— Понял, передадим.

Диспетчер ушел, а Ларс опять с проклятьем погрузился в море бумаг и попытался сосредоточиться на работе. Но это ему плохо удавалось, мысль о странном опоздании выхода огромной станции «Килиманджаро» из подпространства не давала ему покоя.

«Может быть, такой эффект дает гигантская масса корабля и так и должно быть в этом случае, ведь мы еще ничего толком об этом не знаем, что и как влияет на корабль, находящийся в подпространстве. Что там находится и как оно влияет вообще на все: на процессы, на людей, на сам корабль. Черт, научились просто этим пользоваться, а что и как — так до конца и не разобрались. Надо бы об этом тоже сказать на совете».

Тяжкие его раздумья прервал резкий стук в дверь.

— Да, войдите, — буркнул Ларс.

— Шеф, у нас беда! — заспешил с порога диспетчер.

— Что случилось? — подскочил на своем месте координатор. Что-то с «Килиманджаро»? Да, говори же быстрее, не тяни!

— Плутон-орбитальный передал, что после выхода из подпространства «Килиманджаро» не отвечает на вызовы.

Главный координатор стал белым, как стена.

— Что, на всех диапазонах?

— Да, на всех диапазонах мертвая тишина, — убитым тоном подтвердил диспетчер.

— Черт, я так и знал, что что-то должно было произойти, недаром такая задержка с выходом. А что с визуальной картинкой, что там со станции передают ребята? Говори быстрее.

— Передают, что никаких видимых повреждений не наблюдают, — заспешил диспетчер, — Майкл даже в свои телескопы смотрел — с видимой стороны корабля никаких повреждений нет.

— Так, это уже хорошо, пошли в зал, там и будем разбираться, — и координатор стремительно вылетел из кабинета.

Ворвавшись в центральный зал, Ларс подбежал к оператору, жестом попросил его уступить ему место у монитора и надел на голову дугу переговорного устройства. На экране перед ним виднелось четкое изображение корабля, переданное с орбитальной станции Плутона. Он внимательно, до боли в глазах вглядывался в изображение, стараясь найти хоть малейшее доказательство проявления жизни на корабле, но темная громада корабля была мертва. Ларс резким движением сорвал с головы переговорное устройство:

— Когда там следующий сеанс связи со станцией?

— Через пятнадцать минут, шеф.

— Будем ждать. А пока — немедленно найти мне разработчиков, проектировщик, короче всех, кто хоть как-нибудь отношение имел к постройке корабля, и передать им картинку, пусть анализируют. Да, и подключите всех, кто разбирается в физике подпространства, всех, вы слышите, всех, кто хоть что-то в этом понимает! И включите громкую связь.

Напряжение в зале достигло предела, когда по громкой связи раздался знакомый голос:

— Внимание, Плутон-орбитальный вызывает Землю. Говорит бортинженер Евгений Михайлов. Докладываю обстановку: со станцией «Килиманджаро» по-прежнему никакой связи нет, чисто визуально с ее видимой стороны нами повреждений не обнаружено. Для более детального обследования станции на ее борт направляется капсула. Пилотирует капсулу Грег Берг. Уточняющую информацию ориентировочно передадим через несколько часов по прибытии с «Килиманджаро»…

Плутон-орбитальный — дальняя космическая станция слежения.

— Наводи же, Майкл, наводи, черт тебя побери, мы опять заваливаемся куда-то вправо.

— Сейчас, Берг, сейчас, не шуми, что-то настройка барахлит, луч все время уходит.

— А ты ручками, ручками. Майкл, и ради бога давай быстрее, иначе мы промахнемся.

— Все, все, выравниваю, сейчас все буде окей. Берг, доверни еще немного влево, еще, еще немного… стоп. Теперь вперед… Медленнее, медленнее… еще немного влево, теперь прямо… так… Ребята, корабль у вас прямо по курсу, луч стоит как влитой, жмите…

— Видим, видим…, отлично, Майкл, спасибо! Теперь можно и визуально ориентироваться. Женя возьми вот эти звездочки и смотри за ними, а я здесь немножко порулю. Держитесь ребята, совсем немного осталось.

— Смотри, Берг, не переусердствуй, топлива тебе должно хватить и на обратный путь.

— Не боись, когда дядя за рулем. Все будет отлично… Если что, то у ребят на «Килиманджаро» подзаправимся.

— …Ты думаешь, что… кто-нибудь выжил?

— Не думаю, а знаю, Майкл. Не такой Торопов человек, чтобы вот так, по-дурацки погибнуть. Женька, я что тебе сказал делать, а ты пялишься в иллюминатор!

— Господи, Берг, какой он огромный, просто гигантский, я такого еще никогда не видел. Вот это да!

— Ну, еще бы, масса — сто семьдесят миллионов тонн!

— Какой же тогда «Олимп»…?

— Какой, какой… еще больший, не отвлекайся, я тебе что сказал делать?

— Все, все, понял, держу ориентацию.

— Вот так-то, теперь немного дожмем. Майкл, как мы идем?

— Отлично, Берг, корабль у вас прямо по курсу.

— Далеко еще?

— Нет, вашего лета минут десять-пятнадцать.

— Близко. Женя, давай начинай подготовку к стыковке.

— А ориентация?

— Я сам теперь, мне Майкл поможет, если что.

— Понял, командир, выполняю…

Майкл видел со станции, как крохотная светящая капсула медленно приближалась к огромному кораблю. С этого расстояния даже в мощную оптику она казалась едва заметной точкой на фоне поражающего своими масштабами корабля. Это был целый летающий город со своими улицами, домами, парками, лабораториями. Такие чудовищные постройки собирали на космических стапелях недалеко от пояса астероидов и предназначены они были для продолжительного комплексного исследования разнообразных космических объектов. Дальность действия — практически безграничная, автономная длительность полета — около двадцати лет. По сути дела, это были небольшие самодостаточные летающие города-лаборатории, способные к самостоятельной исследовательской работе по любому профилю. Оборудование у них было наисовременнейшее, персонал многочисленный и самый квалифицированный.

Такой корабль обладал максимальной защитой, и трудно было себе даже представить что-либо, способное нанести ему ощутимый вред.

«Но ведь произошло ведь что-то, что заставило замолчать даже такого гиганта, — подумал Майкл, — как мало мы еще знаем космос, освоили его крохотный кусочек и возомнили о себе бог весть что. А может быть, ничего страшного и не случилось, вон, как Берг уверен, что все в порядке. Несгибаемый человек, хорошо, что он оказался на станции в это время».

Тем временем капсула уже почти вплотную приблизилась к кораблю, и началась, пожалуй, самая опасная часть работы — предстояло осторожно пристыковаться и проникнуть внутрь «Килиманджаро».

— Женя, теперь надо очень осторожно пристыковаться вон туда, к вот этому люку, видишь?

— Вижу, сейчас сделаем.

— Не спеши, сам понимаешь, это надо сделать с первого раза, второй попытки у нас может и не быть.

— Я понимаю, Берг, не хуже тебя.

— Вот и хорошо, ты готов?

— Готов, — ответил Женька сквозь стиснутые зубы и крепко сжал рычаги управления стыковочного модуля.

— Тогда начали! Начинаю сбрасывать скорость. В момент «ноль» ты должен пристыковаться.

Берг медленно стал гасить скорость, капсула осторожно двигалась вдоль огромного борта, бесконечной стеной возвышающегося перед ней. На этой огромной поверхности, с разнообразными надстройками тяжело было найти подходящее место для стыковки, но Берг опытным глазом нашел его еще тогда, когда они приближались к станции, и теперь уверенно вел свой маленький, почти невесомый кораблик туда.

— Готовься, Женя, вот сейчас должен показаться люк.

Минута тяжелого ожидания, потом Женька сказал:

— Все…, вижу. Тормози, Берг, мы уже рядом. Начинаю отсчет: десять, девять…

Берг вцепился в импровизированные рули и мысленно помолился всем богам космоса.

— … три, два, один…, - продолжал свой отсчет Женя, — … давай, Берг, давай, жми!

Берг включил обратную тягу, стараясь максимально уравновесить капсулу, но скорость до конца погасить так и не удалось, и удар получился достаточно чувствительным. Оба космонавта замерли, глядя друг на друга расширенными от ужаса глазами. Долгая минута ожидания, щелчок выхода захвата, резкий рывок, и оба испустили вздох облегчения — капсула пристыковалась, вакуумные присоски надежно пришвартовали ее к люку станции.