— Уж ты-то точно сдашь гениальное сочинение! — фыркнула она.

— Зачем? — удивился он. — Сказано же — по желанию. Возникнет желание, напишу, нет, оставлю мысли при себе. Не люблю, знаешь ли, обязаловки!

— Ничего не понимаю, — произнес Рон, прожевав сардельку. — Малфой и маггловедение — две вещи…

— Несовместные, — докончила Гермиона, сердито посмотрев тому вслед. — Нет, ну может, дальше будет что-то посерьезнее сказочек!

— Снова пойдешь? — подначил Уизли.

— И пойду! И вы пойдете! А то, может, я чего-то не понимаю?

— Ну пошли… если, говоришь, там спать можно…

На следующий факультатив Драко немного опоздал, впрочем, не он один, и очень удивился, увидев, что народу прибыло. Около учительского стола Антар о чем-то тихо беседовала с двумя девушками с Рэйвенкло, хаффлпаффка, немного помоложе, внимательно их слушала. На столе обнаружилась внушительная кипа пергаментов.

Драко с удовольствием понаблюдал за выражением лица Грейнджер, подивился тому, что она умудрилась затащить сюда Уизли с Поттером, занял свое место и приготовился слушать.

— Я вижу новые лица, — сказала девушка. — Это хорошо. И вы меня очень порадовали, не сомневайтесь, я прочту все, что вы написали, и если вы пожелаете, мы это обсудим. Нет, мисс Грейнджер, никаких баллов факультетам. Я практикантка, я не имею права их начислять. Тем более, такие сочинения пишутся от души, а не ради награды. Девочки, идите по местам… заходите ко мне вечером, если хотите, договорим.

Судя по выражению лиц девчонок, те уже были готовы идти за Антар в огонь и в воду. Драко приревновал было, потом подумал, что это глупости, и решил сам наведаться вечером на огонек. Послушать, что умного скажут.

— Сегодня у нас снова маггловский писатель, я уже читала его рассказы, а теперь попробуем роман. Напоминаю: никаких вопросов с места, тишина. Кому не нравится — спокойно, без шума собирается и уходит. Итак…

…- Чего это было вообще? — спросил Рон у Гарри. Тот молча пожал плечами. Оба благополучно все проспали.

У окна взахлеб рыдала великовозрастная слизеринка, ее пытались утешить подруги, сами едва сдерживающие слезы.

Более сдержанные рэйвенкловки осаждали мисс Дьеллор.

— А дальше что же? — спрашивала одна.

— Узнаете позже, — был ответ.

— Но мисс Дьеллор, это же через неделю! Вы скажите нам название, мы сами достанем! Ванесса — полукровка, она сможет…

— Это — сколько угодно, — улыбнулась она. — Вот. Только как же остальные? Вы прочтете, а потом будете бездельничать?

— Остальные тоже прочтут, — сказала белокурая Ванесса. — Вон… даже Фелисите со Слизерина проняло, так что за неделю все одолеют. Я ведь видела книгу у вас, мисс, она не такая уж большая.

— Если вы возьмете это на себя, то мы намного ускоримся, — ответила Антар. — Копировальное заклинание знаете? Не то, которое ксерокс, а волшебное?

— Знаем, — заулыбались девушки. — Мы дочитаем! А можно нам еще что-нибудь такое же?

— Надо чередовать, — серьезно сказала она. — Мальчики наверняка хотят приключений. Но вы не беспокойтесь, там всего будет вдосталь…

— Спасибо, мисс Дьеллор!

Да никто еще не потерян! Вон, приятели Драко, такие глупые с виду, начали хоть моргать… И я точно видела, как на истории о прабабушке Винсент украдкой вытирал слезы. Может, у него тоже была такая прабабушка? А когда шла речь о бабушке и ее кухне, заплакала полукровка с Хаффлпаффа, да и не она одна. Как же вам не повезло, дети, что наши миры так далеко отстоят друг от друга… Но Грейнджер решительно непрошибаема! Кажется, она меня конспектирует…

— Мисс Дьеллор, позвольте вопрос? — сказала за обедом профессор МакГонаггал.

— Разумеется, — кивнула та.

— Не скажете ли вы, отчего после ваших факультативов дети плачут навзрыд? Причем не только непосредственно после занятий, но и после, в спальнях?

— Чтобы душа росла, она должна болеть, — улыбнулась Антар. — Иначе никогда из человека не выйдет ничего путного. Профессор МакГонаггал, вы всегда можете прийти ко мне на занятие и убедиться, что я не пугаю студентов, не рассказываю им страшных сказок на ночь, просто… есть вещи, которые нужно осознать.

— А потом они сидят у вас после отбоя, — буркнул Снейп. — Завидуете славе Слагхорна?

— Кого, простите? — повернулась к нему Дьеллор. — Ах! Ну конечно, тот клуб… Нет, ну что вы, куда мне. Просто многие стесняются обсуждать свои мысли на публике, а мне нетрудно напоить их чаем и выслушать… Это, знаете, такое странное, трепетное чувство: подросток вдруг осознает что-то, не может ничего толком высказать, потому что не умеет, и это доводит его до отчаяния. — Она улыбнулась. — Надо просто уметь слушать и временами подсказывать нужные слова. Они хорошие дети, необразованные… гм… в маггловском понимании, но хорошие.

— Мисс Дьеллор, но плачут-то они отчего?! — не сдалась МакГонаггал.

— Я же сказала, душа растет, болит, оттого они и плачут, — серьезно сказала та. — Неужели вы за собой такого не помните?

Пожилая профессорша вдруг смутилась до слез и отвернулась. Снейп нахмурился. И Дамблдора нет, как назло! Вечно он пропадает, когда больше всего нужен! А вот Флитвик посмотрел на практикантку с большим интересом. Он-то знал, чем занимались по ночам его подопечные: читали запоем, совы едва таскали посылки с книгами, а там и тут слышалось: «и это вот запиши, спросим, я не поняла… об этом Маргрет может знать, отметь! И отдай мне книжку, Люси, сколько можно ее держать!»

Драко исправно приходил на эти вечерние посиделки, немного обижался, что не может побыть с мисс Антар наедине, но к нему на колени тут же запрыгивала Басти, начинала мурчать, урчать, рокотать, словом, напрашивалась на ласку, и он успокаивался. Да и заглядывавшие к иностранке студенты были далеко не глупы! Приходили не только девочки; случались и жаркие споры, и бурные примирения, только Антар в этом не участвовала, сидела в сторонке, мерцала янтарными глазами и загадочно улыбалась. Если спрашивали о чем-то, отвечала, конечно, но обычно ее «чтецы» так увлекались друг другом, что забывали и о присутствии преподавательницы, и о времени, приходилось их выгонять…

В один прекрасный день Драко не застал Антар на месте, потом вспомнил, что у нее сегодня выходной, а значит… Значит она увидит отца. Жестокая зависть охватила его, а потом он вдруг успокоился и отправился к себе. У него еще были недочитаны «Две твердыни».

— Как вы, Люциус? — спросила Антар после приветствия.

— На удивление неплохо, — ответил он, — а вам каково в Хогвартсе?

— На удивление забавно, — в тон ему ответила девушка. — На меня смотрят, как на экзотическое животное…

— Однако Драко пишет, что на ваших факультативах яблоку негде упасть.

— Одно другому не мешает.

— А… он как? — неверным голосом спросил Люциус.

— Как всегда: до ужаса вреден, капризен и ненавидим большей частью окружающих, — улыбнулась она. — Не беспокойтесь, все с ним хорошо. Учится нормально, не задирается с окружающими…

— Драко написал мне душераздирающее письмо о том, как Поттера взяли ловцом, а его даже не допустили пробоваться в команду.

— Да… был там инцидент. Ничего страшного, Люциус, Драко успокоился и согласился с тем, что угробиться всегда успеет. Ему больше по нраву наши литературные вечера, — улыбнулась Антар. — Если он не писал: у меня собираются студенты, те, кто не может или не хочет обсуждать что-то при большой аудитории, и мы беседуем в тесном кругу. Драко редко что-то говорит, но ему явно нравится слушать.

— Снейп вами крайне недоволен, — заметил Малфой, провожая девушку в сад.

— В каком смысле?

— Не в профессиональном, нет! Так-то он говорит, что более толкового подмастерья у него сроду не бывало. Ему не нравится то, что вы делаете с детьми.

— Я с ними ничего не делаю, — мягко напомнила Антар. — Я им читаю одну-две главы, а к следующему занятию они сами уже все прочитывают и требуют пояснений. Это что, плохо? То, что дети… ой, да какие дети, там уже совсем взрослые ребята есть! Словом, разве плохо то, что они пытаются думать сами?