— Я хочу позвонить адвокату, — сказала миссис Харпер.

— Отлично, — сказала Ричардс, — но сейчас мы начнем обыск. Вы можете облегчить нам работу, можете затруднить. Как вам будет угодно. — И, осененная внезапным вдохновением, добавила: — Кроме всего прочего, что сказал бы полковник! Ведь это его револьвер, да?

Миссис Харпер на секунду застыла — и сломалась. Из глаз у нее полились слезы.

— Я не хотела его убивать. Я хотела просто попугать. Чтобы он не выбрасывал банки из-под пива на дороге полковника. Каждый день — обязательно банка из-под светлого «Будвайзера». Я на него однажды накричала, а он мне только язык показал и продолжал вести себя так, словно он царь мира. Дошло до того, что он стал поджидать меня, чтобы выбросить банку, потому что, если я приходила пораньше, банок из-под «Будвайзера» не было. А увидев меня, он замедлял скорость и выбрасывал три-четыре банки разом, словно специально копил, чтобы запачкать доброе имя полковника. Но я не хотела его убивать. Я просто хотела прострелить ему окно. Чтоб самому пришлось убрать разок.

Мейлин Ричардс покачала головой. Значит, это не меткость — просто неудачный выстрел.

Револьвер нашелся в комоде полковника Фрэмптона. Он был вычищен и смазан после того, как из него стреляли, но это неудивительно для женщины, которая была столь патологически аккуратна, что даже журналы у нее на журнальном столике были выровнены пирамидкой.

Когда они выходили из дома, уже с револьвером, Маклэм остановился посмотреть медали и благодарности за доблестную службу, заключенные в рамки и развешанные по стенам в коридоре. Ричардс шла за ним, и вдруг ее взгляд упал на имя в одном из сертификатов к медали за меткость: он был подписан капитаном Джоном Форлайном и выдан Лидии Фрэмптон Харпер за поражение 98 процентов целей на полигоне Форт-Беннинг. Дата — пятнадцать лет назад.

Они рано легли спать и уже почти заснули, когда раздался телефонный звонок. Дебора сонно запротестовала, но потом перекатилась поближе к Дуайту, чтобы послушать разговор. Положив трубку, Дуайт спросил:

— Ты можешь в это поверить?

— В то, что миссис Харпер застрелила Джей Ди? Конечно.

— Не в то, что застрелила, а в то, что сертификат ее медали за меткую стрельбу висел у нее на стене в коридоре.

— Могла бы и два повесить — гордыня! — пробормотала Дебора, поудобнее устраиваясь в его объятиях.

— Гордыня? Я бы назвал это заносчивостью.

— Достаточно близкие понятия, — сказала она и нашла губами его губы.

А в окно стучал холодный зимний дождь.

Место жительства: Роли, Северная Каролина.

Семейное положение: Замужем, есть сын.

Первая работа: в десятилетнем возрасте работала на табачной ферме за 35 центов в час.

Награды: премия Эдгара Аллана По, премия Энтони, премия Макавити, премия «Агата».

Веб-сайт: www.MargaretMaron.com

Ридерз Дайджест: Где вы взяли сюжет для романа «Дитя зимы»?

Маргарет Марон: Поскольку Дебора Нотт — героиня серии романов, я обычно начинаю с того, что помещаю ее в некую сложную ситуацию, отсюда и возникает сюжет. «Дитя зимы» продолжает семейную историю героини. После того как в предыдущем романе Дебора вышла замуж за помощника шерифа Дуайта Брайанта, мне захотелось вернуться к истории с его первым браком и побольше рассказать о его прежней жизни. Это повлекло за собой необходимость поехать в западную Виргинию; впервые действие романа из этой серии происходит вне Северной Каролины.

Р.Д.: «Дитя зимы» — двенадцатая книга серии. Как вам удается, с одной стороны, пересказать прошлое Деборы, а с другой — не утомлять повторениями давних и преданных ваших поклонников?

М.М.: Я стараюсь дать ровно столько предыстории, чтобы читатель не терял времени напрасно, но и в то же время чтобы у него не возникало ощущения, будто он смотрит фильм с середины.

Р.Д.: Вы всегда знаете, чем кончится книга, когда принимаетесь за новый роман?

М.М.: Вовсе нет. У меня есть некая призрачная идея, я представляю развязку, но детали приходят позже.

Р.Д.: Бывало так, что к середине книги вы меняли преступника?

М.М.: Очень часто. В одном из романов убийца у меня менялся трижды. Самые лучшие кандидаты почти всегда возникают неожиданно.

Р.Д.: Как вы пишете?

М.М.: Для этого мне нужен компьютер, чашечка кофе и колода игральных карт. Как только я захожу в тупик, то поворачиваюсь на стуле к столику, который стоит у меня под боком, и раскладываю пасьянс. Один-два пасьянса — и я нахожу ответ на самый сложный вопрос.

Есть в процессе раскладывания карт что-то такое, что подстегивает работу мозга. Причем компьютерные пасьянсы здесь не годятся. А если я поднимусь из-за стола, то потеряю мысль и, может быть, не вернусь к работе в ближайшие несколько часов. Так что я сижу, как приклеенная к стулу, раскладываю пасьянсы и пью кофе, пока не придумаю, о чем писать дальше.

Р.Д.: Вы начали свою писательскую карьеру с коротких рассказов. Как и почему вы превратились в автора детективов?

М.М.: Мой первый роман сначала был рассказом. Рассказ ни одно издательство покупать не хотело, и мне пришлось превратить его в повесть журнального формата, сделав вдвое длиннее. Но повесть тоже не продавалась, и я работала над ней, пока не получилась книга в сто пятьдесят страниц. Я обстоятельно расписала линии второстепенных персонажей, за счет чего она стала опять вдвое больше, и на сей раз книга была продана.

Р.Д.: Дебора выросла в большой семье (у нее одиннадцать братьев). Вы тоже из большой семьи?

М.М.: Увы. Это чистый вымысел, хотя моя бабушка была одной из одиннадцати детей, и потому у меня много троюродных братьев и сестер.

Р.Д.: Если бы какую-нибудь книгу о Деборе Нотт экранизировали, кого бы вы хотели видеть в ролях Деборы и Дуайта?

М.М.: Не знаю. А вот в роли Кеззи, ее отца-контрабандиста, я бы хотела видеть Криса Кристоферсона.

Р.Д.: И самое главное. Будут ли дети у Деборы и Дуайта?

М.М.: Понятия не имею. Я не ожидала даже, что они поженятся. В самом деле я обо всем узнаю последней.