Зеркало со звоном осыпалось на пол, и из-под осколков растеклась вонючая дрянь, чёрная, как нефть.

– Йес! – торжествующе пропищал Крыс. – Ты его уработала! Абсурд рулит!

– И что? Он больше не придёт? – с надеждой спросила Нелли, переводя дух. Сердце бухало, отдаваясь эхом в каждой клеточке.

Крыс, умываясь лапками, изрёк:

– Это только начальный левел, мать. А когда ты сдерёшь с него маску – вот это и будет фаталити.

Подметая осколки, Нелли порезалась, но вместо крови из раны потекла ртуть. Голова отяжелела, словно отлитая из свинца, перевесила и утянула Нелли в чёрный тоннель с шёлковыми стенами.

Перед ней белела вордовская страница. Сфокусировав взгляд, Нелли узнала свой перевод, а спасительное и такое знакомое, такое настоящее гудение системного блока наконец-то возвестило о возвращении в реальность. Гирлянда не горела – всё верно, она её выключила.

Но и компьютер она тоже выключила, ложась спать. Опять…

Метнувшись в комнату к дочке, Нелли в отчаянии осела на пол возле кровати и, гладя Леську по волосам, взмолилась:

– Ты мудрее меня, мудрее мамы, мудрее нас всех… Скажи, что мне делать, чтобы проснуться?

Леська, открыв глаза, улыбнулась.

– Ложись в постель и засыпай.

Спотыкаясь и ударяясь обо все косяки, Нелли без сил поплелась к дивану. Эта череда безумных снов, это проклятое зазеркалье компьютерного монитора казалось бесконечной ловушкой, из которой ей никогда не выбраться. Устроившись под тёплым облаком одеяла, она мысленно сказала: «Я проснусь утром. Компьютер будет выключен. И ёлка – тоже». На волнах размеренного дыхания она мягко нырнула в тьму сомкнутых век.

Синий сумрак зимнего утра проглядывал в щель между занавесками, а из кухни доносились звуки чьей-то возни: наверно, Леська уже встала. Монитор компьютера тёмный – слава Богу. Мишура и ёлочные игрушки тускло поблёскивали на чёрных ветках, гирлянда не горела. Зеркало в ванной оказалось целёхонько. Не без опасливого содрогания глянув в него, Нелли увидела только себя – бледную со сна, с голубыми тенями в подглазьях. Впрочем, она уже ни в чём не была уверена – реальность это или очередной сон? Ущипнув себя, Нелли ойкнула.

Леська хозяйничала на кухне: сварила свои любимые яйца всмятку, намазала маслом разрезанные пополам булочки и уже размешивала в горячем молоке «Несквик».

– Завтрак готов, мам. Два яйца тебе, два мне. А кофе ты сама себе сваришь.

– Молодец… Ты моя помощница. – Чмокнув дочку в макушку, Нелли потянулась за туркой.

Больше никаких летающих котов и говорящих крыс не появлялось: похоже, она вышла из этого лабиринта снов. Здесь прошло всего несколько часов, а там… Нелли казалось, там она прожила несколько жизней.

– Разделение труда: ты вытираешь пыль, я готовлю.

К встрече гостьи Нелли готовилась обстоятельно: иначе она просто не умела. Картошка со сметаной в горшочке, мясо по-домашнему с баклажанами, блинчики с рыбой – не на пределе её кулинарных способностей, конечно, но вполне прилично и вкусно. Пока Леська бегала с тряпкой, наводя глянец всюду, куда могла дотянуться, Нелли кашеварила на кухне. Потом, проверив качество уборки, она сочла его отменным: Леська даже почистила зеркала. Оставалось только пропылесосить напоследок мебель и ковры. Составив все готовые угощения в духовку, Нелли включила режим «keep warm», чтобы к их возвращению еда не остыла.

– Так, уже полтретьего! – озаботилась она, глянув на часы. – Собираемся живо, по-военному!

– Я уже одеваюсь! – крикнула из своей комнаты Леська.

Мороз выбелил сахарным кружевом деревья и чугунные прутья оград, снежный накат звонко скрипел под ногами. Примчавшись на каток без пяти три, они озирались в поисках Киры, но её пока не было и в помине. Леське не терпелось скорее сменить сапожки на коньки, и она прыгала от распиравшей её энергии.

Рокот мотора заставил Нелли обернуться. К ним подкатил великолепный мотоцикл, сверкающий и огромный, мощный гул которого отдавался у Нелли в груди. Мотоциклист снял шлем и оказался Кирой. Сегодня вместо куртки на ней была короткая, до бёдер, дублёнка: день выдался морозный.

– Ух ты! – восхищённо закричала Леська, прыгая вокруг роскошной машины. – Вот это байк! Бли-и-ин… Я такой же хочу!

– Не знала, что вы байкер, – улыбнулась Нелли.

– Да не то чтобы байкер… – Встряхнув освобождёнными из-под шлема волосами, Кира слезла с седла. – Вот братан мой – да, он был фанат этого дела… От него мне этот железный конь и достался.

– Был? – насторожилась Нелли. В морозном воздухе зазвенела тревожная струнка.

– Да, разбился четыре года назад, – вздохнула Кира. – Нет, не на этом байке, у него их два было. Тот мы продали по дешёвке, а этот я себе взяла.

– Простите… Насмерть разбился? – чувствуя плечом леденящее дыхание горя, осторожно переспросила Нелли.

– Жив, но травмы такие, что больше ни о каких байках и речи быть не может. В инвалидной коляске теперь. Он с родителями остался, а я сюда к девушке переехала. Четыреста километров на вот этом «коне» с минимумом вещей отмахала… А через год расстались. У меня тут троюродная тётя живёт – седьмая вода на киселе, конечно, но пустила к себе в двушку жить. Она инвалид-гипертоник, одинокая. Лекарства и половину платы за коммунальные мне пришлось на себя взять, а за проживание она с меня нисколько не берёт. А работа… Закончила я машиностроительный, где училась танки да БТРы проектировать, а теперь вот киношки людям кручу. Вот такая история.

Притихшая Леська прижалась к байку, задумчиво поглаживая его по кожаной седельной подушке. Люди весело катались вокруг огромной, мерцающей гирляндами ёлки; у всех были свои истории, а объединяли их Новый год и радость сверкающего, гладкого льда.

– Ладно… Что-то нам взгрустнулось, да? – Кира ласково ущипнула Леську за покрасневший на морозе носик. – Мы же кататься пришли? Ну, так давайте кататься! Кто тут у нас хотел стать второй Слуцкой? Айда за коньками!

– Айда, – обрадовалась Леська. – Мам, пошли!

Кира галантно зашнуровала ей коньки, а когда перешла к Нелли, её кошачьи глаза блеснули озорными янтарными огоньками.

– Как спалось?

Зазеркальные чары сна снова охватили Нелли. Головоломка сложилась, у кошачьей аватарки появилось живое, приятное человеческое лицо и тёплый, как костёр в ночи, голос – оставалось только ахнуть. Рот Нелли сам собой открылся.

– П-покойная б-бабуля приходила во сне, – пробормотала она, заикаясь от восторга и ошеломления. – Связала длинный шарф… Я думала, не выпутаюсь из него.

Кира с улыбкой кивнула, а Леська многозначительно щурилась с таким видом, будто знала, о чём шла речь.