Надежда Тэффи Стихотворения, не входившие в сборники (сборник) Четыре инженера Скучала я, потупя взор, Они ж вели свой разговор, В один все повторяя тон: «Цемент-бетон! Цемент-бетон! Цемент-бетон! Цемент-бетон!» Они в один твердили тон. Я им сказала: «Господа! Зачем же вы пришли сюда, Коль смысл всей жизни заключен Для вас в цемент, в цемент-бетон? Коль смысл всей жизни заключен — Для вас – в цемент, для вас – в бетон?..» Их было четверо; из них Никто не слышал слов моих, Все продолжали в унисон Хвалить цемент, хвалить бетон… Цемент-бетон! Цемент-бетон Они хвалили в унисон! Мне нравится один из них, Но он не знает чувств моих: Он так глубоко погружен В цемент-бетон, в цемент-бетон! Он всей душою погружен В цемент-бетон, в цемент-бетон! Казалось – я не утерплю, Скажу ему, как я люблю! Быть может, позабудет он Про свой цемент, про свой бетон; Да, хоть на миг забудет он Про свой цемент, про свой бетон! Но нет! Я знаю – скажет он: В своем я сердце не волен, — Другой я страстью поглощен — И эта страсть – цемент-бетон! Цемент-бетон! Цемент-бетон! Да, эта страсть – цемент-бетон! Ах! если б мне поверил он, Моим лобзаньем упоен, Забыл бы он, как скучный сон, И свой цемент, и свой бетон — Забыл бы он, как скучный сон, И свой цемент, и свой бетон! Они ушли, и говор стих, Но с той поры в ушах моих Звучит, как похоронный звон: «Цемент-бетон! Цемент-бетон!» Звучит, как похоронный звон — «Цемент-бетон!.. Цемент-бетон!!» Журн. «Почтальон», 1902, № 10. [Подпись: Н. Бучинская] Признание О, не смущай меня! Не спрашивай, мой милый! Я не смогу сказать – люблю ли я тебя, Но я обнять могу с такою жгучей силой, Как обнимают только полюбя! От ласк моих любовью веет! Не будем дней златых терять! Никто, поверь мне, не сумеет Тебя так жарко приласкать! Я поняла тебя! Твой взор властолюбивый Во мне рабу свою увидеть бы хотел… Но нет! Душой моей изменчивой и лживой Еще никто всецело не владел!.. От глаз моих любовью веет, Не бойся смело в них взглянуть!.. Никто, поверь мне, не сумеет Тебя так ловко обмануть! Журн. «Почтальон». 1902, № 11. [Подпись Н. Бучинская] Шансонетка
Как хорошо к безбрежной синей дали Нас увлекала зыбкая ладья! О нашем счастье в целом мире знали Лишь море, небо, ты да я! Ты говорил, мои целуя руки, Что будешь век у ног моих лежать, За взгляд один готов идти на муки, За поцелуй согласен жизнь отдать! А я в ответ чуть слышно прошептала, Что без тебя не в силах больше жить, Что лишь с тобой блаженство я б узнала И что хочу твоей навеки быть! Мы улыбались. Солнце золотило Волну моих распущенных кудрей… Оно нам счастье яркое сулило, Как блеск его полуденных лучей!.. Да, хорошо к безбрежной синей дали Нас увлекала зыбкая ладья! И хорошо в то утро все мы лгали — И солнца луч, и ты… и я!! Журн. «Беседа». 1903, № 7. [Подпись: Н. Бучинская] Маленький диалог – Мисс Дункан! К чему босячить, Раз придумано трико? Голой пяткой озадачить Нашу публику легко! – Резкий тон вы не смягчите ль, Коль скажу вам à mon tour [1]: Танцевальный мой учитель Шопенгауэр был Артур. – Мисс Дункан! За вас обидно! Говорю вам не в укор — Шопенгауэр очевидно Был прескверный канканер. Газ. «Биржевые ведомости». 1904, 19 дек. Патроны и патрон Спрятав лик в пальто бобровое От крамольников-врагов, Получивши место новое, Едет Трепов в Петергоф. Покидая пост диктатора, Льет он слезы в три реки. Два шпиона-провокатора Сушат мокрые платки. «Ах! Подобного нелепого Я не ждал себе конца: Генерал-майора Трепова, Благодетеля-отца, Кто порядки образцовые Ввел словами: «Целься! Пли!» — В коменданты во дворцовые Не спросяся упекли! Ведь для них я был мессиею, Охранял и строй, и трон, Был один над всей Россиею Покровитель и патрон!» Трепов! Не по доброй воле ли С места вам пришлось слететь? Сами вы учить изволили, Чтоб патронов не жалеть! Газ. «Новая жизнь». 1905, 1 нояб. |
