Из Мицкевича Снарядившись для похода, Писарёвский воевода Говорит команде речь: «Враг пред вами. Цель в прохвоста! Меть верней! Бери в полроста, Разом пули и картечь! Бить мерррзавца – честь солдата. Раз, два, три! Пали, ребята! Пусть издохнет скверный гад!» – «Рад стараться!» – взвыли взводы, Дружно в спину воеводы Выпуская весь заряд. Журн. «Сигнал». 1905, вып. 2 * * * Ты пойди, моя коровушка, домой, Ты пойди, моя непоеная! За тобой давно следит городовой: Будешь скоро успокоенная! Запишись скорей ты в партию П.П. Иль возьмись за ум да в «Русскую»: Коль найдешь друзей в шпионе да в попе, Не спознаешься с кутузкою. Если ж нет – тебя сведут в арестный дом, Изобьют тебя, как гадину, Назовут тебя крамолы вожаком И съедят твою говядину! Журн. «Красный смех». 1906, № 4 Из Гейне На острове диком… Дзунлулу Десятый, король каннибалов, Решив подкрепиться чуть-чуть, Съел двух стариков, трех девиц и ребенка И лег на часочек всхрапнуть. И снится ему, что в том крае далеком, В том крае, где клюква растет, Обжора Дубасов полковнику Мину Такой же обед задает. Журн. «Зарницы», 1906, № 1 Гаданье Ночь. Вдали от пированья (Тише, сердце! Не стучи!) Кто для таинства гаданья Зажигает две свечи? Зыбкий пламень озаряет Стекла круглые очков, О судьбе своей гадает Перед зеркалом Гучков. Замирает, как девица, И робеет, и дрожит. Таракан в углу дивится На его смятенный вид. «Кто-то, кто моя судьбина? Дай мне, зеркало, ответ! Из союза ли детина, Или чистенький кадет? Молвить правду – за кадета Я и очень бы не прочь, Да ему и то и это — До приданого охоч! Аль сподручней за детину? На идеи он не лих: Знай купи себе резину И расходов никаких. Скажут: «Вот поймали гуся!» А что я в ответ скажу? Все я, девушка, боюся, Все робею, все дрожу! Пламя вьется… Пламя зыбко Озаряет тьму времен… Где кадетская улыбка? Где резиновый батон?.. Журн. «Серый Волк». 1908, № 1–2 Черный карлик Мой черный карлик целовал мне ножки, Он был всегда так ловок и так мил!.. Мои браслетки, кольца, серьги, брошки Он убирал и в сундучке хранил. Но в черный день печали и тревоги Мой карлик вдруг поднялся и подрос… Вотще ему я целовала ноги — И сам ушел, и сундучок унес! Журн. «Сатирикон». 1909, № 18 * * * У маменьки своей спросило раз дитя, От робости смущаясь и краснея: «Скажите мне всю правду, не шутя, Отцом иль матерью – кем быть труднее?» Молчала мать, не зная, что сказать, Но гувернантка молвила беспечно: «Давно тебе самой пора бы знать, Что матерью труднее быть, конечно. Когда бы ты историю прочла, Тебе б ясна была тому причина: Ведь папой в Риме женщина была, А мамой – ни один мужчина!» Журн. «Сатирикон». 1910, № 5 Бедный Азра Каждый день чрез мост Аничков, Поперек реки Фонтанки, Шагом медленным проходит Дева, служащая в банке. Каждый день на том же месте, На углу, у лавки книжной, Чей-то взор она встречает — Взор горящий и недвижный. Деве томно, деве странно, Деве сладостно сугубо: Снится ей его фигура И гороховая шуба. А весной, когда пробилась В скверах зелень первой травки, Дева вдруг остановилась На углу у книжной лавки. «Кто ты? – молвила, – откройся! Хочешь – я запламенею И мы вместе по закону Предадимся Гименею?» Отвечал он: «Недосуг мне, Я агент. Служу в охранке И поставлен от начальства, Чтоб дежурить на Фонтанке». Журн. «Сатирикон». 1911, № 24 * * * Не вспыхну я, не побледнею, Мой взор не робок, не смущен. Я все могу, хочу и смею — От солнца факел мой зажжен. Пройду, не узнанная вами, И не пойдет никто за мной, Но в небе алыми звездами Означен был мой путь земной! Альманах изд-ва «Шиповник», 1912. Кн. 17 |
