоциональная связь. Масса и размеры нашего беглеца указывают на то, что он очень молод. Не младенец, но и далеко не взрослая особь.

После паузы О'Мара продолжал:

— С точки зрения противопоказаний, метановая секция для нашего беглеца слишком холодна, а радиоактивные палаты слишком «горячи». Вряд ли он сунется и в «турецкую баню» на восемнадцатом уровне — там ему пришлось бы дышать перегретым паром. Зная это, вы теперь можете предположить, где он скорее всего может объявиться.

— Хорошо бы взглянуть на родителя СРТТ, — сказал Конвей. — Это возможно?

О'Мара молчал, потом ответил:

— Это нелегко сделать. Пациента окружает столько диагностов и специалистов высокого класса… Заходите ко мне после обхода, я постараюсь что-нибудь сделать.

— Спасибо. — Конвей отключил связь.

Он все ещё ощущал беспокойство, связанное с гостем.

Раз не удалось поймать беглеца, значит, СРТТ не настолько молод и глуп, чтобы не знать, как открываются люки между секторами…

Стараясь заглушить тревогу, Конвей принялся рассказывать Приликле о пациентах, помещённых в следующей палате и мерах, которые приходится принимать, чтобы с ними управиться.

В палате было двадцать восемь детенышей ФРОБов — приземистых, на редкость мощных существ, оболочка которых представляла собой подвижную броню. Взрослые ФРОБы из-за своей массивности двигались медленно и были неуклюжи, но малыши могли передвигаться чрезвычайно быстро. В этой палате требовались скафандры высокой защиты, врачи и сестры входили туда только в случае крайней необходимости. Пациентов для осмотра поднимали с помощью крана под самый потолок, где их анестезировали раньше, чем разжимались захваты. Наркоз вводился длинной и очень крепкой иглой, которую приходилось втыкать в одно из немногих незащищенных мест — между задней ногой и животом.

— Боюсь, вы переломаете немало игл, прежде чем приспособитесь колоть ФРОБов, — сказал Конвей. — Но не беспокойтесь об этом и не думайте, что вы тем самым причиняете им боль. У этих крошек такие крепкие нервы, что, взорвись рядом бомба, они и бровью не поведут.

Врачи быстро направились к палате ФРОБов. Казалось, тоненькие ножки Приликлы заполняют все помещeние, однако он умудрился ни разу не задеть Конвея. Конвей уже избавился от ощущения, будто идет по тонкому льду, и больше не боялся дотронуться до ГЛНО, опасаясь, что ассистент рассыплется, стоит его только коснуться. Приликла уже не раз демонстрировал свое умение избегать нежелательных контактов и столкновений и делал эго не без известной грации.

«Все-таки человек может работать с кем угодно» — подумал Конвей.

— Вернемся к нашим толстокожим пациентам, — сказал он. — Они крепкие, но в детстве сопротивляемость микроорганизмам и вирусным инфекциям у них невысокая. С возрастом они вырабатывают необходимые антитела, и взрослые ФРОБы, как правило, здоровы, но малыши…

— …с легкостью подхватывают любую болезнь, — вставил Приликла, — и стоит только открыть новую, как они тут же заболевают и ею.

Конвей засмеялся.

— Я совсем забыл, что вам, наверно, уже приходилось сталкиваться с ФРОБами и вы знаете — болезни у них редко приводят к смертельному исходу, но их лечение представляет собой столь длительный, сложный и неблагодарный процесс, потому что они немедленно заболевают чем-нибудь ещё. Здесь нет ни одного тяжелого случая, и мы держим всех тут, а не в обычном госпитале, потому что надеемся создать сыворотку, предохраняющую их от этой инфекции, и выработать у них иммунитет, раньше чем… Стойте! — вдруг прошептал Конвей. Приликла замер, широко расставив длинные ноги, и уставился на существо, которое появилось на перекрестке коридоров.

На первый взгляд существо казалось илленсанином. Бесформенное тонкое тело с сухими, шуршащими мембранами, соединяющими нижние и верхние конечности, без сомнения, принадлежало дышащему хлором ПВСЖ. Но при этом у него имелись щупальца, будто пересаженные от ФГЛИ, покрытая мехом грудь, как у ДБЛФ, и, подобно им, он дышал воздухом, насыщенным кислородом.

Это мог быть только беглец.

Вопреки всем законам физиологии Конвей почувствовал, как его сердце отчаянно забилось в горле, и, вспомнив строгий наказ О'Мары не испугать беглеца, лихорадочно пытался найти какие-нибудь добрые успокаивающие слова. Но СРТТ, заметив доктора и ассистента, бросился бежать, и Конвею ничего не оставалось, как крикнуть:

— Скорей, за ним!

Они кинулись к перекрестку и повернули в коридор, где скрылся СРТТ.

Приликла бежал по потолку, чтобы не попасться под ноги Конвею. Но, увидев, входной люк в палату ФРОБов, последний, забыв о всех приказах О'Мары, закричал:

— Стой, идиот! Не смей туда ходить!..

Беглец подбежал к палате ФРОБов, и преследователи в растерянности смотрели, как он открыл внутреннюю дверь и, подхваченный силой тяжести, вчетверо превышающей земную, пропал из виду. Затем внутренняя дверь автоматически закрылась, и Конвей с Приликлой вошли в шлюзовую камеру, чтобы переодеться.

Конвей быстро влез в скафандр высокой защиты, который извлек из шкафа, и переставил указатель на своем антигравитационном поясе. Проверяя клапаны на скафандре и ругаясь на чем свет стоит, Конвей взглянул в окошко внутренней двери и содрогнулся.

СРТТ в облике илленсанина лежал распластанный на полу. Он слегка вздрагивал, и один из малышей ФРОБов уже приближался к нему, чтобы исследовать это странное существо. Широкая ступня малыша, должно быть, задела СРТТ, потому что он дернулся и стал быстро и невероятно изменяться.

Слабые мембранообразные отростки ПВСЖ превращались в костлявое тело ящерицы, из которого высовывались заостренные щупальца — их Конвей уже видел у шестого шлюза. Очевидно, эта была самая страшная форма, которую только мог принять СРТТ.

Однако малыш ФРОБ был по меньшей мере впятеро массивнее чудовища и ничуть не испугался. Наклонив мощную голову, он боднул СРТТ. Тот отлетел футов на двадцать и ударился о бронированную стену. Не иначе, ФРОБ решил поиграть с гостем.