— Прекрати горланить песни, грешник!!! — мягко укорил Отче Баярда.

Совершенно пья… э… находящийся в благодушном настроении рыцарь — пел старо-французкие «частушки». Ничем другим эти похабные песнопения я назвать не мог. Мало того что пел. Мало того что медведь наступил ему не только на ухо, но и на горло его «лебединой» песне. Так вот этот недоделанный "поэт" решил еще и перевести тексты - на общий, чтоб всем было понятно. В итоге то, что он гнусил… не походило даже на разнузданный рэп в исполнении хора имени Пятницкого.

Приехав в замок и подготовившись к обороне, следующий день — я объявил выходным. Ну и праздником — в честь обретения графством законного правителя. Это сейчас и праздновали с размахом. В данный момент двор замка напоминал улей. Одних только легионеров — сто тридцать человек. Человек сорок слуг, мы, графиня с дочками — симпатичными девчонками-подростками, её фрейлины — хрен знает, откуда выползшие, три барона с малыми дружинами. Эти решили рискнуть и принести мне присягу и присоединиться. Плюс десятка полтора крестьян дожидавшихся графского суда. Вернее моего суда.

В общем — суетно, весело и празднично. К моему возвращению прибыли даже музыканты и скоморохи — бродячая театральная труппа. А вот музыкантов ждет сюрприз.

Благородные сидели отдельно, кроме легата — он демократично присоседился к легионерам. И теперь сидя неподалеку — пытался «спеть», под немелодичный аккомпанемент местных «рокеров». Барабан, свирель, дудка, гитара, «мандолина» и «скрипка». Некоторое сходство последних инструментов с привычными мне имелось, но не более. Никто кроме Симеона, не рискнул указать гиганту-легату на немелодичность исполняемых им старинных «хитов». Могло быть чревато.

А что я? Людям отдыхать надо! Пусть каждый и развлекается, как хочет. Все заслужили.

Прервавшийся на секунду, чтобы отхлебнуть из кубка, шевалье решил достойно ответить зарвавшемуся комиссару.

— Слышь… святой отец. Вот интересно, с какими словами ты хочешь умереть на кресте? Со словами: «За други своя!»?

— Тьфу, на тебя — богохульник! Ты не исправим! Прекрати петь эту похабень... а не то — прокляну. Какой пример ты подаешь легионерам?

Содержание песен, на мой взгляд, было фривольным, но не более того — это на мой развращенный взгляд. Так — намеки. У Шнура из «Ленинграда» песни гораздо круче. А речь в абсолютно не рифмованных песнопениях шла, о том что, то монашка не отказала красивому кузнецу, то прелат гонялся за смазливым послушником, то рыцарь оказал внимание сразу пятерым «дамам»… В общем, в этом «народном творчестве»… как там писали при социализме: «В нем ярко отразилось осуждение угнетённых слоев населения против насквозь фальшивой морали феодального общества».

— А что петь?

— Ничего!

— Вон боярина Андрея попроси спеть…

— Я сам хочу! — заупрямился Баярд и пропел по-русски:

Я люблю кровавый бой.

Я рожден для службы царской.

Сабля, водка, конь гусарский.

Вот он, век мой золотой!

— Понял! Душа у меня поет!

А благородный Наместник ни во что не вмешивался и всем благосклонно улыбался.

А чего не улыбаться? Периметр в десять км — полностью просматривается. Пройти незамеченным или обнаружить сторожевые боты… — это из области ненаучной фантастики. «Шершня» поставили даже около башни Ордена. Если что и выползет к нам… то, скорее всего отттуда.

К тому же опасности никакой я не чувствую. А чувствам в последнее время я привык доверять. Всю еду подаваемую, что во двор, что нам на стол — проверяют полевыми анализаторами, чрезвычайно гордые доверием СБшники. Шансов отравить меня — нет. Да даже если и отравят — наготове полевой диагност и малый полевой медкомплекс. Да и не чувствовал я опасности.

Графиня молодец. Умная женщина. Тихо и ненавязчиво строит мне глазки, как только Юлька отвернется. А когда не вижу я — многообещающе поглядывает на Баярда. То, что я её «чувствую» — она не знает. Сексуальная составляющая с её стороны присутствует. Она весьма не прочь провести ночь не одна, но выбирает партнера мозгами. Это чисто женское — искать сильного покровителя. Она прекрасно понимает, что усидеть «на графстве» ей в одиночку не светит. Муженек недавно схлестнулся с парой баронов. Выиграл, но дружину сильно проредили. Баронов конечно казнили, но воинов-то не вернешь. Вчера посмотрев на технику, она резко пересмотрела свои взгляды на меня. Теперь это моя очень верная сторонница. Умная зараза — все моментально просчитала.

Бароны полны надежд. Вместе грабить сподручнее. Большим войском имеется в виду. Бедняги… и их ждет облом. Хотя… на кой мне пластмассовые трофеи? Да и верные люди на местах по-любому нужны.

Новоиспеченные СБшники в количестве десяти человек, под командованием Шрама — бдели по углам и у меня за спиной. С вечера была странная попытка баронов и их приближенных навязать мне телохранителей. Типа «статус», «положено», «так принято» и прочая лабуда. Я отказался, но мой отказ не поняли. На что я, засмеявшись, посоветовал поспрашивать «старых» легионеров о моих умениях. Не поленились, пошли — поспрашивали. У многих взгляды сделались излишне задумчивыми.

А вот в «Безопасность» я отбирал людей очень придирчиво. Верность лично мне — не главный критерий, как и умение, владеть оружием. Главным была ненависть и честность. Ненависть к бардаку, творившемуся кругом, а честность по отношению к своему нанимателю и своим обязанностям. Ну там ещё было много чего. Мое лестное предложение из пяти подходящих наемников приняли только трое. Остальные семеро были из легионеров. Один из них был декан Эдд. Но мое предложение, несмотря на понижение, принял — не раздумывая. 

Чика, и помогающий ему барон Нико, устанавливавшие оборудование полночи — спали. И как мне кажется, оба не в одиночестве. Часть слуг перед отъездом я уволил. Недостающих и часть новых работников и работниц, набрали из ближайших деревенек. Кто-то из девушек и скрашивал досуг доблестных воинов. Потому что дикий хохот из окон Чикиных апартаментов — находящихся подо мной, разбудил Юльку. А свое «фе» по этому поводу, она не преминула высказать с утра мне.

О, только вспомни! В окне гостевых покоев — ныне спальни Чики, нарисовалась его помятая морда.

— Господин Наместник — срочные новости! — заорал он и поморщился — видимо вечер удался.

— Сейчас подойду…

Бароны и иже с ними недоуменно посмотрели на меня. Не к Наместнику бегут с докладом и новостями, а он Сам куда-то идет. Не по поняти… не по этикету.

— Есть некоторые тайны — уважаемые олы, за которыми нужно идти самому, —  доходчиво разъяснил я.

Дошло. Понятливо закивали.

— Ну? Рассказывай, — обратился я к Чике, а сам в это время с удовольствием поглядывал на аппетитную фигурку одевающейся девчонки скрасившей досуг моего «зампотеха».

— Доброго дня, ол Наместник, — поклонилась она, лукаво поблескивая глазами. — Я могу идти?

Я кивнул: — Иди.

— Всегда к вашим услугам, — она ещё раз многозначительно поклонилась и вышла.

— Что?

— К монахам прибыла делегация. Очень специфичная. Сам смотри, — он развернул голографическую картинку в мою сторону, чтобы мне было лучше видно. — Они только что приехали. Звук будет через пару минут. Боюсь, как бы не заметили «Шершня».

Я рассматривал картинку приближающейся кавалькады. Три десятка воинов. И два монаха. Я просмотрел запись до конца, пока Чика колдовал над своей аппаратурой.

Судя по одинаковым доспехам, плащам с красным кругом (ну точь-в-точь наши крестоносцы) и отлично сделанному оружию — это элита. Но почему так мало? По срокам, как я и рассчитывал. Повод «нагнуть» графство до конца и «мирно присоединить» — более чем весомый. Элитные убивцы? Совершенно не похожи. Судя по движениям и пропорциям — это штурмовики… или элитные телохранители. Больно уж специфично двигаются. Взять замок такими силами? Чушь! Грохнуть меня на переговорах… — возможно. Но маловероятно. Скорее всего, разведка. Разведка и мозги — это сладкая парочка монахов. Бойцы — исполнители, не более того. Интересно это разведка или контрразведка? Я бы поставил на их безопасников. О… как забегали внутри. Начальство прибыло.