Она держала Райдо за руку.

И снова боялась потеряться… город чужой, не улицами, людьми, словно Ийлэ каким-то удивительным способом попала на изнанку его.

С изнанки все видится иначе.

И шериф постарел, поблек. Прежде клетчатая его рубашка, красно-зеленая, казалась Ийлэ неимоверно яркой, она очаровывала, как очаровывали и желтые штаны с бахромой, и сапоги высокие, до колен, и шляпа. И сам этот человек, будто бы вырезанный из сердцевины заповедного бука.

Он был необыкновенным. И надежным.

Именно что был, и, когда Райдо толкнул дверь, Ийлэ закрыла глаза. Она так и вошла, вцепившись в его пальцы, ступая вслепую.

– Доброго дня, – раздался такой знакомый гулкий голос. – Какими судьбами к нам?

– Побеседовать.

А глаза пришлось открыть.

Тогда-то Ийлэ и увидела, насколько шериф изменился. Рубаха его выцвела, а может, слишком старой была, вот и потерялись цвета. И ничего-то чудесного нет ни в старых кожаных штанах, ни в сапогах…

– Садись, – велел Райдо.

Знакомая комната с тусклыми обоями, с полом, на котором видны проплешины. Старые шкафы. Папки, прошитые суровой нитью. Часы, которые однажды остановились, да так и стояли, поскольку вызвать мастера было недосуг. И отполированная до блеска скамья тоже старая. Ийлэ садится, и Райдо усаживает рядом медведя, приказывая:

– Охраняй.

А кто и кого охранять должен – не понятно.

На всякий случай Ийлэ берет медведя за лапу. Так ей спокойней.

…она снова маленькая девочка, которая сидит на этой же скамье, складывая бумажных журавликов. Бумагу шериф дал, она исписана дробным почерком, Ийлэ могла бы прочесть его, но приличные юные леди не читают чужих писем, даже если им очень-очень хочется.

Журавликов Ийлэ выставляет на край скамьи. Ей надо сделать семь раз по семь, и тогда с шерифом останется толика ее удачи. И она старается, ей хочется, чтобы шерифу немного повезло…

…журавли кричат.

Серый клин на сером небе, их и различить-то можно с трудом, а еще дождь. Ийлэ пьет воду, чтобы избавиться от тянущей боли в животе. Она плачет, кажется, не от боли, не от дождя, а потому что журавли летят… и уносят на крыльях ее удачу.

Всю растратила, глупая Ийлэ.

Всадник выныривает из сизой пелены, он оставляет коня и спешивается, идет неспешно, будто бы дождь для него вовсе даже не помеха, он этого дождя не замечает, как не замечает самой Ийлэ.

Она выглянула. Она понадеялась… на что? На маленькое чудо, на то, что человек появился здесь не просто так, но за нею пришел. И сейчас он скажет хрипловатым голосом, что юным леди не стоит сбегать из дому… и леденец протянет… и на руки возьмет…

А человек идет мимо.

Поравнявшись с ней, он не замедлил шага, как и не ускорил его…

– Зря вы дразните гусей, Райдо. – Его голос доносится из-за стены.

Правильно. Они не станут разговаривать в присутствии Ийлэ.

И дышать надо, глубоко дышать, вымывая из легких призрак того, сырого воздуха. Та осень ушла. И журавли улетели.

И тот, кого Ийлэ хотела бы вымарать из собственной памяти, издох. Еще бы и шериф ушел за ним, но на такой подарок Ийлэ не рассчитывала.

Шериф был жив и жить собирался, и, наверное, он дотянет до глубокой старости, меняя одну клетчатую рубашку на другую, жуя табак и рассказывая забавные истории из прошлого… правда, ту, которая с Ийлэ, не вспомнит.

Зачем? Она не забавная…

– Вы о чем? – Райдо близко.

Он не позволит обидеть Ийлэ. Ийлэ нужна ему. Без нее Райдо умрет. И она шепотом повторяла себе это вновь и вновь, убеждая не то себя, не то медведя, который, как и положено игрушке, сидел смирно, спокойно.

– Я о том, что не стоило тянуть ее в город. К чему эта дурная эскапада? – Шериф говорил спокойно, Ийлэ могла представить, как он стоит, сложив руки за спиной, выпятив грудь. И медные пуговицы на рубахе поблескивают. Ворот расстегнут, а платок сбился набок.

– Полагаете, ей всю оставшуюся жизнь прятаться надо? – Райдо раздражен. Странное дело, Ийлэ не видит его, и голос звучит ровно, спокойно, но она все равно знает – раздражен.

И быть может, на щеках вновь живое железо проступит.

Она бы вытерла.

Живое железо – это хороший предлог прикоснуться.

Как вышло, что прикосновения эти нужны не только ему? Да и нужны ли ему вовсе?

– Полагаю, – в тон Райдо ответил шериф, – что вашими усилиями эта оставшаяся жизнь может быть… очень короткой. И охрана вам не поможет.

Молчание.

Зачем Райдо здесь? О Дайне узнать? Он мог бы письмом обойтись… и смешно надеяться, что шериф расскажет ему…

– Вы ведь не за этим пришли, верно?

– Дайна.

– Дайна… – Шериф произнес это имя странным тоном, в котором почудилось… брезгливость? – Дайна… неприятное происшествие… очень неприятное, но, увы, случается…

– Вы нашли, кто ее убил?

– Нет, но вы не волнуйтесь, больше вашего паренька не обвиняют. Не в убийстве.

– А в чем обвиняют?

– В попытке совращения невинной девицы… у нас городок маленький, слухи ходят-бродят, обрастают ненужными подробностями, а парни ныне вспыльчивые. Тем более сейчас.

– То есть?

Ийлэ мысленно присоединилась к вопросу, она тоже не поняла, как зима связана с характером.

– Зима, – сказал шериф так, будто бы это что-то объясняло. – Развлечений никаких. Сидят по кабакам. Отдыхают. Разговоры разговаривают. А за разговорами и элем мало ли какая дурная мысль в горячие головы взбредет… как бы не решили вашего паренька поучить…

– Нат сможет за себя постоять.

Ийлэ кивнула, не для Райдо, для медведя, который наблюдал за ней глазами-пуговками. Медведи – звери опасные, никогда не знаешь, что у них на уме.

– Так-то оно так, – шериф по-прежнему говорил медленно, растягивая каждое слово, и в этой его манере Ийлэ виделась не то усталость, не то сонливость, но всяко – равнодушие, что к Натовой судьбе, что к тем беспечным людям, которым вздумается Ната поучить, – но пьяные драки – дело такое… непредсказуемое… поначалу кулаки, а там кто себя зело обиженным посчитает, то и за нож схватится… или за самострел… или еще какую пакость.

– Я понял.

– От и ладно, что поняли. Мое дело маленькое, предупредить смертоубийство, а то потом расследование, отчеты… чтоб вы знали, как я эти отчеты писать ненавижу.

Наверняка улыбнулся. Он всегда улыбался широко, не боясь показывать зубы, хотя зубы эти и были нехороши: кривоватые, желтоватые из-за пристрастия к табаку.

– Так все-таки, что с Дайной?

– Ничего, – возвращаться к этой теме шерифу явно не хотелось. – Убийство. Ограбление. Точнее, ограбление, а потом убийство… небось добычу не поделили.

Райдо молчал.

– Не знаю, в курсе ли вы, но Дайна подворовывала. В свое время она прилично из дома вынесла… часы там, столовое серебро… скатерочки нашли… платочки с монограммами… и платьев целый шкаф… забирать будете?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.