Между тем Рэдд отдавал распоряжения челядинцам и воинам караула развести по своим жилищам воинов, сопровождавших барона и его сына. К этому разговору как-то слишком внимательно прислушивался королевский посланник. И вдруг все разговоры разом смолкли, а люди, собравшиеся во внутреннем дворе замка, обернулись в сторону парадного зала. Его дверь открылась, и на пороге появилась стройная фигурка. Всеобщее молчание подчеркивало важность момента.
— Друзья мои, — гордо провозгласил Бальдемар. — Перед вами моя дочь Ребекка.
Ребекка вышла на солнце, и ее золотистые волосы прямо-таки засверкали. Платье на ней было простого покроя, но на редкость элегантное, оно изящно облегало ее безукоризненные формы. По рядам пронесся одобрительный шепоток, глаза Крэнна радостно загорелись. Хотя он и знал о том, что дочь Бальдемара хороша собой, никто не предупредил его о том, что она писаная красавица. По-прежнему не спуская с Ребекки глаз, он наклонился к отцовскому уху.
— В конце концов, мы, возможно, заключили не такую уж дурную сделку, — шепнул он.
— Наберись терпения, мальчик мой, — громко и с подчеркнутой веселостью отозвался Фарранд. — Ты ведь еще не женат!
Он знал собственного сына: терпение применительно к предмету вожделения отнюдь не входило в число достоинств Крэнна. А на этой, завершающей, стадии дела они не могли позволить себе никаких ошибок. Крэнн понял отцовский намек и, улыбнувшись, промолчал.
Бароны Фарранд и Бальдемар дружно посмеялись, словно их позабавило присущее молодости нетерпение.
— Прошу сюда, дорогая моя! — воскликнул Бальдемар. — Подойди и познакомься со своим будущим мужем!
Ребекка медленно, не отрывая глаз от земли, приблизилась к ним. Сделала реверанс, потом подняла глаза и посмотрела на своего суженого. На мгновение девушка поневоле задрожала, под его взглядом хищника и у нее тоскливо защемило в груди, однако она быстро пришла в себя.
— Добро пожаловать в замок Крайнего Поля, — поздоровалась она. — Да будет этот кров столь же безмятежным для вас, каким он всегда служил для меня.
Ее отец засиял от гордости. Ребекка никогда еще не была так прекрасна, как нынче, а на столь учтивые слова с ее стороны он мог разве что надеяться.
— Ваша красота превосходит мои самые дерзкие ожидания, госпожа, — галантно отозвался Крэнн. — И я, уже чувствуя себя как дома.
С губ у него не сходила улыбка, однако по глазам можно было догадаться о том, что он чувствует на самом деле.
— А вы, господин мой, столь же хороши, как и ваши слова, — вернула комплимент Ребекка, заставив себя улыбнуться Крэнну, и на этом обмен ритуальными любезностями был завершен.
— После долгого пути вы, должно быть, проголодались, — заметил Бальдемар. — Прошу к столу.
Двое баронов, ступая рядом и оживленно беседуя, возглавили процессию, направившуюся в парадный зал. Крэнн и Ребекка шли следом, продолжая обмениваться любезностями. На протяжении всей трапезы Крэнн являл собою образец учтивости, он постоянно улыбался и соглашался с хозяином по всем вопросам, связанным с приготовлениями к свадьбе и с более отдаленными планами на будущее. Лишь раз его безупречный фасад чуть было не пошел мелкими трещинами, когда речь зашла о предстоящем поединке в «живые шахматы». Однако Бальдемару удалось уверить гостя в том, что это всего лишь пустая формальность, развлечение для простонародья, которому к тому же рано или поздно суждено стать подданными самого Крэнна. Бальдемар также подчеркнул, что ему предстоит представление, а вовсе не настоящее состязание.
— Вообще-то я недурно играю в шахматы, — напоследок сообщил Крэнн.
— Тогда вам и вовсе не о чем беспокоиться, — рассмеялся барон.
А Ребекке казалось, будто трапеза затянулась на целую вечность. И хотя во внешне благожелательном и учтивом поведении Крэнна и Фарранда она не смогла найти никаких изъянов, интуитивно ей было ясно, что этим гостям доверять нельзя. Фарранд показался ей хитрым и двуличным, тогда как ее жених больше походил на туго натянутый арбалет, курок которого был уже наполовину спущен, и стрела могла сорваться в любое мгновение — сорваться и поразить насмерть. Ее решимость, во что бы то ни стало, избежать этого замужества только усилилась. Честно говоря, единственным из соседей по столу, который хоть немного пришелся ей по сердцу, был королевский посланник Таррант. Он почти ничего не говорил и выглядел на редкость строгим, но его вкрадчивые манеры и пытливые взгляды не таили, казалось ей, той опасности, которую она чувствовала, как подводное течение, в поведении основных гостей.
В конце концов, все наелись досыта и напились допьяна — Ребекка радостно отметила про себя, что ее жених тоже выпил порядочно, — и Бальдемар предложил гостям разойтись по покоям, чтобы отдохнуть и набраться сил перед вечерними торжествами. Фарранд с удовольствием согласился, и гости разошлись по отведенным для них комнатам.
Фарранду и Крэнну Бальдемар выделил часть собственных апартаментов; оставшись наедине, барон с севера подвел сына к окну и тихим голосом сказал ему:
— Присмотрись к Тарранту. Конечно, Монфор должен был кого-нибудь прислать, но вот об этом человеке я ничего не слышал, и это меня нервирует.
— Разумеется, отец, — с рассеянным видом кивнул Крэнн.
Мыслями он сейчас витал явно не здесь.
— Покои, в конце концов, не так уж плохи, как можно было подумать, — оглядевшись по сторонам, заметил Фарранд. — Ладно, еще увидимся.
Дверь за ним закрылась, и челядинец предложил свои услуги Крэнну.
— Прошу сюда, господин мой.
— Погоди, — отказался тот. — Сперва мне надо заглянуть в парадный зал.
И, не выслушав ответа, он отправился означенной дорогой.
Когда Крэнн вошел в зал, он застал там лишь Бальдемара и Рэдда. Постельничий тут же поспешил с извинениями уйти, поняв, что гостю хочется побеседовать с будущим тестем с глазу на глаз.
— Я хочу попросить вас об одном одолжении, — обратился к хозяину Крэнн.
— Все, что хотите. Все, что угодно!
Щеки Бальдемара побагровели от чрезмерно выпитого. Ему понравилось, что молодой человек так быстро начал искать его доверия, и он с радостью согласился уважить просьбу гостя.
— Разумеется. Разумеется. Это прекрасная мысль. Я все устрою. Скажем, часа через два, ладно?
Крэнн с улыбкой кивнул.
— И если вам понадобится что-то еще, только соблаговолите сообщить.
— Так я и сделаю. Благодарю вас, господин мой.
Крэнн повернулся и пошел следом за челядинцем в покои. Когда дверь за ним затворилась, он все еще улыбался.
— Одна, отец? Но ведь я наверняка должна прийти с кем-нибудь?
— Ты ведь уже не маленькая девочка, Ребекка, — раздраженно бросил Бальдемар. — Крэнн хочет получше познакомиться с тобою, только и всего. В конце концов, вам же предстоит стать мужем и женой. Определенная интимность на данной стадии отношений представляется более чем подобающей, не так ли?
— Но мы ведь даже не помолвлены, — заупрямилась девушка.
— Не спорь со мной, — рявкнул барон. — А мне-то казалось, что ты уже избавилась от своего смехотворного жеманства. Да и нечего тебе бояться — он, судя по всему, на редкость приятный и благовоспитанный молодой человек.
«Потому что ты ему в глаза не догадался заглянуть», — подумала Ребекка. Но ей было ясно, что столь зыбкое доказательство ее правоты отца не переубедит.
— Он пригласил тебя выпить бокал вина и поговорить о планах на будущее, — повторил Бальдемар. — Соглашайся — и давай на этом закончим.
— Как тебе будет угодно, отец.
Набравшись духа, Ребекка еле заставила себя постучаться в покои Крэнна, на самом деле она была изрядно напугана. Ее обрадовало, что двери открыл юный Дэви, один из подручных Скаттла. Крэнн стоял в дальнем конце комнаты спиной к ней и глядел в окно. При ее появлении он, разумеется, обернулся и, улыбнувшись, по-волчьи оскалил зубы.
— Добро пожаловать, Ребекка, — спокойно поздоровался он. — Надеюсь, ты не нашла в моем приглашении ничего предосудительного.
