– Верно, Нов, жесты странные, но такие использовали представители Старой Школы.
– И кто у нас представители Старой Школы? – глава Круга Старших покачал головой. – Однако, Карла, дело не в жестах – Романд способный и восприимчивый мальчик, он и так бы через годок до чего-нибудь этакого сам дошёл. И, уверяю тебя, его рукомахательство немногим отличалось бы от нынешнего – Старая Школа естественней и проще.
– Тогда в чём настоящая проблема?
– Для начала встречный вопрос: ты понял, что он сотворил на экзамене? – Новелль смотрел на Лаурри, великое Дриво.
Его обитательница (или хранительница?) не показывалась. С магом она не разговаривала с тех пор, как он не уберёг их дочь, последнюю дриаду. Тогда же его покинула жена, обвинив в супружеской измене. Наверное, так оно и было.
– Ну уж, не пресловутый столп Света.
– Конечно, это не какое-нибудь перемещение или стена огня, такие заклинания на интуиции не получишь, из книжек не вычитаешь – нужны знания и наглядный пример. Романд воззвал к Свету о помощи.
– Нов! – взорвался Карла, заставляя друга вновь обернуться к себе. – Ты подумай, что говоришь! Как мальчишка-самоучка может воспроизвести заклятье такого порядка, если ни один из ныне живущих белых магов не способен к подобной магии и, следовательно, никакого наглядного примера дать не в состоянии!
– Карла, Карла, разве я говорил что-нибудь о белых магах? – глава Круга Старших безрадостно улыбнулся, в его глазах плескались воспоминания о чём-то мучительном и вместе с тем – прекрасном. – Мой Учитель когда-то воззвал к Свету – это последнее, что он сделал в своей жизни. Тем самым он спас меня от Хрона, но до того… До того я видел воззвание ко Тьме. Разница… не в результате даже… она очевидна. Романд обращался ко Тьме. Он же оговорился в начале! Но к магу Дня Тьма не снизойдёт…
– Это плохо?
– Не знаю. Ты же из нас двоих прорицатель… – Новелль нахмурился, будто к чему-то внимательно прислушиваясь. – Однако перво-наперво нам следует понять, с кем же мальчишка связался.
– И как это сделать? Романд явно не жаждет распространяться о тесте.
– Пусть. Но с его языка срываются интересные слова.
– Восьмой месяц? – догадался Карла.
– Именно. А намерение жениться он высказал чуть менее полугода назад. Чуешь, что послужило основным стимулом? Вообще-то мы и раньше могли сообразить, если бы дали себе волю подумать, – маг фыркнул, заметив гримасу, которую скорчил прорицатель. – Вот и займёмся этим. Из Главели Романд выходил чище горного хрусталя, даже в мыслях – дитя малое. А к Орлиным горам он весь из себя «образованный» явился. Видать, по дороге «знаний» поднабрался.
– И кто же из чёрных на северо-западе окопался? Да с потомством женского пола?
– Сейчас выясним, – Новелль вдруг расплылся в довольной – что волк на охране кошары – улыбке.
Тотчас с луннитовой лестницы донёсся тихий шорох, по нарастающей, как каменная лавина в горах, превратившийся в грохот, который перекрыло сдавленное оханье и долгая, смачная ругань.
– Бзо! Кто такие лестницы строит?! – промелькнуло в прочувствованном монологе нечто более-менее проясняющее ситуацию, затем Карла начал икать – бедняга до этого дня не ведал, что такое можно произнести вслух и не сгореть. – Шмель на ели! – неожиданно прибавилось в конце. – Новелль! Я тебе эти заклятья в задницу засуну и поверну!
– Эфель! – мгновенно откликнулся белый маг. – Если у тебя одна нога за другую цепляется, то передвигайся ползком. Я-то при чём?
– Ага, великий храмовник из Уединения! – в коридор вывалился глава Чёрного отделения. Маг явственно прихрамывал.
– Кстати, почему ты не на экзамене?
– Что мне там делать? – хмыкнул вновь прибывший. – У нас всё гораздо проще: выживут мальчики – будут подмастерья.
– Ну-ну, – Новелль изобразил нечто, напоминающее веру во всемирное господство любви и дружбы. – Скажи, кто из ваших к северо-западу от Главели обосновался?
– Тебе-то зачем?
– Как это зачем? Провожу перепись чёрных магов – буду точечными ударами изводить, а земли себе забирать. Чего-то власти захотелось…
– Псих, – констатировал Эфель и обернулся к обалдело взиравшему на происходящее Карле. – Пришил бы ты его, пока не поздно.
– Не слушай, Карла, – отсоветовал Новелль, словно и впрямь опасаясь удара в спину. – Он следующий глава Круга Старших – его просто так на блеск не подымешь! Поверь моему опыту.
– Тьфу на тебя, – прокомментировал чёрный маг, на том заканчивая обмен любезностями. – У Орлиных гор из наших никого, по-моему, хотя… А точно! Керлик Молниеносный! Но таких изводить – себе дороже…
Эфель осёкся, глядя на побледневших оппонентов. Карла выпрямился, оставив колонну в одиночестве, Новелль, наоборот, как-то обмяк и чуть было не стёк с перил.
– А у него есть дети?
– Этих Хронов не поймёшь, пока очередной их выродок в Гильдии не объявится, – пожал плечами тёмный чародей. – Впрочем, лет четырнадцать назад я к Керлику заглядывал – у него лестница от падения зачарована была и мелочь какая-то под ногами путалась… – Эфель вдруг понимающе ухмыльнулся. – Вы хотите сказать, что ваше дарование Романд женился на дочери Керлика? Насколько я этого «очаровашку» знаю, он скорее удавится, чем породнится с белым магом… А, может, и не удавится – Хроны шутки любят, особенно дурацкие.
– Шутка?! – рявкнул Новелль. – Да он целенаправленно выводит двуцветного мага!
– Не пори чушь! – чёрный маг выпрямился, похолодел. Его глаза гневно сверкали глубинным льдом, а лицо вдруг превратилось в каменную маску. – Двуцветные маги имеют свойство специально не выводиться.
– А если за дело возьмётся читающий Мир?
– Какая разница? Двуцветный маг – это не конец вселенной.
– Может быть, – согласно кивнул Новелль, – но ты ведь в курсе Пророчества?
– Которое фактически о том, что род Хрон взойдёт на престол империи? – саркастически гоготнул Эфель.
– В частности. Это не самое худшее в Пророчестве. Так вот, многое уже исполнилось.
– Кроме одного, – чёрный маг переполз из ядовитых усмешек в насмешливую снисходительность. – Но центрального. Насколько я помню, в вашем Пророчестве речь идёт о третьем змеёныше, то есть – о третьем сыне рода Зелеш. Он ещё не появился.
– А Романд? – Карла выглядел, словно обиженный щенок, с которым любимая хозяйка не только не поиграла, но и ни за что ни про что отлупила тапкой.
Эфель расхохотался в голос. Согнулся почти пополам, потом всё-таки вернулся в вертикальное положение и долго-долго всхлипывал, пытаясь восстановить дыхание.
– Карла, такой взрослый мальчик – и не догадался? – наконец смог выдавить из себя маг, походил он при этом на больного лихорадкой – неуёмная дрожь веселья всё не желала покидать тело. – Романд – ублюдок. Чей – понятия не имею, но уверяю вас – он не сын Имлунда! Это очевидно. Иначе, кстати, дорогой папочка Феллона, старшего сына, куда подальше отправил бы – уж Романд ваш много лучше в наследники годится!
Белые маги ошарашенно молчали. Что сказать, когда чувствуешь себя круглым идиотом? Эфель в двух словах прояснил ситуацию… и запутал. Упомянутые совпадения никуда не делись.
– Ну, я пошёл.
– Подожди, – Карла протянул тёмному чародею бархатный мешочек с вышитым на боку раскидистым деревом без листьев, сухим, но будто бы ждущем возрождения. – Вытяни три Руны.
– На кого гадаете? – насторожился Эфель.
– На Романда. Может, Мехен где и встретил ещё одного читающего Мир, а мы всё по старинке, дедовскими методами.
Глава Чёрного отделения флегматично пожал плечами и запустил изящную кисть с длинными, как обычно у магов, пальцами в мешочек. Поочерёдно взору явились Вунджо – Свет, Раидо – Связь и Чистая Руна. Снова Чистая Руна. Как без неё?
– Он даже не заметил, – вздохнул Карла, стряхивая костяшки в кошель.
– Эфель не прорицатель. Я бы тоже не обратил внимания, что Вунджо перевёрнута.
Два белых мага брели вслед за давно исчезнувшим чёрным, впрочем, в район Духов они не собирались – с балкона, который окружал Дриво, брало начало много путей. Некоторые вели в ближний к столице лесок, другие – в Императорский дворец. Встречались и такие, что уводили в дальние углы Мира, а то и вовсе за его пределы.
