Признаюсь, мое сердце радостно билось, когда я возвращался в Париж. Естественно, я обратился в консульство своей новой родины. Принявший меня консул вел себя грубо и вызывающе: он сказал, что не знает никакого сеньора С. К. и что если бы я даже был самым его близким, лучшим другом, то и тогда бы он не сказал мне, где сейчас сеньор С. К. находится. Мне было ясно, что он лжет, но что я мог поделать? Я вскоре получил и другой удар: дом графини на авеню Гош вот уже два года стоял пустой.

Вы, быть может, скажете, что надо было просмотреть светскую хронику. К сожалению, я там ничего не нашел. Я уже подумывал о том, чтобы бросить свою затею, как вдруг меня посетила блестящая идея: был конец зимнего спортивного сезона и могло оказаться, что красавица-графиня отдыхала на каком-нибудь горном курорте. Я попросил издательство «Ашетт» собрать для меня все издающиеся во Франции, Швейцарии, Германии и Италии спортивные журналы, посвященные горнолыжному спорту, а также журналы и газеты, уделяющие внимание большому свету, вышедшие из печати за последние три месяца.

Невероятно, но я попал в десятку. Вы не можете себе представить, мистер Латимер, какую кучу журналов и газет мне пришлось просмотреть. Я потратил на это целую неделю и, уверяю вас, почти что начал разделять взгляды социал-демократов. К счастью, всегда присущее мне чувство юмора спасло меня. Вам, вероятно, известно, какую скуку нагоняет повторение одних и тех же слов или фраз. Думаю, вы согласитесь, что фотографии улыбающихся, сытых и довольных богачей вызывают похожее чувство. В февральском номере одного немецкого журнала я нашел то, что искал: текст под небольшой фотографией гласил, что графиня отдыхает на горнолыжном курорте в Сент-Антоне. Во французском великосветском журнале была также ее фотография в лыжном костюме. Я поехал в Сент-Антон и легко установил (дорогой отель там был только один), что месье С. К. в самом деле находился здесь в феврале. В книге регистрации была запись, что он проживает в Каннах.

Месье С. К. действительно жил на вилле, находящейся на набережной Эсторил, но я его дома не застал — он по каким-то делам уехал за границу. Я ничуть не огорчился — наоборот, я выигрывал время и мог подготовиться к нашей встрече.

Я всегда это говорил и повторяю опять, что добиться успеха в жизни можно только благодаря знакомству с нужными людьми. За свою жизнь я познакомился и имел деловые контакты со многими важными лицами, с теми, кому — вы, вероятно, это знаете — хорошо известны и причины, и следствия всего, что происходит, и всегда старался быть им полезен. И всегда это окупалось сторицей.

Если Виссер получал свою информацию, скрываясь в подворотнях, то мне достаточно было намекнуть друзьям, и интересующая меня информация тотчас становилась известной. Между прочим, когда я только заикнулся о месье С. К., мне сейчас же сказали, что это большой человек и притом хорошо известный в самых высоких кругах. Это было поразительно. Теперь мне стало понятно, где достал деньги Виссер. Что знал Виссер о Димитриосе? — спросил я себя. Только то, что он стоял во главе организации по продаже наркотиков, причем доказать это было нелегко. Ничего больше Виссер не знал. Я, например, знал еще о торговле женщинами. Но ведь за ним должен был тянуться след и других темных дел. Я решил поговорить кое с кем из моих друзей, чтобы как следует подготовиться к встрече с Димитриосом — это, безусловно, должно было укрепить мои финансовые требования к нему.

Один мой знакомый, румынский дипломат, рассказал мне, что Димитриос в 1925 году имел какие-то финансовые дела с Кодряну, печально известным вождем румынской Железной гвардии, и что, кажется, его разыскивала болгарская полиция.

Уже известный вам Гродек рассказал мне о его пребывании в Югославии под фамилией Талат. Ни за то, ни за другое дело нельзя было зацепиться. Вряд ли югославское правительство по прошествии стольких лет потребовало бы у французского правительства его выдачи. Да и шпионаж в пользу Франции мог заставить полицию посмотреть сквозь пальцы на наркотики и женщин. Я решил съездить в Грецию и поискать там следы Димитриоса. Я прожил в Афинах уже неделю, тщетно пытаясь отыскать в бумагах какое-либо упоминание о Димитриосе, когда вдруг прочел в одной афинской газете, что недавно стамбульская полиция обнаружила труп Димитриоса Макропулоса, уроженца Смирны.

Здесь мистер Питерс сделал паузу и многозначительно посмотрел на Латимера.

— Теперь вам понятно, почему у меня такое недоумение вызвал ваш интерес к Димитриосу? — Латимер кивнул головой. — Я, как и вы, просматривал бумаги, касающиеся беженцев. Встретив вас, я решил не ехать в Смирну, а поехать вместе с вами в Софию. Быть может, вы мне сейчас расскажете, что вам удалось узнать из полицейских архивов?

— Димитриос подозревался в убийстве менялы Шолема, совершенном в Смирне в октябре 1922 года. Димитриос бежал в Грецию. Два года спустя он принимал участие в организации покушения на Кемаля Ататюрка. Ему опять удалось бежать, но теперь турецкая полиция потребовала его выдачи, сославшись на убийство. Шолема.

— Ах, вот оно что! — На лице мистер Питерса опять сияла улыбка, — Этот человек приводит меня в восхищение. Ну не чудо ли? Какая экономия!

— При чем здесь экономия?

— Давайте я кончу свой рассказ, и вы все поймете. Когда я прочитал заметку в газете, я попросил одного своего друга узнать, чем сейчас занимается месье С. К. Через два дня я получил ответ: «Месье С. К. только что вернулся в Канны из предпринятого два месяца назад путешествия по Эгейскому морю с группой своих друзей на зафрахтованной им греческой яхте». Надеюсь, вы поняли, что случилось, мистер Латимер. Вы говорили, что было найдено удостоверение личности, выданное год тому назад. Заметьте, что примерно в это же время, правда, несколько раньше, Виссер прислал мне деньги. Для меня просто очевидно, что Димитриос одурачил его. Вероятно, Димитриос сразу же, как только с ним встретился, решил убить его. Я уже говорил, что Виссер стал болтлив, раздражителен и по пьяной лавочке легко мог выболтать все свои тайны. Так что он с момента встречи с Димитриосом был уже обречен.

Посмотрите, как умно действует Димитриос! Он знает, что Виссера надо убить. Почему бы теперь не воспользоваться его трупом, чтобы закрыть старые грешки? Конечно, дело об убийстве менялы очень старое, но, очевидно, все-таки не закрытое. Если же теперь турецкая полиция найдет труп Димитриоса Макропулоса, то кому придет в голову искать связь между ним и респектабельным месье С. К., который с таким искусством возделывает свой сад? Вот почему я сказал «какая экономия». Конечно, нужно было, чтобы Виссер ничего не подозревал, и поэтому Димитриос выполнял все его требования. Он также позаботился о том, чтобы получить в Лионе удостоверение личности, которое и было потом найдено под подкладкой пиджака убитого. В июне этого года он пригласил своего старого друга совершить вместе с ним морское путешествие на яхте.

— Но как он мог его убить во время путешествия? Ведь пришлось бы это делать на глазах у команды и пассажиров?

— Я могу рассказать, чтобы я, например, предпринял на месте Димитриоса, — сказал мистер Питерс авторитетно. — Во-первых, я бы зафрахтовал яхту, причем обязательно греческую, у которой порт приписки Пирей. Во-вторых, я пригласил бы своих друзей, и Виссера в том числе, сесть на борт яхты в Неаполе и через месяц вернулся бы опять в Неаполь. Отпустив друзей, я сказал бы им, что остаюсь на яхте, так как хочу вернуться в Пирей. Потом переговорил бы с Виссером с глазу на глаз и сказал ему, чтобы он незаметно для остальных вернулся на яхту: у меня в Стамбуле очень важное дело, в котором я предлагаю ему принять участие. Такой самодовольный глупец, как Виссер, наверняка бы попался на эту удочку.

Далее, я бы договорился с капитаном, что он доставит меня в Стамбул, а затем вернется в Пирей. Сходя на берег, я сказал бы капитану, что пришлю человека за вещами, своими и Виссера, когда устроюсь в отеле. Затем я повел бы Виссера в какой-нибудь ресторанчик, из самых заурядных, на какой-нибудь глухой улочке. В результате в моем кошельке стало бы на десять тысяч франков меньше, а тело Виссера, вынесенное течением, нашли бы рыбаки. Затем я взял бы номер в отеле на имя и по паспорту Виссера и попросил бы управляющего послать слугу на яхту за вещами — своими и убитого. Утром я покинул бы отель и купил на железнодорожной станции билет до Парижа, имея, по-прежнему, паспорт Виссера. Его багаж, тщательно осмотренный, чтобы на вещах не было никаких личных меток, я оставил бы в камере хранения. Если бы кто-нибудь поинтересовался, куда девался Виссер — а я в этом сильно сомневаюсь, — то ответ был бы прост и ясен: уехал в Париж. Операция закончена, и концы надежно спрятаны: приятели, бывшие с ним на яхте, видели, как он сошел на берег в Неаполе, и больше его никто не видел. Да и кому нужна такая криминогенная личность, как Виссер!