Но нельзя и полностью отстраниться, оставаясь совершенно нейтральным наблюдателем: ребенок нуждается в чувстве защищенности, в доброжелательном интересе взрослого, его понимании и поддержке. Балансировать между запретом на практически любое содержательное высказывание и требованием ежесекундно демонстрировать эти самые поддержку и понимание – настоящее искусство.

Оно вознаграждается тем, что через пять, семь, максимум десять занятий (раз-два в неделю) дети действительно перестают заикаться, выдавать себя за грудного ребенку чтобы занять место только что родившейся сестры, или рвать свои волосы и поедать их, как четырехлетняя Нелли.

Может, родителям тоже стоило бы вдуматься в смысл того, во что играют их дети?

Игра начинается и в определенный момент заканчивается. Пока она происходит, в ней царит движение, прямое и попятное, подъем и спад, чередование, завязка и развязка… Будучи однажды сыгранной, она остается в памяти как некое духовное творение или ценность, передается далее как традиция и может быть повторена в любое время, будь то немедленно, как детская забава, партия в трик-трак, бег взапуски, либо после длительного перерыва.

Йохан Хейзинга. Ното ludens

Животные играют точно так же, как люди… Достаточно понаблюдать хотя бы игру щенят, чтобы в их веселой возне обнаружить все эти черты. Они приглашают друг друга поиграть неким подобием церемониальных поз и жестов. Они соблюдают правило, что нельзя, например, партнеру в игре покусывать ухо. Они притворяются ужасно злыми. И что особенно важно, они совершенно очевидно испытывают при этом огромное удовольствие и радость. Существуют много более высокие, много более развитые формы игры животных: настоящие состязания и увлекательные представления для зрителей.

Йохан Хейзинга. Homo ludens

Рисунок Георгия Месхишвили

Рисунок Даши Емец

Дух, формирующий язык, всякий раз перепрыгивает играючи с уровня материального на уровень мысли. За каждым выражением абстрактного понятия прячется образ, метафора, а в каждой метафоре скрыта игра слов. Так человечество снова и снова творит свое выражение бытия, рядом с миром природы – свой второй, измышленный мир.

Йохан Хейзинга. Homo ludens

Кирилл Ефремов

Животные могут играть, значит – они уже нечто большее, чем просто механизмы. Мы играем, и мы знаем, что мы играем, значит – мы более чем просто разумные существа, ибо игра есть занятие внеразумное.

Йохан Хейзинга. Homo ludens

Мы всегда чувствуем, где кончается серьезное дело и начинается игра. Но как мы об этом узнаем? Какие принципиальные качества отличают игру, где проходит граница детского «понарошку»? Очевидно, чтобы понять это, следует взглянуть на человека как на живое существо и сравнить его с другими живыми существами.

Да, животные много играют. Журнал National Geographic в 1994 году посвятил играм животных статью психолога Стюарта Брауна с прекрасными фотографиями. Вот волчата отбирают друг у друга перо. Слонята возятся в пыли на фоне могучих силуэтов своих родителей. Обезьянки висят вниз головой. Ворона катается со снежной горки на спине (забираясь и скатываясь опять), а медведь – на своих четырех.

По мнению этолога Роберта Фагена, изложенному в статье, можно выделить три типа игр. Первый – игра в одиночку, когда, например, ягненок прыгает и лягает воздух. Второй – игра-бой, имитация схватки, когда мимика и телодвижения сигнализируют: «Вреда не причиню». Более слабому партнеру поддаются, чтобы продлить удовольствие совместной игры. Третий тип – предметная игра (кстати, важная предпосылка орудийной деятельности). Кто только не играет с «игрушками»! Попугаи-кеа в Новой Зеландии любят жонглировать камнями и ронять их на крыши домов (к испугу их владельцев). Игрушки Moiyr быть и живыми: вот шимпанзе таскает за хвост молодого павиана, а морской лев тянет за хвост возмущенную игуану. Особая ступень – социальные игры, требующие развитой коммуникации и памяти. Примеры игр у животных может привести почти каждый из нас.

Биологический смысл игры – тренировка, апробация возможностей, настройка систем контроля. Животные узнают, как устроен мир и как в него вписаться именно во время игры. Она позволяет освоить правила ритуального поведения, почувствовать свой ранг (обычно уже в это время закладывается лидерство или умение подчиняться). Если такой возможности лишить, вырастает аутсайдер – существо (будь то человек или животное), не способное влиться в группу, «не от мира сего», отчужденное от окружающих, а порой и враждебное им. Часто не способное оставить потомство. Таково в двух словах содержание статьи Брауна Вот, собственно, и все, что надо знать об игре. Дальше читать необязательно.

Но для меня этих «двух слов» оказалось недостаточно: они не делали яснее феномен игры как таковой. Тогда я применил привычный метод: взял все доступные сведения и сконструировал из них menthal шар – «путеводитель мысли». Получился путеводитель по местности под названием Игра. Посмотрим же, куда он выведет. Первое, что приходит в голову в качестве признака игры, это, пожалуй,

Игра характерна для начальных стадий онтогенеза поведения. Проше говоря, играют детеныши, а взрослые особи – гораздо реже. У человека, с его необычайной инфантилизацией, игра приобретает огромное влияние. Известно, что по конструкции тела человек – это «большой ребенок», и его внешняя «детскость» в современную эпоху только увеличивается. Она затрагивает и его поведение. Человек любит ласку, обшение в тесном кругу и жаден до познания. Чтобы оценить инфантильность этих качеств, приведем в пример… ну, хотя бы лисицу. Что останется от полдюжины лис, если закрыть их на неделю в кладовке? А ведь у маленьких лисят таков дом родной – нора. Время, отведенное на общение (то есть на постоянное пищание, тявкание и рычание), у них в сотню раз выше, чем у взрослых одиночек, которые за сутки «не проронят и слова», только брызнут мочой на границе участка. Лисята любопытны и бесстрашны, а у взрослых осторожность преобладает над интересом. Наконец, попробуйте приласкать дикого взрослого лиса.

Сравнение щенков и взрослых помогает понять, насколько человек «юн по духу». Игра тоже входит в «детские» качества. И человек играет не только в детстве (не имеющем равных по продолжительности), но и всю жизнь. А во что? Что объединяет собой традиционные игры людей? Возможно, это

Один из признаков игры – наличие повторения. Качели. Ритмичные действия раздражают центры удовольствия, и игра превращается в настоящее пристрастие. Но нужен не просто ритм, а ритм обмена. Возьмем такой пример: если ребенок с азартом часами стучит в пинг-понг с друзьями, это естественно. Но представим себе, что перед ним будет стоять корзина с шариками, и он будет наслаждаться тем, что кидает их в пустоту. Это уже покажется ненормальным – потому, что исчез компонент обмена. Догонялки у щенков выглядят не преследованием, а игрой именно из-за постоянной смены ролей.