— Это ваши? — спросил он.

Моника Грей встала и подошла к нему:

— Да. Нравятся?

— Очень. Вы ходили в колледж искусств?

— Два года. Это прежде всего и заставило меня переехать сюда.

— И почему же вы оставили учебу?

Она грустно улыбнулась:

— Сорок фунтов стерлингов в неделю во «Фламинго» и кредит на одежду.

— Привлекательная альтернатива. Ну, не буду вас больше задерживать. — Миллер подошел к двери и оглянулся. — Только еще одно. Вы понимаете, что, если я не разыщу ее семью, я буду вынужден попросить вас сделать формальную идентификацию?

Она встала и, побледнев, глядела на него, а он закрыл дверь и начал спускаться по лестнице. Внизу на стене висел таксофон, а возле него стоял Брэди и набивал трубку.

Он быстро поднял голову и спросил:

— Что-нибудь хорошее?

— Думаю, что нет, но у меня предчувствие, что мы ее еще увидим.

— Я съездил в управление. Там сообщение для вас от Чака Лэзера. Он использовал фотографию, которую вы ему дали, и пришел с одним зарегистрированным наркоманом, продавшим ей пару таблеток у круглосуточной аптеки на Сити-сквер около полуночи. Если вы гарантируете, что не заберете его, он готов сделать заявление.

— Очень хорошо, — кивнул Миллер. — Вот и займитесь этим. Я подвезу вас к Корк-сквер, и вы пойдете к Чаку. А мне надо прежде всего позвонить.

— Что-нибудь особенное?

— Только догадка. Девушка любила рисовать, мы установили это. Другое — тот ярлычок с именем, который она оборвала с платья, распространен среди студентов. Я подозреваю, что здесь может быть связь.

Он отыскал нужный номер и поспешно набрал его. Почти сразу ответил женский голос:

— Колледж искусств.

— Пожалуйста, соедините меня с регистратурой.

После небольшой паузы приятный голос с шотландским акцентом произнес:

— Гендерсон слушает.

— Отдел по расследованию уголовных преступлений. Сержант Миллер. Я провожу следствие по поводу смерти девушки по имени Джоанна Мартин, и у меня есть веское основание проверить, не являлась ли она студенткой вашего колледжа в течение последних двух лет. У вас много времени займет такая справка?

— Не более тридцати секунд, сержант, — твердо ответил Гендерсон. — У нас самая совершенная система учета. — Через мгновение он сказал: — Сожалею, но студентки с таким именем не значится. Если хотите, я проверю более давние годы.

— Нет смысла, — ответил Миллер. — Судя по ее возрасту. — Он положил трубку и заметил, обращаясь к Брэди: — Еще одну возможность можем вычеркнуть.

— Ну а что теперь? — спросил тот.

— Я все думаю об идее отца Райана, что Джоанна Мартин — это не настоящее ее имя. Если так, то она может быть занесена в список пропавших людей под каким-то другим именем. Идите и поговорите с Чаком Лэзером, а я зайду в Армию спасения и посмотрю, не даст ли нам что-нибудь разговор с Мартой Броадриб.

Брэди ухмыльнулся:

— Только смотрите, не закончить бы вам боем в барабан по воскресеньям!

Но Миллер не имел сил улыбнуться в ответ, и когда он спускался по лестнице к машине, его лицо оставалось печальным и серьезным. В лучшие времена хороший сыщик действовал, ведомый инстинктом и серьезными фактами, а в этом случае было что-то нехорошее, гораздо более серьезное, чем виделось на поверхности вещей. Это ему подсказывали весь его опыт и тренировка.

Тесная контора в Армии спасения на Стоун-стрит была переполнена служащими. Полдюжины молодых людей и девушек старательно трудились, окруженные зелеными ящиками с папками, поставленными один на другой, чтобы сэкономить место.

— Я посмотрю, у себя ли майор, — сказал Миллеру озабоченно-важный молодой человек в блейзере и фланелевых брюках и скрылся в поисках Марты Броадриб.

Миллер прислонился к шкафу и ждал, ему показалась суетой деятельность этих людей. Он поднял упавший на пол лист с напечатанным на машинке текстом и быстро прочитал заголовок:

Главное препятствие в поисках пропавших людей с официальной точки зрения состояло в том, что до тех пор, пока не возникало подозрения в криминальном характере исчезновения, полиция ничего не могла сделать. Это создавало нелепое положение, когда основным специалистом в этой области становилась Армия спасения, которая вела порядка десяти тысяч дел в год как в Британии, так и вне ее. Их главная квартира располагалась в лондонском Бишопсгейте, откуда они руководили разбросанными по всей стране отделениями, такими же, как и это, в конторе на Стоун-стрит.

Молодой человек вышел из внутреннего кабинета, бережно поддерживая за плечи плачущую женщину средних лет в поношенном пальто. Он коротко молча кивнул, и Миллер прошел в кабинет.

Майор Марта Броадриб, ровно пяти футов росту, с ладной фигурой, обтянутой форменным платьем, излучала жизненную энергию. Тот, кто не знал, едва ли поверил бы, что ей уже шестьдесят. Ее голубые глаза казались огромными за стеклами очков в стальной оправе, а доброе лицо хранило выражение как у невинного ребенка. И все же эта женщина большую часть жизни проработала в миссиях в Китае и провела там три ужасных года одиночного заключения в коммунистическом концентрационном лагере.

Она быстро вышла ему навстречу с улыбкой искреннего расположения.

— Николас, как хорошо! Хотите чашку чаю?

— Не откажусь, — ответил Миллер. — Что за женщина вышла сейчас от вас?

— Бедная душа. У нее год назад умер муж. — Марта достала чистую чашку из шкафа и подошла к подносу с чаем, который стоял у нее на письменном столе. — Месяц назад она вышла замуж за своего постояльца, — продолжала она. — Он убедил ее продать дом и отдать ему деньги на приобретение собственного дела.

— Не говорите дальше, — перебил ее Миллер. — Дайте мне догадаться. Он скрылся?

— Что-то в этом роде.

— Она ходила в полицию?

— Там ей сказали, что при отсутствии признаков криминала они бессильны что-либо сделать. — Она быстро помешала свой чай. — Кладите четыре кусочка сахару, это очень полезно.

— И вы рассчитываете отыскать его?

— Определенно, — ответила она. — И он поймет свою ответственность и вернет все бедной женщине сразу же, как только я получу возможность поговорить с ним. Я уверена.

Вот еще одна, которая думает, что у всех людей доброе сердце. Миллер криво улыбнулся, вспомнив их первую встречу. Как-то он шел ночью домой и откликнулся на призыв о помощи, так как оказался поблизости. В доме-трущобе у реки он увидел обезумевшего негодяя, который чуть не до смерти избил жену. За то, что Марта Броадриб пыталась остановить его, он избил и ее до потери сознания, сломав притом ей правую руку. А на следующий день, с рукой в гипсе, Марта навестила его в Брайдуелле. Тем дело и закончилось.

Она закурила, пристрастие к сигарете было единственной ее слабостью, и откинулась на спинку кресла.

— Вы выглядите усталым, Николас.

— Я действительно устал. В последние дни очень напряженная работа, но не будем об этом.

Он передал ей фотографию.

— Видели когда-нибудь ее?

Марта, нахмурясь, долго всматривалась в лицо.

— Это фотография мертвой, не так ли?

— Верно. Я вытащил ее из реки сегодня утром.

— Самоубийство? — В глазах Марты отразилось неподдельное горе. — Бедное дитя. Бедное, бедное дитя.

— Не совсем обычное самоубийство. Эта девушка сделала все, что могла, чтобы скрыть свое имя, прежде чем умереть.

Он кратко обрисовал все главные факты, и она печально кивнула:

— Так, значит, отец Райан считает, что Джоанна Мартин ее ненастоящее имя?

— У него сложилось такое впечатление, и его подтвердили еще два человека, с которыми я разговаривал. Я пришел сюда просто по интуиции. В надежде, что кто-нибудь просил вас организовать поиск или вы могли бы узнать девушку на фото.