— И это эльфы, дивный народ, — повторил он слова короля. — Откуда ж вы такие вылезли?

Я вовремя заткнул Афадели рот недоплетенным сандаликом.

— Позволь спросить — уточнил я, — ты находишь нас недостаточно или чрезмерно дивными?

Кажется, суть моей философии уловил только Радагаст. Он рассматривал мой сандалик.

— Я тоже такой хочу, — неожиданно сказал он, и Гэндальф чуть не разбил себе лоб собственным посохом.

— Я слыхал, вы умеете находить общий язык с пауками, — сказал он. Мы переглянулись и поняли, что король нас сдал. Или принц. Или Следопыт. В общем, какая-то местная сволочь.

— А друга моего Радагаста одолевают непонятные твари, ползущие с юга. Вот мы и хотели попросить вас о помощи.

При слове "твари" Афадель оживилась.

— Вы можете рассчитывать на нас, — сказала она так быстро, что я не успел рта раскрыть. И печально уронил недоплетенный сандалик. Опять монстры, приключения, завоевания, трофеи, как мне это надоело! Трофеи? О, трофеи — это хорошо.

Тут я подумал, что король наш занимается всем этим не первую тысячу лет с прежним энтузиазмом. Эх нам бы его энтузиазм! И его сокровищницу. Но я этого не говорил! Я громко думал.

Афадель, судя по всему, была согласна.

— А что за твари? — догадался я спросить.

— Пауки! — громко сказал Гэндальф шепотом. Радагаст закивал и руками изобразил паука-тварь.

— Да ну, это несерьезно, — махнула рукой Афадель и выполнила свой коронный трюк: повисла на толстом суку кверху ногами. И уже из этой позиции сказала Гэндальфу: — Пауки милейшие и добрейшие создания! Да, Хвандир?

— И щедрые, — добавил я не без намека.

— Мы тоже щедрые, — намекнул Гэндальф, а Радагаст снова закивал и показал нам из-под полы мухомор. Видимо, так он понимал щедрость.

— Это даже вот на таку-у-усенького паучка не тянет, — ответила Афадель, раскачиваясь, и показала размер.

В этот момент какой-то балрог рогатый принес накупавшегося Элронда. Спасибо, не на ручках.

— Что здесь происходит? — громко спросил он.

— Нас сманивают, о владыка! — сказала свисающая Афадель. — Деньгами соблазняют!

И повисла на одной ноге, раскачиваясь все сильнее.

Я подумал, не поймать ли, но передумал: так интереснее.

— Деньгами? — уши Элронда встали торчком. — Ну-у-у… а подробнее?

Гэндальф объяснил ситуацию и посмотрел на нас с осуждением.

— И много ли даете? — спросил Полуэльф. Я всегда думал, кто он на вторую половинку, уж не гном ли? Больно жадный.

Гэндальф помялся и озвучил сумму.

— Мало за таких отменных бойцов, — покачал Элронд головой. — Тем более, они не мои подданные, а Трандуила. Договаривайтесь с ним, раз эти двое добровольно не идут.

Радагаст обрадовался, Гэндальф сник. А мы так, серединка на половинку. потому как уж что-что, а договариваться король наш Трандуил умеет, будьте спокойны! Но он же про себя договорится! В смысле, кто будет получать доход. А как же мы?

Еще мы понимали, что Элронд мечтает от нас избавиться. Я потыкал Афадель веточкой, она поймала мой взгляд, веточку и потыкала ею Элронда. Тот тоже все прекрасно понял и показал на пальцах, во сколько нас оценивает. Плюс гонорар от Гэндальфа. Афадель презрительно сморщилась и забралась обратно на сук.

— Нас не ценят! — воскликнула она. — Уйду к чертям к Саурону!

— А кто такие черти? — заинтересовался Радагаст.

— Ты их вчера гонял, — мрачно ответил Гэндальф.

— О, так это знакомые! — обрадовался тот и показал нам второй мухомор, побольше. Элронд сморщил точеный нос.

— И что вы будете там делать? — спросил он скептически. — Думаете, Саурон даст больше? Ха! Да такого скупердяя Арда не видывала! И потом, где ваш патриотизм? Патриотизм где?!

Афадель ответила. С рифмами у нее порядок, это даже Трандуил подтвердил.

Маги сделали вид, что не поняли. А может, правда не поняли, в их-то возрасте поди упомни такие слова! Элронд грозно покачал головой и заявил, что явно не долечил нас.

Лечиться нам, однако, надоело, поэтому мы посовещались шепотом, и Афадель сказала:

— Ну ладно. Два раза по столько, сколько обещали. С каждого. С Радагаста можно и мухоморами.

— Ага, — согласился я. Давно мы к гномам не заглядывали. — А с тварями-пауками мы справимся.

Они посовещались. Элронд лицом выразил сожаление, что отсутствуют Трандуил и Галадриэль. И выдвинули встречное предложение: количество мухоморов увеличивается в 2,4 раза, а два раза по столько сократить в два раза, зато провести сеанс мануальной терапии. С каждым.

Мы забрались повыше на дерево. Ни Элронд, ни маги в своих одеяниях туда бы не полезли, а пути отхода мы уже присмотрели — на дуб, оттуда на другой дуб… Словом, поди еще попади в нас заклинанием!

После ожесточенной торговли (нет, точно в предках у Полуэльфа затесался гном!) мы сошлись на том, что два раза постольку с каждого мы уменьшим на сорок процентов, мухоморы берем целиком, а терапию Элронд пусть лучше на Радагасте опробует, ему нужнее.

(Благодаря гномам мы в математике и экономике разбираемся очень даже неплохо для эльфов наших лет.)

После этого мы слезли и пошли пообедать. Торговля — очень нервозатратное занятие!

Отобедавши и получив гонорар (вперед, разумеется), мы последовали за Радагастом гонять тварей.

Элронд радостно махал нам вслед чем-то очень похожим на ятаган. Видимо, хотел подбодрить перед битвой, хотя даже король наш Трандуил знает, что подбадривать нас следует исключительно деньгами. Афадель еще можно сексом, а меня не надо, тем более владыковским. Но гонорар получен, придется отрабатывать… Мы тащились вслед за лесным магом (Гэндальф отстал по дороге) в какую-то глушь. Там, наверное, даже орков нет…

Афадель явно думала о том же, потому что гневно сопела. Радагаст не привлекал ее как мужчина, следовательно, отдуваться буду я. Но я не хотел отдуваться. Я хотел употребить съедобную часть гонорара и отдохнуть!

Радагаст развил бурную деятельность, суетился и размахивал руками. С него сыпалась труха, грибы и ягоды (мы подбирали). Наконец Афадель решительно попросила его уйти, чтоб не спугнуть добычу.

Он, по-моему, этого не заметил, просто влез в кусты и дальше все пошло самотеком. Мы покрались дальше. Следов деятельности пауков мы пока не наблюдали: ни паутины, ни паучьих объедков… Ошибся Радагаст, что ли?

Ну и, в конце концов, думал я, если уж мы с Арагоговыми подданными строили мост, что нам какие-то пришлые пауки?

И тут на нас выскочил… нет, это был не паук. Я бы назвал это помесью богомола с крокодилом. Или русалокотом. Словом, Радагаст с бодуна опять напутал.

Мы с Афаделью переглянулись, заорали и шустро кинулись по деревьям, начисто забыв о Радагасте. У него мухоморы, в конце концов, ему не страшно.

— Что это? — пролязгала зубами Афадель.

— Мухоморы подействовали? — предположил я.

И тут богомол начал пилить мою сосну своими лапами. Я икнул от ужаса и ласточкой перелетел на дуб Афадели. Тот пилить пришлось бы пятерым таким богомо… зачем я это сказал?

— Мне кажется, мы продешевили, — хладнокровно сказала Афадель. — Сваливаем!!!

Дуб мы, конечно, не свалили… Но прыгали как молодые мустанги, не знаю уж, кто это, но нас так когда-то ласково обозвал король. Ну да он на своем веку много всяких тварей встречал, ему виднее.

— Не пора ли нам обратно? — поинтересовался я, когда мы упрыгали подальше. — В смысле, к Трандуилу.

— Думаю, пора, — сказала Афадель. — Вдвоем мы такой натиск не сдержим!

— А в Лихолесье пауки! — многозначительно намекнул я.

— Вот-вот, пусть Арагогушка займется конкурентами, — кивнула она.

— И покушает, — дополнил я, нежно прижимая к себе гонорар. То есть мою часть гонорара. Меньшую: Афадель взяла побольше, мотивируя это тем, что торговалась она. Причем вниз головой.

Я не стал спорить. Я был уже рад, что уцелел. Ну вы поняли.

— Откуда вас принесло? — недружелюбно спросил король наш Трандуил, когда мы чуть на него не наступили. Их величество изволил возлежать во мху и лакомиться земляникой. Олень пасся рядом. — Я, кажется, отправил вас лечиться!