– По-моему, мы ему, – говорит, – мешаем. Не надо больше мешать, пусть поспит.

Бада прямо задохнулся от возмущения, дверь боднул – и на кухню. – А ну, признавайся, – кричит, а сам всеми четырьмя ногами топает, – кто тут мешать мешает?!

– Я, – сознался зок Мю-одов, – о тебе заботился, бадочка.

– А я, – кричит бада, – счас тебя бодать буду, чтобы ты больше обо мне не заботился, – и как пырнет его рогами! Зоки ложки побросали и бежать. А бада остался чай пить. – Наконец-то, – говорит, – справедливость восторжествовала. А сам ложечкой в стакане динь-динь-дилинь...

Потом бада с зоками, конечно, помирился, велел им спать ложиться, а сам в магазин побежал. Не очень-то зокам хотелось среди дня спать, вместо того чтобы безобразничать, но спорить с бадой не стали, побоялись, как бы опять «справедливость не восторжествовала».

А бада в тележку впрягся и покатил. В магазине полную тележку нужных вещей накупил и замок для медохранилища не забыл. Едет обратно, улыбается, песню про себя поет. Глядь, зоки его встречают. Выспались, стоят на горке, лапами машут, тоже песню про себя поют:

Увидали, что это их бада, в тележку к нему попрыгали, стали покупки ворошить. Бада тем временем тележку к крыльцу подкатил, велел зокам покупки разгружать.

– Ой, какая сумочка, чур моя! – закричал зок Медов, хватая замок. – Буду ее на ключ закрывать, никому не давать.

– Это замок, – сказал бада, – медохранилище запирать на всякий случай, чтобы мед не пропадал.

– Может, лучше рога на всякий случай запрем? – предложил Ме-одов. – А ключей от медохранилища всем хватит? – забеспокоился Мюодов.

– Ключ один, – строго сказал бада, – у меня будет лежать.

– Н-да... – сказал зок Ми-одов, – без ключей мы пропадем.

– Не пропадете, – успокоил бада, – куда вы денетесь.

– Как куда?! – возмутился зок Медов. – И заблудиться можем, и потеряться. Ты нас лучше внутри закрой, мы там тихо будем сидеть, ти-хо-неч-ко... а, бада?

Но бада не согласился и запер мед внутри, а зоков снаружи. Зоки повздыхали-повздыхали и стали разбирать другие покупки.

– Экой ты, бада, ерунды накупил, – сердито сказал зок Мю-одов, – все несъедобное.

– Это как? – удивился бада. – Разве выпало по дороге – и капустку купил, и морковку...

– Ты бы луку еще купил, – перебил его Мю-одов, – на компот. Я и говорю: ерунды. Из чего суп варить будем?

– А-а-а... – хлопнул себя по лбу бада, – совсем забыл, из чего вы суп варите. Но кое-что я вам все-таки привез, – и он достал из мешка шоколадки. – Идите лапы мойте – и за стол.

Зоки бегом в ванную помчались, не терпится им скорее за стол сесть, толкаются, друг друга от крана отпихивают. Наконец вернулись, за стол уселись. Бада смотрит, а у них лапы грязные.

– Мыли? – спрашивает.

– Мыли, – отвечают.

– С мылом мыли?

– С мылом.

– А почему лапы грязные?

– Да мы другие лапы мыли, ножные.

– Нет, – говорит бада, – так дело не пойдет, идите мойте ручные.

Зоки повозмущались, похныкали, но с бадой шутки плохи, пошли ручные лапы мыть. Когда вернулись, зок Ми-одов баду предупредил:

– По две порции теперь выдавай.

– Это еще почему? – удивился бада.

– Шоколадку в каждые мытые лапы.

– Ладно, – засмеялся бада и стал раздавать зокам шоколадки. После этих слов зок Мю-одов вдруг сорвался с места и куда-то убежал. Остальные придирчиво следили, как бада делит шоколадки пополам и выдает каждому зоку по две половинки. Тут примчался из ванной зок Мю-одов и закричал:

– Бада! Мне четыре порции давай! Я еще раз все лапы перемыл.

Бада проверил лапы.

– Молодец! – похвалил он Мю-одова и разделил ему шоколадку на четыре части, после чего тот победно оглядел остальных. Сам бада тоже пристроился чайку с шоколадочкой попить.

– Стой! – закричал зок Ми-одов. – А копыты мыл?

– Мыл, – ответил бада и развернул шоколадку.

Зоки уже покончили со своими и теперь жадно смотрели ему в рот. – Все четыре мыл?

– Угу, – сказал бада, доставая шоколадку из обертки. – С мылом?

– С мылом, с мылом, – ответил бада и разинул рот, чтобы откусить шоколадку.

– А шоколадку-то не мыл! – торжествующе закричал Ми-одов. Бада так и остался с разинутым ртом. А зоки выхватили у него шоколадку и побежали ее мыть. После недолгой возни в ванной они вернулись, все перепачканные шоколадом, и, пряча глаза, сказали, что шоколадка смылась. Бада загрустил, а зоки расселись по своим местам и выжидающе уставились на него.

– Еще что? – обиженно спросил бада.

– Поесть бы, – робко сказал зок Медов. Бада тяжко вздохнул.

– Вон фрукты в сумке возьмите, только помойте.

– Ни к чему! – отрезал зок Медов. – Фрукты не моют, их едят. И, вытряхнув на стол содержимое сумки, зоки съели все яблоки, груши, апельсины, бананы и даже колючие ананасы вместе с косточками, хвостиками и кожурой.

После этого зоки отдыхать пошли. Улеглись на диване, стали книжки с картинками смотреть. А бада по хозяйству занялся. Туда-сюда бегает, все хочет успеть.

– Бада, – рассердились наконец зоки, – от тебя такой ветер, что листы переворачиваются. Не бегай!

– Это вы не валяйтесь на диване, а помогите-ка лучше мне, – возразил бада.

– Мы так быстро бегать не умеем, – сказал зок Мю-одов. А зок Ме-одов добавил:

– Хорошие зоки на дороге не валяются, они валяются на диване.

– Хорошие зоки помогают баде, – сказал бада.

– Не может быть, – усомнился Медов. А Мю-одов сказал:

– Пожалуй, мы пойдем погуляем.

Бада и рта не успел раскрыть, как все уже куда-то исчезли. Он осуждающе покачал головой и побежал по делам дальше.

Явились зоки только поздно вечером. Бада как раз все дела переделал, сидит на лавочке, отдыхает. Видит, идут, да не просто идут, а из леса и к тому же что-то тащат. Тут и зоки баду завидели, бросили свою ношу, к нему подбежали.

– Слышь, бада, мы волка в лесу затравили! – победно закричал зок Медов. – Хочешь шкуру посмотреть? Жуть какая волчья!

– Где это, где это? – забеспокоился бада, присматриваясь к брошенной шкуре.

– Да в лесу же, тебе говорят, – отозвался Ме-одов. – Домой шли, глядь – волчище!

– Зоки, а что же это он с рогами-то? – испуганно охнул бада. – Да такой попался, рогатый.

– Мы его подкараулили, да как крикнем: «Попался, рогатый!» – вмешался зок Ми-одов. – Он и упал замертво.

– Ай-ай-ай, – запричитал бада и побежал туда, где зоки бросили свою ношу, – вот ведь несчастье-то.

– Живой, что ль? Живой или нет? – затеребил он знакомого белого баду. – А худой-то, худой стал, и впрямь одна шкура осталась. Кто же это так тебя укатал?

Белый бада со стоном приоткрыл глаза и прошептал: «Спасайся...» – но, завидев зоков, зажмурился и больше не подавал признаков жизни.

Бада, причитая, взвалил его на себя и понес в дом. Дома он вымыл белого баду в ванне, причесал и покормил.

– И у тебя зоки завелись? – шепотом спросил белый бада.

– Да вот, – ответил черный, – вчера.

– А я думал у тебя укрыться, но, видно, никуда от них не денешься, – сказал белый бада и горестно махнул копытом. – У всех зоки, спасу от них нет. Я, знаешь, маялся-маялся со своими и сбежал. Дом бросил, друзей бросил, все из-за них, зоков. В Африку сбежал, как был водной шкуре. Нору там себе вырыл, постельку завел, кастрюльки. Вдруг письмо приходит от моих зоков главному носорогу. Мол, от нас бада сбежал и некому стало нас кормить, поить, купать, катать... – там на пяти листах было написано, чего у них некому стало делать, а все, бывало, я один крутился. И просим, мол, нам для этих дел взамен бады зверя какого-нибудь выделить, тигра там или слона. Можно и носорога, только чтобы с носом, но без рогов. Не то сами приедем к вам жить. И подпись: зоки.