— Пошли, чего встала, тут нет ничего интересного, — недовольно сказала Ева-Лотта и потянула меня за руку в дальний угол комнаты. Я покорно пошла следом. Там оказалась сорванная с петель, тяжёлая дверь и узкий короткий коридор, заваленный до потолка битым камнем.
— Тут тупик….
— Ага, но я прокопала проход. Три дня возилась. Полезли.
Моя маленькая спутница, ящеркой скользнула наверх и скрылась из виду. Я пожала плечами и последовала за ней. Вопреки подозрениям, проход оказался достаточно широким, девочка постаралась на славу. Он располагался под самым потолком и был почти не виден с земли, скрытый причудливой игрой теней.
После того, как, препятствие было успешно преодолено, мы двинулись дальше.
— Интересно, откуда образовался завал? — задумчиво спросила я, водружая светлячка-элементаля над головой.
— Наверное, когда земля сильно тряслась, — пояснила девочка. — Это было давно, мы только сюда переехали. Ох, и страшно же было, все на улицу повыскакивали, а кругом камни падают. Тогда несколько комнат засыпало, вместе с людями. Их так и не откопали.
— Жуть, — я повела плечами. Только землетрясения недоставало, для полного счастья.
Коридор кончился, и мы вошли в небольшую, сводчатую комнату, в центре которой находился стол, заваленный книгами. Несколько шкафов стояли у стен или лежали на боку, по всей вероятности, опрокинутые подземными толчками.
— Вот видишь, — с торжеством в голосе, провозгласила Ева-Лотта. — Я говорила правду, смотри сколько книжек!
Я, не ответив, присела на корточки, подняла несколько упавших на пол фолиантов и осторожно переложила на полки. Потом подошла к столу, открыла первую попавшуюся книгу и, прочитав первые строчки, не смогла удержаться от смеха. То оказалось "Житие, деяния и речения, святых Клапауция и Трурля, в назидание потомкам записанное преподобным Лемусом" — анонимный еретический трактат, созданный неизвестным сатириком около двадцати лет назад. В нём, автор-насмешник утверждал, что разумными в нашей Вселенной являются лишь странные железные машины, а люди или "бледнотики", есть "грязь, слизь и кал" — типичное недоразумение природы. Мне довелось познакомиться с этой книгой в замке маркграфа Джардинса. Странно, что богомерзкий труд присутствовал в монастырской библиотеке. Похоже, святые отцы были не прочь на досуге развлечься чтением запрещенной литературы. Как это на них похоже.
— А что за дверью? — спросила я, указывая на проход в противоположной стене. — Ты там была?
— Конечно, — важно отозвалась Ева-Лотта. Она оторвалась от разглядывания ярких миниатюр в толстенном фолианте и повернулась ко мне. — Там дядька мёртвый сидит, и всяких странных штук полно.
— Пойдем, посмотрим?
— Идём. — Девочка спрыгнула со стула, и решительно пошла вперёд. Я двинулась следом, пытаясь подавить беспокойство.
Помещение, в котором мы очутились, было гораздо больше библиотеки. Оно оказалось сильно захламлено — многочисленные столы, заставленные бутылями всех размеров и форм, штабеля алхимической посуды и самых разнообразных приборов, занимали почти всё свободное пространство. Немного места, имелось только в правом дальнем углу, где стоял письменный стол и резное кресло с высокой спинкой. В кресле сидел человек, вернее всё то, что от него осталось.
— Вот, — сказала Ева-Лотта. — Правда, страшный дядька?
Я подошла к креслу. Судя по всему, "страшным дядькой", был отец Лазарус — настоятель монастыря, маг-элементалист, хозяин этой захламлённой лаборатории. Он сидел, откинувшись к спинке, высушенный и сморщенный, словно старое яблоко. Правая рука лежала на подлокотнике, в пальцах левой, безвольно опущенной вдоль тела было зажато гусиное перо с обкусанным кончиком. Тело оказалось изрядно погрызено крысами или иными паразитами и представляло собой весьма отталкивающее и жалкое зрелище. Но запах разложения отсутствовал совсем, словно перед нами сидел не мертвец, а восковая кукла.
Ева-Лотта, вскарабкалась на стол и уселась на краю, беспечно болтая ногами. Соседство с покойником её совершенно не пугало. Девчонке явно льстила роль руководителя экспедиции, и она всем видом старалась показать какая она смелая и бесшабашная. Я подошла ближе и увидела, что прямо перед мумией, лежит раскрытая тетрадь, полная записей и чернильница с откинутой крышкой. Чернила давно высохли, но меня сейчас больше интересовала тетрадь. Похоже, старик писал до самого конца — последние несколько строчек, оказались совершенно нечитаемы. Я осторожно взяла её в руки и перевернула несколько листов. Оказалось, что передо мной, рабочий дневник, в котором отец Лазарус, скрупулезно записывал результаты опытов и свои соображения по различным вопросам. Почерк старика был ужасен, некоторые слова разбирались с трудом. Хорошо ещё, что писал он на таленге — местной разновидности латыни — мёртвом языке, ставшим универсальным средством общения богословов и учёных. Большинство записей в журнале, оказались малоинтересны, но последние две страницы несли важнейшую информацию.
…"Вчера проводили братьев Фредерико, Паоло и Магнуса к месту, населяемому богопротивными тварями, коих здешние язычники именуют Драконами, поклоняясь им словно поганым идолам. Нет предела мерзости, которой может предаться слабый верой, но наши братья сильны духом, и полны решимости истребить словом Божьим проклятых тварей во имя торжества Истины"….
…"Господь в своей милости даёт неразумным детям своим тяжкие испытания. Сегодня вернулись братья Фредерико и Магнус, едва живые и упавшие духом, ибо не удалось им извергнуть поганых Драконов, в пучину породившей их бездны. Святой молитвы, оказалось недостаточно, проклятая тварь ответила на неё громким криком, почти лишившим несчастных разума, после чего, разорвала на куски и пожрала бедного брата Паоло. Сердце моё обливается кровью при мысли о несчастном, павшем как подобает истинному мученику. Я повелел всем поститься десять дней, и молиться об упокое его чистой души"….
…"Да будет вовек славен, день сей, ибо постигла нас сегодня великая радость. Брат Паоло, которого оплакивали мы, вернулся живым и невредимым, повергнув в прах измышления подлых еретиков о невозможности Божественного чуда, ибо Высшее Существо, дало ему силы невредимым войти в логово жутких тварей и также выйти, без какого либо ущерба. В качестве доказательства, принёс он яйцо Дракона, взятое в гнезде. Я весь в предвкушении того момента, как смогу, запершись в лаборатории, подвергнуть, сей мерзкий предмет, всяческим исследованиям, во славу Церкви. К сожалению, брат Паоло, не смог рассказать о своих подвигах, так как глух и нем с рождения"…
Тут я хмыкнула, и оторвалась от чтения. Похоже, Белла была права, и ушлый монашек, всё-таки сумел обокрасть гнездо, на погибель себе и другим. А два его приятеля оказались трусами. Они явно сбежали, только увидев дракона, а все красочные подробности с пожиранием, придумали позже, чтобы оправдаться… Но Паоло, взял да вернулся живым, подставив друзей. Интересно, а где само яйцо? Успел Лазарус с ним, что-нибудь сделать или проклятие убило его раньше? Я рассеяно окинула взглядом захламлённый стол и увидела, что искомый предмет, лежит прямо перед носом. Это был молочно-белый шар, размером примерно с футбольный мяч (для тех, кто не знает, футбол — игра в мире Земля, очень интересная). Я, не удержавшись, дотронулась до него пальцами, и почувствовала лёгкую вибрацию и гудение. По спине внезапно пробежали мурашки, в голову пришла неприятная мысль — а что, если дракончик собирается вылупиться прямо сейчас.
— Ева-Лотта, — спросила я девочку, которая устав ждать, задремала, улёгшись прямо на кипу бумаг, заваливших стол. — Скажи, ты трогала эту штуку?
— Чего? — она сонно посмотрела на меня, потом на драконье яйцо и кивнула, — Ага, трогала. Она так смешно гудит, словно пчелиный улей. Как-то раз в лесу, я…
— Погоди про лес. Скажи, оно так гудело всегда?
— Точно, всегда, — девочка на коленках подползла к яйцу и принялась ласково гладить его словно котёнка. Я обратила внимание, что на белой скорлупе, совершенно не остаётся следов от её перепачканных сажей ладошек. — Правда, здорово?
