112 * * * Смотри, как на речном просторе, По склону вновь оживших вод, Во всеобъемлющее море За льдиной льдина вслед плывет. 5 На солнце ль радужно блистая, Иль ночью в поздней темноте, Но все, неизбежимо тая, Они плывут к одной мете. Все вместе — малые, большие, 10 Утратив прежний образ свой, Все — безразличны, как стихия, — Сольются с бездной роковой!.. О, нашей мысли обольщенье, Ты, человеческое Я, 15 Не таково ль твое значенье, Не такова ль судьба твоя? 113
* * * О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! 5 Давно ль, гордясь своей победой, Ты говорил: она моя… Год не прошел — спроси и сведай, Что уцелело от нея? Куда ланит девались розы, 10 Улыбка уст и блеск очей? Все опалили, выжгли слезы Горючей влагою своей. Ты помнишь ли, при вашей встрече, При первой встрече роковой, 15 Ее волшебный взор, и речи, И смех младенчески-живой? И что ж теперь? И где все это? И долговечен ли был сон? Увы, как северное лето, 20 Был мимолетным гостем он! Судьбы ужасным приговором Твоя любовь для ней была, И незаслуженным позором На жизнь ее она легла! 25 Жизнь отреченья, жизнь страданья! В ее душевной глубине Ей оставались вспоминанья… Но изменили и оне. — И на земле ей дико стало, 30 Очарование ушло… Толпа, нахлынув, в грязь втоптала То, что в душе ее цвело. И что ж от долгого мученья, Как пепл, сберечь ей удалось? 35 Боль, злую боль ожесточенья, Боль без отрады и без слез! О, как убийственно мы любим! Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, 40 Что сердцу нашему милей!.. 114 * * * Не знаю я, коснется ль благодать Моей души болезненно-греховной, Удастся ль ей воскреснуть и восстать, Пройдет ли обморок духовный? 5 Но если бы душа могла Здесь, на земле, найти успокоенье, Мне благодатью ты б была — Ты, ты, мое земное провиденье!.. 115 Первый лист Лист зеленеет молодой. Смотри, как листьем молодым Стоят обвеяны березы, Воздушной зеленью сквозной, 5 Полупрозрачною, как дым… Давно им грезилось весной, Весной и летом золотым, — И вот живые эти грезы, Под первым небом голубым, 10 Пробились вдруг на свет дневной… О, первых листьев красота, Омытых в солнечных лучах, С новорожденною их тенью! И слышно нам по их движенью, 15 Что в этих тысячах и тьмах Не встретишь мертвого листа. 116 * * * Не раз ты слышала признанье: «Не стою я любви твоей». Пускай мое она созданье — Но как я беден перед ней… 5 Перед любовию твоею Мне больно вспомнить о себе — Стою, молчу, благоговею И поклоняюся тебе… Когда, порой, так умиленно, 10 С такою верой и мольбой Невольно клонишь ты колено Пред колыбелью дорогой, Где спит она — твое рожденье — Твой безымянный херувим, — 15 Пойми ж и ты мое смиренье Пред сердцем любящим твоим. 117 Наш век Не плоть, а дух растлился в наши дни, И человек отчаянно тоскует… Он к свету рвется из ночной тени И, свет обретши, ропщет и бунтует. 5 Безверием палим и иссушен, Невыносимое он днесь выносит… И сознает свою погибель он, И жаждет веры — но о ней не просит… Не скажет ввек, с молитвой и слезой, 10 Как ни скорбит перед замкнутой дверью: "Впусти меня! — Я верю, боже мой! Приди на помощь моему неверью!.." 118
Волна и дума Дума за думой, волна за волной — Два проявленья стихии одной: В сердце ли тесном, в безбрежном ли море, Здесь — в заключении, там — на просторе, — 5 Тот же все вечный прибой и отбой, Тот же все призрак тревожно-пустой. |
