Офицер докладывает Шувалову, что пока охрана не заметила ничего подозрительного. Шувалов приказывает, чтобы сыщики следили в оба: ведь дело идет о безопасности Царя! «И помните: не арестовывать на улице, а проследить до квартиры и накрыть там: только тогда в наши руки попадут все нити заговора…»
В тронном зале дворца, куда, отпустив офицера, возвращается Шувалов, заканчивается торжественный молебен. Блестящая свита, военные, придворные дамы, группа иностранных послов. Царь – Александр II – в полной славе, на возвышении возле трона. Рядом с ним – Царица, еще красивая, но уже увядшая, видимо, – больная женщина. К Царю подводят группу турецких пашей, он возвращает им шпаги и объявляет, что отныне они уже не пленники Царя, а его гости: после победы русского оружия – с султаном заключен мир.
Музыка играет туш, переходящий затем в полонез. Открывая бал, Царь идет в первой паре. Следом за ним развертывается великолепная процессия, сверкающая под огнем люстр плечами женщин, золотом, драгоценностями…
Под фонарем у дворцового подъезда танцует метель. Сквозь метель виден жандармский офицер, прижавшиеся к стенам агенты охраны.
Сделав круг в полонезе, Царь направляется к выходу из зала во внутренние покои дворца, бросая на ходу любезные улыбки, милостивые слова. Его преследуют министр Двора, церемониймейстер, адъютант Орлов: «Ваше величество, английский посол просит…» «Ваше величество, граф Шувалов…»
– «Да, да, позже, потом… Я хочу на время остаться один…» – уже с плохо скрываемым раздражением отвечает Царь и ускоряет шаги.
Он один в небольшом рабочем кабинете. Он расстегивает крючки на воротнике мундира, как будто ему хочется сбросить с себя все это. Снимает и бросает на кресло шпагу… Опять кто-то идет сюда? Царь, как школьник, на цыпочках подходит к двери, прислушивается, облегченно вздыхает: слышен стук опущенного приклада винтовки, это караульный гренадер. Царь приказывает ему остаться у дверей кабинета и никого туда не пускать. Дверь кабинета захлопывается за Царем, часовой статуей застывает у входа.
Бал продолжается. Скользя по паркету в фигуре контрданса, кавалеры подбегают к дамам. И похожее на эту фигуру движение начинается перед дворцом среди агентов охраны: стоящий на углу сыщик подбегает к соседу и, шепнув ему что-то, убегает, исчезая в метели. От сыщика к сыщику, как по бархатной нитке, до жандармского офицера добегает тревожное известие: из той зоны, куда никого постороннего не пропускали, вышел неизвестный человек… Захватив с собой несколько сыщиков, офицер устремляется в погоню. Преследователям скоро становится видна сквозь метель быстро идущая фигура в шубе с поднятым воротником. Неизвестный свернул в узкий переулок, вошел в подъезд дома…
Попался! Лихорадочное совещание преследователей у подъезда: «А если их там много в квартире? Если у них там – бомба?..» Одного из сыщиков офицер посылает за нарядом полиции, другой с донесением мчится к графу Шувалову…
В зале дворца мчатся пары в мазурке. Графу Шувалову вручают донесение, тучный граф почти бегом пересекает зал, извинившись, останавливает танцующего царского адъютанта Орлова, отзывает его в сторону: «Мне необходимо сейчас же видеть его величество…» Орлов ведет Шувалова к кабинету Царя, гренадер перед дверью кабинета твердо рапортует, что Царь приказал никого не допускать… Шувалов говорит намеренно громко, надеясь, что Царь услышит его голос и позовет в кабинет, но в кабинете – молчание…
Вернувшегося в зал Шувалова Царица спрашивает, что случилось. Шувалов отвечает, что пока – ничего, но может случиться, если они не убедят Царя, чтобы он соблюдал все меры предосторожности, рекомендуемые Шуваловым. Царица встревожена, это не проходит незаметным для окружающих, тревога распространяется по залу… «Скажите, чтобы играли вальс», – поспешно приказывает Царица Орлову.
Жандармский офицер, полиция, агенты охраны, все с оружием – перед дверью, в которую вошел незнакомый в шубе. Дверь бесшумно открывают отмычкой. Оставив всех снаружи, офицер с револьвером входит внутрь один: остальные должны вбежать сейчас же, как только он им крикнет. В передней – никого, но офицер узнает небрежно брошенную знакомую шубу. Дальше – уютная маленькая гостиная, там – тоже никого. За дверью соседней комнаты слышно движение, шорох, секунда тишины, офицер поднимает револьвер. Затем шаги, голос: «Кто там?» Офицер молчит. Распахивается дверь… и офицер, побледнев, в ужасе роняет револьвер: перед ним – Царь… Царь делает шаг к окаменевшему офицеру: «Что это значит?» Трясущимися губами офицеру удается наконец выговорить: «Ваше величество – по приказу графа Шувалова…» Лицо Царя как будто спокойно, но под глазом дергается тик. Негромко, отчеканивая каждое слово, он приказывает офицеру: «Пойдите и доложите графу, что вы… кретин…»
Офицер, дрожа, пятясь, выходит. Его окружают: «Что? Кто там? Что такое?» – весь вид офицера говорит, что случилось что-то необычайное. Что именно – он отказывается объяснить: он может сказать это только графу Шувалову…
Продолжается метель на улице, в вальсе кружатся пары в зале дворца. По-прежнему стоит часовой у дверей кабинета Царя. В небольшой комнате при караульном помещении во дворце – перед Шуваловым жандармский офицер, кончающий свой доклад. Шувалов сперва оцепенел от изумления, затем в ярости выкрикивает какие-то угрозы: «Это безумие! Я не допущу этого!» Он отдает распоряжение, чтобы сегодня же в ночь были произведены обыски у всех лиц, находящихся на подозрении у Тайной полиции.
В метели видна фигура Царя в шубе у маленькой двери бокового подъезда дворца. Царь отпирает ключом дверь, быстро поднимается по узкой винтовой лестнице, проходит через низкие, со сводами, апартаменты, освещенные только уличным фонарем. Сбросив там на ходу шубу и замкнув за собой дверь, идет дальше, наконец, выходит из двери своего кабинета, отпускает часового – гренадера и появляется в бальном зале. Подошедшего к нему в явном возбуждении Шувалова он обрывает приказом – явиться к нему для доклада завтра утром.
Ночь, на улице метель, пусто, только ночной сторож постукивает в деревянную дощечку перед воротами дома. Вдруг замолк: увидал приближающийся к воротам дома наряд жандармов и агентов охраны. Перепуганный сторож: «Что такое?» Ответ: «Обыск. Буди дворника…» Такие же наряды жандармов – перед другим, перед третьим домом…
Скромно обставленная комната, слышен смех. Лицо молодой девушки, перепачканное чем-то черным: мальчик лет 8–9 смотрит на нее, и ему смешно. На столе – примитивный ручной печатный станок, девушка торопливо печатает какие-то листки, для мальчика – это игра. «Игра» внезапно кончается: стук в дверь, голоса жандармов. Пауза… «Сейчас оденусь…» – отвечает девушка. По ее знаку мальчик быстро раздевается и ныряет под одеяло, притворяясь крепко спящим. «Завтра во что бы то ни стало предупреди брата…» – успевает ему шепнуть девушка – и открывает дверь. «Вера Степанова?» – спрашивает ее жандармский офицер. «Я», – ее ответ. Начинается обыск. Офицер схватил отпечатанный листок, мелькает заглавие: «Приговор». С испуганным лицом офицер читает…
Утро. Во дворце перед дверью в кабинет Царя – Шувалов. Адъютант Орлов, открыв дверь из кабинета, приглашает Шувалова к Царю. Царь резко спрашивает графа Шувалова, что означает вся эта вчерашняя история? Шувалов отвечает, что, если бы он смел, он должен был бы спросить: что это значит, что Царь инкогнито – и может быть, уже не в первый раз – посещает какую-то не охраняемую Тайною полицией квартиру? При таких условиях Шувалов не берет на себя ответственность за безопасность Царя и потому вручает ему прошение об отставке. «Что же, вы хотите держать меня во дворце, как в тюрьме? Я – в плену у вас?» – у Царя уже заметен тик на лице. – «Вы в плену у вашего сана», – возражает Шувалов. Он вынимает и молча подает Царю листок, взятый при обыске. Это – объявление Тайного общества о том, что Обществом вынесен смертный приговор Царю. Царь читает листок, на лице у него мелькает выражение самого обыкновенного человеческого страха… Но оно сейчас же сменяется обычной непроницаемой маской Царя: за дверью он услышал голос Царицы.
