Пляж поразил Макса. Широкий, тянущийся от горизонта до горизонта он был полностью заполнен людьми. Максу поначалу показалось, что здесь яблоку негде упасть. Однако место нашлось, вблизи это плотное море людей оказалось с проплешинами. Опытная Зинка сразу потащила Макса на свободный пятачок метрах в ста от дорожки и расстелила там свое покрывало, сказав Максу, чтобы он присаживался. Покрывало было широкое, на двоих, и Максу не пришлось задействовать свой кейс. Зинка со своей сеткой убежала в ближайшую раздевалку, Макс же, осмотрев пляжные наряды мужчин решил, что те плавки, которые одеты под джинсами, вполне сойдут и грэйву не надо ничего подбирать. Макс стащил одежду и обувь, и плюхнулся на покрывало. Песок был мягким, сухим и приятным. Вернулась переодевшаяся Зинка. Макс сел и нарочито демонстративно осмотрел ее с ног до головы. Та поначалу слегка смутилась, но потом улыбнулась и медленно покружилась, давая разглядеть себя со всех сторон.
— Ну как? — спросила она, кокетливо сев на покрывало.
— На четверочку с минусом. — пошутил Макс, и, увидев, как смутилась Зинка, быстро разъяснил — Нет, само содержимое на пятерку с плюсом, но вот форма подкачала.
— Какая форма? — обиженно спросила Зинка
— Как это какая? — наигранно удивился Макс — Форма есть форма. Военная, спортивная, пляжная, парадная.
Зинка облегченно рассмеялась
— И что же тебе в моей форме не нравится? Не хуже, чем у всех. — она широко повела рукой, показывая на других отдыхающих.
— Да, не хуже, — согласился Макс, — а должна быть лучше, при такой-то красоте содержимого.
Если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты монахиня, направляющаяся на богослужение. Скрывать такую красоту это просто… просто преступление перед партией и правительством, не говоря уж о советском народе. Ткани могло бы быть на треть меньше, берем пятерку, умножаем на две трети и получаем четверку с минусом.
— Вот возьму и одену в следующий раз закрытый купальник, будешь знать, как на меня наговаривать — рассмеялась Зинка, вставая. — Сам то вон какой белый, как будто три года на Южном полюсе прожил. Пошли лучше купаться. Только часы не забудь снять, или они у тебя водонепроницаемые?
— Очень водонепроницаемые — подтвердил Макс, поднимаясь.
За судьбу кейса Макс не беспокоился, грэйв недавно настроил его так, что при приближении чужака кейс погасит желание трогать себя, а если все же желание пересилит, то шандарахнет по наглой руке вора болезненным разрядом. Зинка же к чужакам давно не относилась, как и все сослуживцы Макса.
Море Максу не понравилось. Первые шаги было вполне нормально, потом стал ощущаться холод. Не так чтобы вода действительно была очень холодной, просто хотелось побыстрее окунутся, чтобы привыкнуть к ее температуре, а вот окунуться было нельзя. Проклятое дно не давало, оно все никак не хотело понижаться. Только вода скрыла колени, как снова дно повысилось. Только вода дошла до плавок, опять отмель. Макс повернулся, ему показалось, что до берега уже метров сто. Конечно, это наверняка оптический обман, не может же море на таком протяжении быть настолько мелким. Наконец, после очередной отмели, быстро стало по пояс, и тут подлая Зинка обдала Макса холодными брызгами. Макс хотел ответить, но Зинка уже плыла, оглядываясь и изображая панический ужас. Макс наконец-то нырнул, поплыл вдогонку. Стало тепло, но все равно, море не нравилось. Всего полтора — два метра глубины, но вверху тепло, у дна холодно. Неправильное море.
Подурачились. То Макс гнался за Зинкой, то она за ним. Макс хорошо нырял, долго держался под водой, дай Бог здоровья за это грэйву. Запыхавшись, Зинка повисала у Макса на шее, а отдышавшись, чмокала его в щеку и отталкивала, пытаясь уплыть. Через полчаса, утомившись, выбрались на берег, легли на покрывало. Долго молчали, отдыхая, потом Зинка рассказала Максу все пляжные сплетни, затем опять пошли купаться. Горячее июньское солнце медленно тащилось по безоблачному небу, купания с догонялками отняли немало сил и Максу захотелось чего-нибудь пожевать. В кейсе нашелся большой кулек мытой черешней с рынка и пляжная парочка, разместившись на покрывале по диагонали, почти лицом к лицу, начала ее уплетать, складывая косточки в другой кулек. Макс быстро насытился и лег на скрещенные руки, разглядывая, как лежащая на животе Зинка, опираясь на локти, вкусно и сосредоточенно поглощает черешню. Строгий верх купальника ее немного подвел. Макс немного поразмышлял, как будет лучше — разглядывать Зинкины прелести дальше, или обострить ситуацию. Решил обострить.
— Зин, я все-таки ошибся. Твоему купальнику надо пятерку ставить. В пластмассовых чашечках тоже свои преимущества есть. Когда ты так лежишь, можно твоими сосками полюбоваться. Сразу обоими, даже шею не надо тянуть.
Зинка вспыхнула, прикрылась ладонями и полностью опустилась на покрывало. Макс улыбнулся. Зинка вытащила из-под себя руки, взяла косточку и, ловко сдавив ее пальцами, отправила прямо Максу в лоб, благо было совсем недалеко. Макс театрально стиснул руки и простонал
— Убила! Наповал убила! Мало того, что такого зрелища лишила, так еще и камнем прямо в глаз!
— И правильно убила! А ты не смотри, куда не просят — улыбнулась Зинка и выстрелила в Макса другой косточкой.
— Разве ж я смотрел? — стонал умирающий Макс — Я не смотрел, я предупреждал! Вот скажи, если бы я смотрел, стал бы я тебя предупреждать? Конечно нет, я бы тогда и дальше смотрел. Искусство должно принадлежать массам, особенно хорошее искусство!
Макс получил в лоб третьей косточкой. Уронил голову, захрипел, завибрировал конечностями, изображая предсмертные судороги. Зинка засмеялась, приподнялась и поцеловала Макса в лоб. Судороги прекратились. Макс перевернулся на спину и проговорил!
— Чудо! Случилось чудо! Люди! Идите скорее сюда, здесь чудо! Трижды расстрелянный воскрес! Люди!
Зинка заткнула Максу рот коротким поцелуем. Подыграла Максу
— Люди! Не ходите сюда! Никакого чуда нет! А есть просто наглый и бессовестный Эдик.
Зинка снова коротко поцеловала Макса в губы. Макс почувствовал, что пора переворачиваться на живот.
— Ну теперь, Эдик, — улыбаясь объявила Зинка — ты, как честный человек, просто обязан на мне жениться.
— Я — возмутился Эдик — разве я честный человек? Какой же я честный, ты только что сама говорила, что я лжец! Я говорю — не видел ничего, а ты не веришь.
Зинка быстро оглянулась по сторонам, не смотрит ли кто, и немного оттянула чашечку купальника. Макс восхищенно цыкнул, тоже огляделся и сделал вид, что тянется рукой. Зинка слегка шлепнула наглую руку и села.
— И теперь скажешь, что ничего не видел?
— Ничегошеньки — промурлыкал Макс, щурясь как сытый кот. — Зрение ни к черту, только на ощупь могу отличить белое от розового. И вообще, я жениться не могу, я еще молодой, мне еще шестидесяти нет. Семья пока не для меня. Я лучше в монастырь уйду. Женский. Сторожем.
Зинка засмеялась.
— Вот все вы такие, чуть что — в монастырь. А нам, бедным девицам, в одиночестве чахнуть?
— А ты тоже ко мне в монастырь уходи, монахиней. Я всех утешу.
— А тебя на всех то хватит? Сейчас то может и хватит, а лет через 20?
— Так я же стареть не собираюсь. Буду вечно молодым — сказал чистую правду Макс, но Зинка ему не поверила.
— Ладно, раз черешни у тебя больше нет, пошли купаться.
Зинка встала и, не оглядываясь, пошла к морю. Макс задумчиво смотрел ей в спину, а когда Зинка начала заходить в воду, поднялся и побежал следом.
Нацеловаться Максу не удалось. Купающихся было много, далеко заплывать Зинка боялась, так что короткие поцелуи только раздразнили Макса. Лежать тоже уже не хотелось, кожа Эдика, давно не загоравшая, похоже, немного подгорела на спине. Макс попросил Грэйва впрыснуть какое-нибудь лекарство от ожога. Зинка тоже заметила покраснение, и заставила Макса одеть майку.
— Сметаной надо быстренько смазать — запричитала она.
Переоделись. Макс потащил Зинку в здание выступом округлой формы, как бы парящим над пляжем. На верхней площадке, отстояв очередь, купили лимонаду и мороженого. Зинка рассказала, что здесь, в ресторане Юрас Перле, вечером идет программа варьете, но билетов не достать, посмотреть едут со всего Союза даже зимой, а сейчас то вообще сезон. Макс сказал, что попробует достать, оставил Зинку за столиком доедать мороженное и, отойдя в сторонку, провел сеанс телефонной связи от имени важного партийного работника. Места сразу нашлись и Макс, подойдя через пять минут ко входу, обменял у администратора новенький четверной на два билета. Администратор велел передавать партийному боссу пожелания долгих лет здоровья, но красная точка на нейромониторе говорила совсем о другом.
