– Восемьдесят три процента от теории,- прервала его размышления Светлана,- по техусловиям от восьмидесяти на участке обещали.

– Надо же, выдержали. Причём с первого раза, по олову полгода мучались. – ответил Мыш.

Принтер был установлен, и теперь Дима смотрел через плечо Светланы на первый монитор контроллера, отображающий характеристики работы структур со встроенных датчиков. Там зеленая линия количества захватов "золотых" ионов в сотую долю секунды, мелко плясала под красной чертой теоретического предела.

– Тут золото, да? – неожиданно нарушила своё молчание Дарья, не отрывая взгляда от бака.

– В составе иона, конечно. Цианоаурат натрия, комплексная соль. Ядовитый, что мама не горюй, – разочаровал рыжую Дима.

Дарья что-то сказала, точнее – сморозила, потому что это была какая-то форменная чушь. Но ожидаемого едкого комментария по поводу уровня знаний сестры от Светы не последовало, потому что ТУТ ВСЁ И СЛУЧИЛОСЬ.

Нет, ничего не взорвалось, и зубастые монстры из пробирок не полезли. Жизнь вообще не похожа на голливудские околонаучные штампы. Просто Светлана неожиданно и резко наклонилась к экрану, повторив дашкину позу.

– Что за на…

– Ну, и что там стряслось? – Мыш встал за спиной Светы.

– Сам смотри,- растерянно произнесла та. Зелёная линия, пять секунд назад безмятежно подрагивавшая на ухабах случайных флуктуаций, сейчас рванула вверх к теоретическому пределу, проткнула его, и устремилась дальше к верхней рамке экрана, явно собираясь пробить и её.

Светлана машинально щелкнула горячими клавишами, уполовинив вертикальный масштаб, будто и вправду испугалась за сохранность монитора.

– Вроде не война…- пробормотал под нос Дима, но аспирантка услышала.

– Какая ещё война? – раздраженно спросила Света.

– Анекдот такой. В военное время значение синуса может достигать четырех.

– Почему не война? Американцы вчера на Иран напали! – снова проснулась Дарья.

– И это всё объясняет! – выдавив из себя максимум ехидства, ответила старшая сестра.

"Значение синуса", тем временем, и вправду почти вчетверо превысив теоретический предел, отскочило вниз и снова поднялось, нарисовав наглую издевательскую ухмылку.

– "В бой роковой мы вступили с врагами, и это причина для всех оправданий…", – нараспев процитировал Егора Летова Мыш.- Что первым ковырять будем, контроллер или схемы управления на структурах?

Ковырнуть ничего не успели. Линия рухнула вниз, за несколько секунд восстановив нормальное значение.

– Что на ИКСе в отстойнике?! – Запоздало спохватилась Света.

– Пока ничего. У него пулинг стоял минутный. Можно на двадцать секунд перенастроить, но это предел. А, вот. Есть!

– Блин! Рост выше нормы, и на первом убыль тоже!

– Твою же ж мать, Картман!!! Считай интеграл этой кракозябры, он в проге есть, Ромик откалибровал. Границы по пулингу ИКСа. Там погрешность будет на опрос, но не больше процента.

– Бьётся. – Света обалдело ткнула в экран.- До двух знаков. Погоди! Это же независимые устройства, у них даже питалово разнесено. С ума вроде поодиночке сходят!

– Давай всё проверять, полюбэ.

Следующие два часа разбирали и проверяли всё, чуть ли не до часов над дверью. Дарью оперативно вывели из созерцательной комы, и приставили к делу, в стиле принеси-подай. Но всё было напрасно. Странный глюк не повторялся. Ни один прибор не был поломан. Идеи как-то не вырисовывались, точнее были недостаточно глобальными, чтобы объяснить массовое помешательсво независимых друг от друга устройств. Грешить на контроллер тоже смысла не было, он просто и честно собирал информацию, ему, чтобы так согласованно соврать, нужна была написанная человеком вредоносная программа. Светлана внимательно посмотрела сестре в глаза… нет, это уже паранойя. Рыжая к контроллеру даже не подходила, а локалки на нём вообще нет, не втыкали. Не говоря уж о том, что нужно знать, что врать, а в этом разбирались только четыре человека на Земле, двое из которых присутствовали здесь и сами пытались понять, что же случилось. Единственным объяснением, не противоречащим показаниям приборов, могла быть внушительная неравномерность концентрации цианоаурата вблизи фильтра, что тоже было для сверхслабого, неделю как разведённого, да и постоянно перемешиваемого раствора полным бредом.

– Может, забьём? Глюк при включении, всё такое. Сейчас нормально фильтрует…- Мыш сам себе не верил, уныло прихлёбывая минералку и озирая пейзаж после битвы.

– Нее. И деда подставим, и сами в говне будем. Даже если нигде потом не вылезет… а оно вылезет. Я ему уже позвонила, кстати.

Мыш знал, что собственное предложение "забить" – это от бессильной злости на непонятное. Ему бы в зеркало после "забить" противно смотреться было. БВЧ же вообще был на научной честности по-хорошему помешан. Это был вызов, вызов от самой природы, не принять его – было равносильно пойти спиваться под забором. Но сейчас он просто устал. Ничего не придумывалось, сказывалась бессонная ночь, мысли противно тянулись, как старая ириска на зубах.

– И что он сказал?

– Ничего нового. Говорит, такое будет, если комок подвернётся, так нет же комков. Думать будет, в понедельник придёт.- Света резко встала.- Думаю, хватит на сегодня. Дашка!

Ответа не было, Дарья продолжала "втыкать" в бак.

– Чудо морское! Там тебе что, мультик кажут? Домой пошли!

– Ааа. Пошли.

Это было странно, на каждое слово рыжая обычно отвечала десятком, особенно переругиваясь с сестрой. Но сейчас Света на состояние младшей внимания не обратила. Просто не до того было.

Мыш поставил перед собой задачу – в выходные отоспаться и отдохнуть, не высушивая мозги над случившимся. Глюк не волк, в лес не уйдёт. Это было непросто, отстроиться от вынимающей душу загадки получалось, только отвлекаясь на что-то другое. Чем-то другим последовательно выступили футбол во дворе, каковой он посещал раз в полгода, помощь с компом какой-то натальиной подруги, бредовый фильм-комикс, на который он позвал Натали по принципу, что чем больше трэша и угара, тем лучше. Фильм ожидания оправдал – через минуту после просмотра в голове от содержания оного не осталось ровно ничего. Натали выскользнула из койки в полночь – порученный заботам бабушки младший, Артёмка, категорически потребовал маму. Освежившись под прохладным душем, Дима вышел на балкон. Отстроиться не получалось и, плюнув от злости с восьмого этажа, он вновь начал, в который уже раз, перебирать возможные причины аномалии. Наиболее перспективно смотрелась идея промыть структуру, вдруг в её поры забился осадок какой-нибудь, или при выращивании что-то делали с цианидами, хотя нет, это именно золото. ИКСы же намерили изменение концентрации. Ничего толком не надумав, он отключился.

В воскресенье сходили в кабак, компанией со старой работы, пили умеренно, но отвлечься удалось. Бывшее начальство переманивало к себе, админом, естественно. Дмитрий отвечал уклончиво, хотя и вправду до жути хотелось всё бросить и удрать туда, где все глюки от китайских вздутых кондёров, и решаются покупкой нового железа с переустановкой системы.

"А ведь никуда не уйду. Скорее в дурку увезут"

Мыш отлично знал жестокость своих личных демонов. Если не скормить им решение загадки, они съедят изнутри собственное пристанище – его разум. В понедельник Дима приперся в лабу полвосьмого утра, запустил установку, пересмотрел все таблицы по растворимости ауратов – бестолку, естественно. Глюков не было, те же восемьдесят три процента от теории. Не было и Дарьи – их всем классом возили в Жуковский, до вечера. Единственным значимым событием понедельника, зато приятным, стала зарплата, упавшая на карту – пятьдесят восемь тысяч с копейками от "Роснано". Хипстер тоже расплатился исправно, и заказал на июль ещё один похожий узел. Мыш ощутил себя Рокфеллером.