На следующее утро Бальдемар отправился по делам, предоставив дочери заниматься, чем той вздумается. Расспросив одну из приставленных к ним здешних служанок, Ребекка узнала о местонахождении Архива, намереваясь при первой же возможности воспользоваться тамошней библиотекой. Нянюшке подобная перспектива не показалась заманчивой, и она принялась убеждать Ребекку в том, что им следует дожидаться у себя в покоях, пока барон не пришлет за ними кого-нибудь. Но когда ее питомица все-таки настояла на том, чтобы выйти из дому, нянюшка принялась рассуждать о всевозможных интересных делах, которыми они могли бы заняться вместо визита в библиотеку.
— Зачем тебе глотать книжную пыль, когда вокруг и без того есть на что посмотреть?
Из книг тоже можно узнать много чего интересного, — ответила Ребекка, надеясь на то, что нянюшке это как раз покажется скучным, и она отпустит ее одну.
— Много чего интересного можно узнать где угодно, — пробормотала старуха, поняв, однако, что Ребекку не переубедишь. Тогда она сдалась и поневоле решила составить ей компанию.
Архив представлял собой огромное здание из того же серого камня, что и наружные стены всего дворца Большие двойные двери были заперты, но гораздо меньшая дверь оказалась открытой, так что Ребекка бесстрашно и без труда шагнула внутрь. Она очутилась в просторном зале, освещенном рядами уходящих, казалось бы, в бесконечность ламп и солнечными лучами, падавшими в высокие стрельчатые окна. В центральном нефе несколько десятков клерков и писцов деловито водили пером за длинными деревянными столами. Кое-кто из них при появлении Ребекки мельком посмотрел на нее, но тут же вернулся к своей работе. По всем стенам сверху донизу тянулись книжные полки, заставленные томами любых размеров, толщины и формата, на самом верху проходил балкон — и там, между стрельчатыми окнами, виднелись опять-таки книжные полки. В зале было прохладно и очень тихо.
Ребекка в молчании застыла на месте, изумленная чуть ли не религиозным благоговением, которым, казалось, дышал сам воздух в прохладном зале. Окинув взглядом бесконечные ряды книг, она подумала, что никогда не сможет найти среди этих россыпей то, что ей нужно. Нянюшка вошла следом и остановилась за спиной у девушки: в подобной обстановке ей было явно не по себе.
Мужчина в темно-коричневом поднялся из-за ближайшего стола и подошел к ним. Ступал он беззвучно; казалось, он не идет, а плывет к ним по гладким каменным плитам. И хотя тонзуры у него не было, Ребекка почему-то подумала, что это монах.
— Могу ли я чем-нибудь помочь вам, госпожа моя? — тихим голосом, почти шепотом, осведомился он.
— Я… Меня интересуют кое-какие подробности из истории моего рода, — также тихо ответила Ребекка.
— Вот как? Как же вас зовут?
Говорил он вежливо, но с известным холодком, как бы давая понять, что ему жаль напрасно потраченного на девушку времени.
— Ребекка, дочь барона Бальдемара из Крайнего Поля.
Он кивнул, лицо его осталось бесстрастным.
— Крайнее Поле — это на юге… — начала было Ребекка.
— Я знаю, где расположено ваше имение, — перебил он ее. — А какие именно аспекты истории рода вас интересуют?
— Да… древние предания… ну и тому подобное, — прошептала она, мысленно проклиная себя за столь нечленораздельный ответ.
Мужчина в некотором недоумении приподнял брови.
— Я имею в виду конкретную книгу, — наконец заявила она, смутившись еще сильнее. — Она называется «Под солью». Я надеюсь, что она у вас имеется.
— Подождите меня здесь.
Отвернувшись, он пошел прочь.
— Милый прием, — к вящему изумлению Ребекки громким голосом произнесла нянюшка. — Пошли, поищем себе занятие поинтересней!
— Тсс, нянюшка, — прошипела Ребекка. — Для меня это очень важно. А ты, если хочешь, можешь подождать во дворе.
Старуха заколебалась. С одной стороны, ей хотелось покинуть это стылое помещение, с другой, надо было опекать и охранять Ребекку. В конце концов, она, как на то и надеялась девушка, сдалась.
— Только не больно-то тут засиживайся, — буркнула нянюшка. — Не знаю уж, что тебе может быть нужно от этого наглеца.
И, произнеся это, она с явным облегчением вышла из Архива под лучи осеннего солнца и принялась оглядываться по сторонам, решая, где бы присесть, чтобы отдохнули усталые ноги.
Ребекка задумалась о человеке в темно-коричневом. «Неужели он ушел за книгой, о которой я его попросила?» — не смея и надеяться на такое, подумала она. «Наглец» бесследно исчез среди бесчисленных томов.
Через какое-то время тот, однако, вернулся в сопровождении другого мужчины в темно-коричневом.
— Госпожа Ребекка, это архивариус Милден, — представил он коллегу. — Если кто-нибудь и может вам помочь, то только он.
И, познакомив их, таким образом, он удалился.
— Не обижайтесь на Гумбольда, — извинился Милден. — Он так со всеми. Пойдемте со мною. Нам лучше будет поговорить в другой секции.
Он улыбнулся, его приятное круглое лицо — лицо самого обыкновенного человека — сразу же располагало к себе любого собеседника.
Ребекка молча проследовала за ним мимо длинных стеллажей. В конце концов, они оказались у какой-то двери. Милден открыл ее перед девушкой и пригласил ее в свое собственное царство.
— Мир мифов, преданий и тайн, — торжественно объявил он, закрывая за собой дверь. — Теперь этим мало кто интересуется.
Ребекка окинула взглядом второй зал: он был меньше первого, но все же достаточно велик — примерно в половину парадного зала в замке Крайнего Поля. Полки здесь тоже были заставлены книгами, но, в отличие от первого зала, нигде не было видно писцов.
— Сколько же их! — воскликнула Ребекка, не веря собственным глазам.
— Вас интересуют предания, связанные с баронами Крайнего Поля, не так ли? — улыбнувшись, спросил Милден.
— Честно говоря, особенно меня интересует только одна книга, — отвернувшись от архивариуса, что бы он не увидел ее волнения, объяснила Ребекка. — Она называется «Под солью».
Она наскоро рассказала ему про книгу. Милден почесал в затылке. Вид у архивариуса был озадаченный.
— Должен признаться, что я никогда не слышал про эту книгу, — признался он в конце концов.
Ребекка чуть было не отчаялась.
— Ее написал человек по имени Аломар, — исполнившись последней надежды, добавила она.
— Вот как? — Милден явно заинтересовался. — А вы когда-нибудь видели эту книгу?
— Нет, — солгала Ребекка. — Только встречала ссылки на нее. А что, вы о нем слышали?
— Это один из древних еретиков, — объяснил он ей. — Существовала маленькая секта монахов-вероотступников, исповедовавших — и проповедовавших — возмутительные вещи. По их представлениям, Паутина представляет собой круг. — В глазах у него сияла неприкрытая радость из-за того, что он владеет подобным знанием и может поделиться им. — Они полагали, что история нашего мира повторяется вновь и вновь циклически, сохраняя в рамках каждого цикла одни и те же существенные очертания — и это происходит на протяжении вечности.
Ребекка слушала, затаив дыхание: связь только что описанной философии с содержанием книги «Под солью» и с ее личным положением представлялась несомненной.
— Они пытались доказать это, опираясь на древние артефакты и предания, — что вполне соответствует тому, что вам известно об этой книге, — но почти все их идеи подверглись с тех пор осуждению и осмеянию. Строго говоря, большинство ученых воспринимают их как абсолютный вздор.
Ребекка не могла понять, утешает ее это обстоятельство или, напротив, огорчает. Слишком много было совпадений для того, чтобы относиться к ним исключительно как к совпадениям.
— Разумеется, — продолжил Милден, — еретики собственным поведением немало способствовали такому отношению к своим идеям. Когда история секты насчитывала уже немало лет, они начали совершать более чем эксцентрические поступки: погребали живых зверей в толще соли, жили на голых скалах, утверждали, будто питаются воздухом. — Он пожал плечами, на губах у него по-прежнему витала улыбка. — Я понимаю, что любое начинание привлекает к себе определенное количество безумцев, но еретики побили в этом отношении все рекорды! И опять-таки, нам так мало известно о годах становления секты, что объективная оценка всего этого дела представляется весьма затруднительной. Хотелось бы мне взглянуть на эту вашу книгу. Да и заглянуть в нее тоже. Это помогло бы ликвидировать существенные пробелы в наших познаниях.
