-- Не трогай! -- крикнул Левченко, когда Илюха уже протянул руку, чтобы схватить робота. -- Он вполне может обладать защитным механизмом и запищать, или дать сигнал на пункт охраны. Зачем нам это?

Четыре пары глаз смотрели, как робот неспешно прополз мимо Илюхи и двинулся в долгий обход комнаты. Ро вспомнилось, как, еще ребенком, он поймал ежа и посадил в коробку у себя в комнате. Еж удрал в угол, попыхтел там, побежал в другой угол, по пути наткнувшись на кусочек сыра, брошенный юным наблюдателем. Кусочек сыра исчез мгновенно, почти не замедлив движение ежика.

Ро следил за уборщиком, так же быстро подбирающим мелкий мусор с пола, пока не понял, что остальные уже вернулись в кабинет.

-- ... японцы не знали, куда девать остатки со складов, -- закончил мысль Левченко. -- И принялись переделывать их с учетом нового времени. Робот адаптирован под человеческий мозг. У нее даже под память несколько слотов, хотя для работы ей хватает и одного. И кстати, в ее памяти наверняка есть список тех, кто умер и чьи истории болезни нам нужно посмотреть.

-- Что ты предлагаешь? Чтобы кто-то из нас влез в тело этой чертовой медсестры?! -- возмутился Разумовский.

-- Я сам это сделаю, -- спокойно откликнулся Левченко.

-- Как именно?

-- Мы пойдем вдвоем с Ро. Найдем нужную ординаторскую, вырубим сестру. Ро переставит кристалл и блоки памяти, я быстро сбегаю за нужными нам документами и вернусь.

-- А я?

-- А ты, Андрей, будешь ждать здесь.

-- Опять ждать?!

Левченко схватил Разумовского за плечи и слегка тряхнул:

-- Недолго, Андрей! Потерпи еще немного.

Разумовский нехорошо посмотрел на Левченко, затем расхохотался.

-- Недолго, говоришь? Да черт с вами! Когда вы пойдете?!

-- Завтра ночью.

-- Почему не сегодня?

-- Потому что сегодня пятница. Завтра, соответственно, суббота, и в больнице будет гораздо меньше народу.

Из темноты лаборатории выполз уборщик. Подполз к двери, подмигнул ей лампочкой -- и дверь распахнулась. Робот прополз в образовавшийся проем. С минуту подождав, дверь снова закрылась.

-- Ладно! -- повторил Разумовский уже спокойнее. -- Действуй. Только не тяни!

Сердце Ро бешено колотилось. Даже несмотря на знание того, что никакого сердца у него нет, оно все равно билось, эхом отдаваясь в голове. Левченко шел впереди, сосредоточенный и хмурый.

Больница выглядела неприветливо. В коридоре горели тусклые лампы, двери палат были закрыты, а номера на дверях уменьшались по мере их продвижения вперед, и это выглядело зловеще -- будто кто-то запустил обратный отсчет перед наступлением неизвестности.

Остановился Левченко напротив двери, из-под которой веером разбегались лучи света. Ро по знаку Левченко замер, прислушиваясь.

Левченко отошел назад и, поманив за собой Ро, скрылся в дверном проеме по соседству. Ро вошел следом.

Это был туалет. Три кабинки без дверей, раковина, на стенах -- творчество местных больных, но главное -- здесь была кнопка вызова медсестры. Левченко нажал на нее и спрятался за перегородкой. Ро вжался в стену рядом с ним. Сердце колотилось, заглушая гудение в голове.

Через минуту дверь открылась и вошла медсестра. Та самая, с сайта, только теперь Ро засомневался в том, что она -- робот. Приятно пухленькая, с широким лицом и черными волосами, убранными под шапочку, она осмотрела кабинки и начала разворачиваться с выражением удивления на лице. С тем же выражением она упала на руки Левченко, переключившему рычажок у нее на затылке.

Левченко осторожно усадил ее на пол и поднял глаза на Ро.

-- Ну, давай, Ро, -- сказал он, подставляя черноволосую голову. -- Действуй.

Ро смотрел на девушку. Казалось, она спит. Глаза прикрыты, волосы чуть растрепались -- вот сейчас она встанет, поправит прическу, одернет халат и пойдет к больным...

Но время шло, а девушка не вставала. В ее лице проступило что-то такое, что всегда пугало Ро: безликость -- первый признак смерти.

Он хотел уже протянуть руки к затылку под шапочкой, но в голове снова загудело, и память подбросила недавнюю картинку -- тело на кушетке, руки в перчатках, кровь, ошметки плоти и кости в пластиковой миске. К горлу подступила тошнота. В глазах стоял туман.

-- Ро! -- резкий оклик донесся будто издалека и погиб в тумане. -- Ро! Действуй, Ро! Чего ты ждешь?

-- Я... не могу, -- сказал Ро. Он сам, кажется, упал -- по крайней мере спина его касалась теперь чего-то твердого и холодного. -- Я не могу. Не могу...

-- Тогда иди сам, -- твердо приказал голос откуда-то сверху.

-- Хорошо, -- согласился Ро, плохо соображая, что происходит. -- Хорошо, я пойду.

И стало темно.

Ее звали Тамарой. Ро понял это сразу же, как вынырнул из водоворота воспоминаний.

В шесть утра ему нужно на обход, а до шести полагалось спать. Раз его разбудили, значит, кому-то нужна помощь...

Ро огляделся и увидел самого себя. Двух. Один -- полулежал в углу, прислоненный к грязной стене, второй сидел перед ним на корточках и озабоченно разглядывал его -- третьего.

-- Ро! Ты в порядке?

-- Кажется, да, -- сказал Ро и замолчал в изумлении. Его голос стал женским. В глазах опять помутнело -- уверенность в том, что этот голос -- его, натыкался на не менее твердое знание, что это не так. Через некоторое время из глубин памяти всплыло понимание: так надо. Это ненадолго.

Ро потряс головой.

-- Сколько времени? -- спросил он.

-- Четыре ночи.

-- Уф... -- выдохнул Ро. -- Два часа еще!

-- Лучше побыстрее, -- покачал головой Бунтарь. Нет, Левченко. Или Бунтарь.

Несколько секунд ушло на согласование имени.

-- Встать можешь? -- спросил Левченко.

-- Могу.

Ро поглядел на свои -- Тамарины -- ноги. Память электронной медсестры подсказала, что и ноги эти принадлежат Ро.

-- Эй, -- окликнул Левченко. -- Все хорошо?

-- Угу.

Ро встал. Покачнулся. Левченко поддержал его. Тело Тамары оказалось почти такого же роста как и его родное, модели Adam3f. Но все равно мозг отметил несоответствие.

-- Ты должен спуститься в архив. Это двумя этажами ниже и...

-- Я знаю, -- перебил Ро. Он действительно знал. Он не раз и не два спускался в архив. Правда, ни разу еще ничего оттуда не брал -- только относил папки.

Левченко поглядел на него с любопытством.

-- Я поставил блок памяти сестры вместо одного твоего, Ро. Так что не пугайся, если обнаружишь провалы в памяти. Я вытащил самый старый блок, не думаю, что тебе понадобится эта информация в ближайшее время. Интересный опыт... Впрочем, -- оборвал он сам себя, -- сейчас у нас с тобой, Ро, другая задача. Система допуска должна реагировать на тело, а не на мозг, так что с тем, чтобы туда проникнуть, проблем у тебя не будет.

-- Я знаю, -- снова кивнул Ро.

Достаточно было поднести руку к панели.

-- Тогда мне остается только сидеть здесь и ждать тебя, Ро, -- улыбнулся Левченко. -- Иди.

Ро подчинился беспрекословно. Он почувствовал, как тело выпрямилось и ровным шагом направилось к двери. "Иди" -- так говорят люди, когда дают Тамаре задание. Это правильно.

Ро вышел из туалета и повернул направо. Он дошел уже почти до лестницы, когда на пульте завопила сирена.

Голова тут же загудела, и Ро вспомнил, что это из пятьсот седьмой, он обещал зайти туда, потому что у Голованова по ночам случаются панические атаки. Рисполепт не спасает. А Верочка наверняка забыла сделать инъекцию диазепама. Необходимо завтра же поговорить с Иваном Семеновичем об изменении лечения.

Стоп! Ро остановил себя, когда уже дошел до ординаторской и протянул руку к двери. Какой диазепам? Он, между прочим, не умеет делать уколы. Делал, много раз, но -- не умеет!

Ро замотал головой, пытаясь прогнать из своего сознания память электронной медсестры. Навыки содержались в нейрокристалле, а не в памяти. От когнитивного диссонанса голова пошла кругом, и он был вынужден прислониться к стене, чтобы не упасть.