— Человек на дереве, — Рестон с озабоченным видом пожевал губами. — Это ваш «хвост», Миллер! — Он повернулся к Зете: — Вы уверены, что за вами никто не следил?

— Не думаю. Было очень темно. Все время лил дождь… Я несколько раз предупреждал вас, что частые прогулки опасны… Впрочем, до сих пор ничего не случалось…

— До сих пор никто там не сидел на дереве!

В разговор включился Миллер:

— Мистер Рестон, может быть, у того человека были совершенно другие цели?

— Вряд ли… — задумался Зете. — Пока все не успокоится, выходить нельзя.

— Придется сходить. На разведку. Мы не можем жить в неизвестности. Я знаю, герр Зете, что у вас есть еще один запасной ход.

— Он не для таких прогулок. У него есть специальное назначение. По-моему, самое лучшее, закрыть оба хода стеной и продолжать спокойно работать. Тогда никто не сможет к нам пробраться.

— Это легко сказать! Вы прекрасно знаете, Зете, какая это огромная работа — замуровать ходы под водой. У нас есть более неотложные дела. Нет, надо выяснить обстановку. Может быть, в действительности ничего опасного нет.

— Но мистер…

— Я же не прошу вас, чтобы вы немедленно пошли. Пойдете через несколько суток. А сейчас не буду вам мешать. Мойтесь, отдыхайте.

Рестон повернулся, дал понять, что разговор закончен, и направился к выходу.

Ребята видели, с какой ненавистью Зете смотрит на уходящего Рестона.

— Глупец! — сказал Зете Миллеру. — Что он знает о внешнем мире? Только то, что изредка слушает по радио. А радио он без меня не может слушать. Я уж знаю, когда и что дать ему слушать. Ну, что ж… Его последнее слово уместно: надо отдыхать.

— Спокойного отдыха, Зете, — пожал его руку Миллер.

Ребята переглянулись и впервые заметили в глазах друг друга радость. «Значит, на земле что-то уже знают!.. Но знают ли они, что враг очень хитрый, что он спрятался глубоко под землей и чтобы добраться до него, надо даже опускаться под воду. Смогут ли додуматься до этого люди, живущие на земле под солнцем?..»

Галин повесил мокрое полотенце на ветку дерева, что поднималось неподалеку от машины, надел рубашку и посмотрел на купающихся. Невольно подумал: «Умные, серьезные люди, а в воде играют, как озорные мальчишки!»

Купались ученые, приехавшие из Академии наук в пещеру Карякэ. Они исследуют рисунки, найденные в пещере одним спелеологом несколько месяцев назад. Их приезд оказался очень кстати.

В одном из залов спелеологи нашли клочки бумаги. Галин установил, что заметки на них были сделаны Махмутом и Шарифом. Ребята отмечали найденные ими рисунки. Очевидно, не знали, что эти рисунки уже обнаружены раньше.

Недалеко от того места, где сейчас раскинута большая палатка ученых, недавно стоял шалаш. На верхушках шестов топорик оставил знакомые следы.

Галин осмотрел не только пещеру Карякэ, но и соседние, более мелкие пещеры. Обходил горы, леса, овраги. Но никаких других следов ребят не нашел.

— Эй, пловцы! — крикнул кто-то у палатки. — Хватит вам беспокоить рыб! Суп остывает!

Приглашали и Галина, но у него не было ни аппетита, ни настроения.

«Не случился ли в пещере обвал? Может быть, дети остались под камнями, и мы ищем их не там? Может быть, они больше ни с кем не встречались, и подозрения Захарова ошибочны?.. Но почему же тогда кто-то уничтожал их следы у пещеры? Зачем кому-то надо было разрушать их шалаш?»

Галин посмотрел на часы. Восемь утра. Час тому назад, по рации, установленной в автомашине, Галин говорил с Захаровым. Скоро он будет здесь.

«Неужели в исчезновении ребят виноваты их ночные спутники? Зачем им могут понадобиться мальчики?»

Ниже по течению Белой, на извилистой проселочной дороге, показалась легковая автомашина. Через несколько минут она остановилась рядом с палаткой ученых.

— А капитан не стал нас ждать? Уже искупался! — с улыбкой заметил из машины Захаров, увидев мокрые волосы Галина.

Из машины вышло несколько человек. Все неторопливо пошли к реке.

Захаров негромко сообщил, что в четыре часа утра в эфир вышла еще одна неизвестная рация. И на этот раз обнаружены ее обуглившиеся остатки. Последний раз такое же произошло неделю назад. Если сравнивать все эти таинственные передачи: в новогоднюю ночь, два раза в июне и две эти, то последняя отличается более длинным, пока еще не расшифрованным текстом.

— Есть основания предполагать, — сказал Захаров, — что в районе, взятом нами под наблюдение, может кто-нибудь появиться. Следовательно, необходимо немедленно взять под контроль все дороги.

Захаров вынул карту и показал, какие посты должны занимать работники милиции под руководством Галина.

— А вам, товарищ Галин, поручается «девятый». За этим участком необходимо наблюдать особенно внимательно.

«Девятым» был обозначен тот пункт, где шофер Салимов оставил своих пассажиров и их груз.

Это место в последние дни многократно осматривалось. Почему же Захаров придавал этому пункту такое значение? Галин был удивлен.

«Неужели имеется какая-то связь между тем самолетом, о котором рассказывал старик, и этими событиями? Не потому ли Захаров больше всего думает о “девятом”?

Но ведь с тех пор прошло пять с лишним лет. Да и вряд ли было вообще то, о чем говорил старик».

А Захаров, вопреки этим сомнениям, поручил одному из молодых чекистов ехать вместе с Галиным на «девятый» и прибавил:

— Товарищ Галин, дорога очень плохая. До «девятого» вы сможете добраться не раньше вечера. Поэтому, как только доедете до Акбаштау, позвоните в районное отделение милиции. Может быть, там сумеют выделить человека, который до вашего приезда будет наблюдать за «девятым».

После того, когда все распоряжения были отданы, Захаров подмигнул шоферу:

— Саша! Ну-ка, покажи Галину наш маленький сюрприз!

Шофер достал из машины черный чемодан и вынул телефонные трубки несколько необычной, плоской формы, но удобные для того, чтобы носить в кармане.

— Рации, — сказал Захаров. — В радиусе семидесяти километров можно держать уверенную связь. Новая марка. Пока серийно не производятся — прислали для испытаний.

Несмотря на плохую погоду, через час Галин и молодой чекист добрались до Акбаштау. Здесь Галин по телефону связался с районным отделением милиции. Оттуда сообщили, что в деревнях, близких к «девятому», сейчас нет ни одного милиционера. А направить туда кого-нибудь из райцентра — бесполезно, так как до «девятого» он доедет не раньше ночи.

— Если хотите, — сказали Галину, — можем сообщить о людях, живущих в ближайших деревнях, которые могли бы оказать вам помощь.

Галин остановил выбор на молодом человеке по фамилии Утябаев. Он жил в деревне Таняй, самой близкой к «девятому».

Утябаев — колхозник, был в своей деревне председателем первичной организации Осовиахима. В настоящее время уходит на работу в районное отделение милиции. Его уже можно считать милиционером: приказ о его назначении подписан. У него, кажется, имеется велосипед. Так что до «девятого» он сможет быстро добраться.

Галин позвонил в Таняй.

Ответил старческий голос. Галин узнал старика-охотни-ка, которого недавно вез в Энск.

— А, бабай! Здравствуйте! Уже приехал из Энска?

— Вчера приехал. А кто же ты?

— А это тот шофер говорит, с которым ты ехал в Энск.

— Ба! Узнал, узнал, сынок, спасибо! Я тут сегодня дежурный. Председатель уехал, секретаря тоже нет. Я один сижу. Никого нет… Сынок, слушай-ка, вчера приехал один человек, спрашивал у меня о том самолете, помнишь, я тебе говорил?..

— «Захаров», — подумал Галин и прервал старика.

— Знаю, знаю, бабай! Об этом после поговорим, ладно? Скажи-ка, бабай, ты знаешь — Утябаева Зарифа? В вашей деревне живет.

— Зарифа? Как не знать! Он живет тут рядом, по соседству. А вот он умывается у крыльца. Сейчас я открою окно и позову.

Утябаев быстро понял Галина и повторил: приехав на место, замаскироваться, наблюдать за всеми, кто бы ни появлялся, но в разговор не вступать и не показываться до прибытия человека, который окликнет его по фамилии.