2. Прилив достигает в этом месте своей максимальной высоты в десять часов семнадцать минут пополудни.

Взяв другой лист, я написал на нем:

ДОГАДКИ

1. Отплытие приурочено к 10.17 пополудни.

2. Место, из которого должно произойти отплытие, какая-то небольшая бухта.

3. Возможный транспорт: яхта, рыбачья лодка и т. д.

4. Место находится где-то между Кромером и Доувером.

Закончив эти записи, я посмотрел на сидевших за одним со мной столом людей. Господи! Думал ли я когда-нибудь, что за мной будут с надеждой следить глазами министр кабинета его величества, генерал, высокопоставленный чиновник адмиралтейства и, наконец, заместитель начальника французского генерального штаба?

Приехал сэр Уолтер и привез с собой Мак-Гилливри. Он сообщил нам, что на всех железнодорожных станциях и во всех портах полиции дано указание искать тех трех мужчин, которые говорили со мной на дороге в Шотландии. Впрочем, Мак-Гилливри считал, что эта мера может ни к чему не привести.

— Послушайте, — обратился я к Уиттекеру, — нельзя ли переговорить с человеком, хорошо знающим восточное побережье?

Уиттекер сказал, что инспектор береговой службы живет в Клапэме. Он сам поехал за ним на машине, а все стали бродить по библиотеке, обсуждая между собой наши проблемы. Я сидел один и курил трубку.

В первом часу приехал Уиттекер и привез инспектора. Им оказался прекрасно образованный морской офицер. Мне было неудобно задавать ему вопросы, и с ним говорил министр обороны.

— Скажите, пожалуйста, не знаете ли вы такого места на побережье, где имелись бы ступеньки, по которым можно было бы спуститься на берег или к воде?

Инспектор задумался. Потом спросил:

— Какие ступеньки вы имеете в виду, сэр? Те, что вырублены в скале?

Сэр Артур, не зная, что дальше сказать, посмотрел на меня.

— Да, — сказал я, — те самые.

Инспектор опять задумался и молчал более минуты.

— Не знаю, что вам и сказать. Вспомнил. Недалеко от Норфолька, в Браттлшеме, есть поле для гольфа и там в скале вырублены ступеньки, чтобы можно было достать мяч.

— Нет, это не то, — сказал я.

— Есть еще ступеньки для зрителей на морских курортах, чтобы зрителям было удобно смотреть на морской парад.

Я покачал головой.

— Это должно быть какое-то не очень посещаемое место, — сказал я.

— Ну тогда я не знаю. Может быть, это Рэфф?

— Где это? — спросил я.

— Это полуостров в Кенте, недалеко от Бредгейта. Там над обрывом имеется несколько вилл, и от каждой идут вниз, к пляжу, ступеньки.

Я схватил книгу и нашел в ней Бредгейт. 15 июня прилив достигал здесь максимальной высоты в десять часов двадцать семь минут пополудни.

— Кажется, мы попали, наконец, в точку, — сказал я, волнуясь, — Вы не знаете, когда прилив максимален в Рэффе?

— Не могу сказать точно, сэр, — ответил мне инспектор, — Но я снимал там однажды летом дом, и иногда выходил ночью в море на рыбную ловлю. Думаю, что минут на десять раньше, чем в Бредгейте.

Я захлопнул книгу и обвел всех взглядом.

— Если там окажется лестница с тридцатью девятью ступеньками, то загадка решена, — сказал я, — Вы не разрешите мне взять вашу машину, сэр Уолтер? И я хотел бы обсудить с вами кое-какие детали, мистер Мак-Галливри.

Интересно, что официальное назначение на пост руководителя операции я получил от генерала Руайе.

— Я думаю, — сказал он, — мистер Ханней справится с поставленной перед ним задачей.

В половине четвертого мы были уже в Кенте. Черные, освещенные полной луной рощи то и дело мелькали мимо нас. Рядом со мной на сиденье машины находился Скейф, один из лучших сотрудников Мак-Галливри.

Утро 15 июня было прелестно. Лазурное море чуть слышно плескалось внизу, утреннее, еще не яркое солнце только-только поднялось над горизонтом. Я сидел на террасе отеля «Гриффин» в Бредгейте и смотрел на плавучий маяк, который издали казался обыкновенным буем. Чуть дальше, справа от него, стоял на якоре эсминец. Мой помощник Скейф уже отправил телеграмму, в которой я просил, чтобы командир эсминца оказал нам содействие в захвате лодки или судна, если на них будет обнаружен шпион.

После завтрака Скейф отправился к агенту, который представлял здесь интересы владельцев вилл и земельных участков. Скейф должен был взять у него ключи от ворот. Затем он собирался промерить лестницы, ведущие на пляж.

Пока Скейф занимался своим делом, я прятался в тени большого утеса: хотя на пляже в эти часы еще никого не было, но, как говорится, осторожность никогда не помешает. Я волновался, как игрок, который с замиранием сердца следит, где остановится шарик рулетки. В самом деле, все рушилось, если бы мы не нашли то, что искали.

Часа через полтора Скейф закончил свою работу. Достав из кармана небольшой блокнот, он начал читать: «Тридцать четыре, тридцать пять, сорок две, двадцать одна, тридцать девять…»

Тут я не выдержал, вскочил и закричал «ура».

Мы тотчас вернулись в город и послали Мак-Галливри телеграмму, в которой просили прислать группу захвата. Все ее участники уже были распределены по близлежащим отелям. Затем Скейф отправился осматривать дом, от которого к пляжу шла дорожка с тридцатью девятью ступеньками.

Дом назывался «Трафальгар-лодж», и в нем проживал некий Апплтон, бывший биржевой маклер, ушедший на пенсию. По словам агента, мистер Апплтон проживал на вилле уже больше месяца и, если отлучался, то ненадолго. Мистер Апплтон регулярно вносил деньги за аренду виллы и даже два раза пожертвовал пять фунтов в помощь нуждающимся. Скейф попытался проникнуть в дом с черного хода, прикинувшись коммивояжером, торгующим швейными машинами. В дом его не впустили, но из разговора с кухаркой выяснилось, что кроме нее есть еще горничная, уборщица и посудомойка. Рядом с домом находилась вилла, сдававшаяся внаем. Двор этой виллы зарос кустарником так, что, спрятавшись в нем, можно было понаблюдать за обитателями Трафальгар-лодж. В общем-то, эти предварительные результаты несколько озадачили меня.

Я взял у Скейфа подзорную трубу и решил провести рекогносцировку лично. На краю поля для игры в гольф нашлось укромное местечко, с которого хорошо был виден весь обрыв с его смотровыми огороженными площадками, декоративными кустарниками и садами. Закрепив трубу, я направил ее на Трафальгар-лодж и теперь видел дом так же отчетливо, как будто находился с ним рядом. Одноэтажный дом из красного кирпича с верандой окнами на море. Справа от дома — теннисная площадка, перед верандой — небольшой садик с маргаритками и геранью. В садике стоял высоченный флагшток, наверху которого чуть колыхалось от легкого бриза огромное полотнище Юнион-Джека[14].

Долгое время я не видел ни одной живой души. Но вот из дома вышел старик в белых брюках, голубой спортивной куртке и соломенной шляпе на голове. В одной руке он держал бинокль, в другой — газету. Он сел в раскладное кресло и развернул газету. Время от времени он прерывал чтение газеты, чтобы посмотреть в бинокль на море. Особенно долго он рассматривал стоящий на рейде эсминец. Затем встал и скрылся в доме. Я посмотрел на часы — да, пора было обедать — и пошел в свой отель.

Идя дорогой, я все время размышлял над тем: что общего у этого старика — таких пенсионеров, живущих в свое удовольствие, не меньше ста тысяч — и лысого любителя древних монет и археологии? Наблюдение не успокоило меня, как я надеялся, а только расстроило.

После обеда, когда я, опять сидя на террасе, любовался открывавшейся панорамой, в бухту вошла и стала на якорь красивая яхта водоизмещением от ста пятидесяти до двухсот тонн. Я сразу повеселел, и мы со Скейфом побежали на пристань и наняли лодочника якобы для рыбной ловли.

Мы славно порыбачили, выудив, наверное, не меньше восьми килограммов рыбы. В основном, это были треска и лещ. Я смотрел иногда на берег, где на краю обрыва стояли красные и белые виллы, и обратил внимание на хорошо заметный даже отсюда развевающийся флаг. Я попросил лодочника подплыть к яхте, и мы обогнули ее. «Ариадна», — прочли мы надпись на борту. Скейф, который, оказывается, в молодости был моряком, сказал, что яхта, очевидно, очень быстроходная.