От обиды бада чуть было не заплакал. «Все из-за этой рыбы, – думал он, – никогда больше во сне на рыбалку не пойду, за грибами буду ходить или на карусели кататься...» Тут ему что-то послышалось.

– Нет, это я тебе уступаю! – послышалось громче. – Я благородней!

– Сам первый иди, – явственно раздалось в ответ.

Бада поднял голову и прислушался. Кое-что прояснялось. У стены за бочкой завозились. Послышалось пыхтенье, кого-то выпихивали, а он упирался. Наконец, с криком «Ой-ей-ей» что-то откатилось от стены. Бада пригляделся.

– Ага, – сказал он и поддел Мю-одова рогом, – ты что тут делаешь?

– Гуляю, – ответил зок, вися на рогу и болтая лапами, – мед стерегу.

– Еще что?

– Еще шоколадки.

– Много настерег? – угрюмо спросил бада.

– Две. И меду пять банок, – признался Мю-одов. – Между прочим, хранить мед в зоках очень удобно...

Тут бада заметил крадущегося к выходу Ми-одова и с криком: «Не тут-то было!» – подцепил его вторым рогом.

– Не тут кобыла! – заверещал зок. – Не на того напал! Это не я! Меня тут не было!

– Не шуми, – сказал бада и мотнул головой, – а то на пободку крику не хватит.

– Я что хочу сказать, бадочка, – затараторил Ми-одов, – что ты совсем не на того напал, я ни при чем, считай. Так, по ушам текло, а в рот не попало... и мед-то был горький, а шоколадки я с детства не люблю...

– А ел, – уличил его бада.

– Вот видишь, и не люблю, а ел, значит, старался.

– А это что? – спросил бада, показывая на горку пустых банок из-под меда, – тоже ты старался?

– Это пустяки, – скромно сказал зок.

– Какие же это пустяки?! – возмутился бада. – Зараз месячную норму слупил!

– Из-под меда пустяки, – пояснил зок.

– Все понятно, – вздохнул бада, – второй будешь. И направился в угол к бочке. – Так, – сказал он, вытаскивая за лапу Медова из бочки, – это еще что за медуза?

– Оно само туда полезлось, – морщась и вздыхая возразил зок. – А еще будешь?! – грозно прикрикнул бада.

– Да, буду-небуду! – отрапортовал тот, зажмурившись.

– Третий будешь-небудешь, – проворчал бада, сложил зоков в кучу и стал шарить по углам в поисках четвертого.

При его приближении мешок из-под шоколадок зашевелился и вприпрыжку помчался прочь. Бада изловил мешок.

– Кто залез в мешок, шоколадки съел, а его держу за кудри я? То ли это зок, то ли это хек, то ли это рыба Пумбрия? – поинтересовался он.

– А .чего это ты зоков считаешь? – послышалось в ответ.

– Я их записываю, – сказал бада.

– На мед? – спросил, высунувшись из мешка, Ме-одов.

– Нет, – ответил бада, – на взбод.

– Не интересуюсь, – фыркнул Ме-одов и спрятался в мешок. Бада боднул мешок и громко повторил: – Всем умыться и построиться. На завтрак сегодня...

– Мед с шоколадками? – с надеждой спросил Мю-одов.

– Гон с визгом! – рявкнул бада.

– А умываться-то зачем? – захныкали зоки. – Да с вами бодаться страшно, – сказал бада, – такие вы липкие. И зоки поплелись умываться, горько причитая и оставляя за собой сладкие следы.

Когда бада пришел на лужайку возле дома, там уже в нерешительности топтались зоки Медов, Мю-одов и Ми-одов.

– А Ме-одов где? – спросил бада, посчитав зоков. Тут в бок ему ткнулся бумажный самолет с надписью «ПИСЬМО АВИА».

«Можити начинать биз миня...» – прочитал на крыле самолета бада.

– Ура! – закричали зоки и принялись с визгом гоняться друг за другом по лужайке.

Бада стал оглядываться вокруг. Неподалеку стояла большая яблоня и довольно хихикала. Он нахмурился и покрался к яблоне.

– Искал бы ты в другом месте, – заботливо предупредила яблоня, – тут яблоко может на голову упасть.

Бада присмотрелся повнимательней и ,стал трясти яблоню. На него градом посыпались яблоки.

– Вот видишь, – укорила яблоня, – говорили тебе. Бада разозлился и стал трясти еще сильней. Все яблоки, осыпались.

Один зок Ме-одов болтался на ветке, крепко вцепившись в нее лапой и зажмурившись. Поняв, что притворяться дальше бесполезно, он стал карабкаться наверх, крича: «Берегите лес!»

– Лез бы ты вниз, – посоветовал бада и попятился назад, – меньше было бы падать.

Потом разбежался и боднул яблоню. Зок шлепнулся на землю и с визгом помчался прочь, держась за побитые бока. «Говорили тебе...» – бормотал про себя бада, труся следом.

– Эй, влево, влево забирай, – закричал он зоку, – не то в елку угодишь.

Но зок опять не послушался и с разбегу вспрыгнул на ветку. Когда бада подбежал к елке, зок, не шевелясь, сидел на ветке и плакал. Все бока его были утыканы иголками.

– Вот видишь... – расстроенно сказал бада.

– Бадочка, – шепотом попросил зок, – вынь меня отсюда, я больше не буду озоровать.

Бада осторожно раздвинул рогами ветки и велел зоку вдоль иголочек ползти на край. Ветка наклонилась, и зок съехал вниз.

– Лучше бы я с тобой бодался, – признался он, утирая слезы. – Лучше бы ты меня слушался, – сказал бада, выдергивая из зока иголки.

Тут и остальные зоки подбежали, Ме-одов заважничал:

– Видали, – говорит, – как я с деревом-бадой бодался? Чуть его совсем не забодал! Вон, до сих пор дрожит, – и показал на дрожащие ветки. – Мне бада теперь медаль за храбрость даст. А еще я зок-бада буду называться...

– Послушай-ка, – вспомнил бада, – а почему в твоем письме ни одной буквы "Е" не было?

– Рогатая слишком, – буркнул зок, – боюсь.

Самое удивительное, что назавтра мед опять пропал. Бада, понятное дело, зеков заподозрил, но они наотрез отказались признаться и даже выдали ему «Свидетельство об раке», в котором было написано:

"ВЧЕРА НОЧЬЮ МЫ ШЛИ МИМО МЁДОХРАНИЛИЩА. ВДРУГ ОТТУДА КТО-ТО ПОБЕЖАЛ, НЕСЯ СТО БАНОК МЁДУ, И ИСЧЕЗ В ПРУДУ. ЭТО БЫЛ РАК. ВОТ КУДА ДЕЛСЯ МЁД.

ЗОКИ".

Бада, конечно, не поверил и пообещал не только поймать рака, но и показать ему, где зоки зимуют. А зоки в ответ позвали его на рыбалку – ловить пумбрию. Бада вспомнил сон про Пумбрию и отказался, а у зоков спросил:

– Зачем вам рыба? Вы же ее не едите.

– Как зачем, – удивились зоки, – узнать надо, какой рак мед ворует. Бада только копытом на них махнул, про рака у него были свои соображения, но удочки дал, и зоки побежали на речку.

Первым делом они закинули удочки подальше, уселись на берегу и принялись хором кричать: – Пумбрия! Эй, пумбрия, вылезай!

Любопытная пумбрия выглянула из-за камня, но не отозвалась. – Молчит, как рыба, – распознал Медов.

– Спит, наверное, – решили зоки и послали Мю-одова домой за будильником.

А сами набрали камней и стали кидать их в воду, надеясь попасть в пум-брию. Но пумбрия была хитрая, поэтому она заплыла под мост, куда камни не попадали, и оттуда смотрела, что будет дальше.

Между тем Мю-одов принес будильник. Зоки привязали его на удочку, завели на всю катушку и стали макать в воду. Будильник начал, захлебываясь, звонить. Такого пумбрия еще не видела. От удивления она высунулась из-под моста и разинула рот. Ме-одов, стоявший на мосту, свесился через перила и закричал:

– Вот она! Хватай ее! Держи!

Ми-одов подбежал и спихнул его вниз. Зок хлопнулся прямо на пумбрию, ухватился за нее и завопил: «Спасите! Тону!». Перепуганная пумбрия, изо всех сил барахтая плавниками, потащила его к берегу, куда он и вылез, продолжая крепко сжимать ее лапами. Тут сбежались все зоки и разом закричали:

– Отдавай половину, – кричал Ми-одов, – это я тебя столкнул! – Она на мой будильник клюнула! – кричал Мю-одов. – Половину мне!

– Я тоже ловил! – кричал Медов. – Половина моя! Возмущенная пумбрия только молча разевала рот. Ме-одов наконец выпустил ее и кинулся на обидчиков с кулаками. Пумбрия обрадовалась, юркнула в воду и уплыла. А зоки, насажав друг другу синяков, собрали удочки, будильник и поплелись домой. «Целых четыре половины упустили», – прикидывал ущерб Мю-одов, загибая на лапе пальцы.