Электронная почта со странным техзаданием ушла на ящик "шестьсот четвёртого". У Чекана было в запасе больше полугода. Ровно до двадцать первого декабря. Борис Викентьевич вспомнил, что Светлана, увидевшая дату "золотого" отчёта, почему-то фыркнула. Но Светка вообще с детства была смешливая.

– Ну, смотри, – В сотый раз Мыш, поминая старую песню про грозу, козу и волшебника-недоучку, объяснял Дарье отличия гранецентрированной кристаллической решётки от объёмно-центрированной. При этом выдумывая на ходу дикие методы соединения не желающих собираться в единый кристалл атомов, – Вот, по атому в центрах граней. Их надо прижать, чтобы эти твои пушинки как бы всех сразу обтекали!

Пушинками чародейка называла электроны, чувствуя их, как мягкое облачко, вокруг плотных тяжёлых зёрнышек ядер атомов железа, хрома, марганца и ещё кучи металлов, содержащихся в нержавейке раздавленного колпачка.

Над дашкиной кроватью висела в воздухе уже почти полностью восстановленная ручка, растоптанная днём ботинками взбесившегося жирного ворюги. Сделанный из отличной легированной стали баллон не пострадал, сращивание кости и золота оказалось вполне по силам консилиуму из двух физиков, строителя и начинающей волшебницы. А вот хрупкая сталь корпуса оказалась неожиданно крепким орешком, Дима всё ждал, когда рыжая плюнет и скажет, чтобы исследователи сами сращивали свои гамма-железяки, если такие умные. Но Дашка проявила невероятную усидчивость, ради повышения своего волшебного уровня наглухо игнорируя мышиные ироничные комментарии.

– Я попробую их как бы потрясти, – сказала феечка, – тогда они друг в друга вставятся, как ты говоришь, и всё зацепится.

Трещины на колпачке чуть заискрились… и пропали.

– Вот. – Дарья протянула ручку Светлане, сидевшей на полу спиной к кровати.

– Смотри, как новая. Растёшь… – Старшая передала восстановленный сувенир Мышу с Игорем, – Гермиона… умница. Давайте спать уже, а? Полчетвёртого!

Расхвалив профессиональный рост рыжей, исследователи расползлись по своим комнатам, а Дарья, используя полученные знания, решила выполнить ещё один задуманный заранее квест, губительный для снобковской карьеры. Через пятнадцать минут всё было готово, и усталая, но довольная волшебница спокойно уснула.

Директор шёл к дому культуры, всем своим видом, и координацией движений, напоминая непомерно раздувшегося зомби, из дешёвого ужастика. Хотя ночь для Снобкова и прошла спокойно, пережитый вчера кошмар не дал ему заснуть. Впрочем, размышления на тему, за что на него ополчились все демоны ада, к утру уже сменились диким страхом, что нечистая сила не оставит своим вниманием и праздник, вызвав на голову толстяка начальственный гнев. Как и любой мелкий управитель, Пётр Сергеевич боялся даже тени немилости вышестоящих чиновников куда больше, чем всех чертей на свете во главе с адским сатаной лично. Именно этот страх и погнал "слизняка" ранним воскресным утром на работу. Уже на площади перед ДК директор увидел, что его опасения не были напрасными, но кричать у самодура не было больше сил, он просто икнул и привалился спиной к угрожающе заскрипевшей мачте освещения…

…В свете раннего солнца яростно, вызывающе, сияли молнии, восстановленные на прежнем месте неведомым злоумышленником. Отшлифованные до зеркального блеска, символы небесной энергии словно издевались над директорским желанием выслужиться и злободневными похотями начальства…

На площади играла музыка, носились дети, степенно прогуливались ветераны и просто пенсионеры. Над широким крыльцом тянулись к чистому майскому небу гирлянды шариков, площадь по периметру была заставлена лотками торговцев, за прилавками делали свой малый бизнес местные предприниматели, торгуя всем подряд, от китайской пиротехники до, почему-то туалетной бумаги и шампуней. Массовики-затейники возились с малышнёй, рядом с установленной на крыльце трибуной группками перемещалось местное начальство и депутаты, ожидая прибытия более высокопоставленных коллег из района и даже области. С приездом больших шишек должна была начаться официальная часть, с вручениями, награждениями и бурными продолжительными аплодисментами. Кого и за что награждать, было, собственно, неважно, пенсионеров за долгий труд на благо отечества, или детей за трогательно нарисованных синих котиков, главное – за всё хорошее против всего плохого. Народ гулял, покупал, веселился…

…Впрочем, директору ДК было не до веселья.

– Нет, нет и нет! – Твёрдо произнёс начальник курчатовской жилконторы. – У меня всего пять человек и одна болгарка, резчиков вообще свободных нет. У меня своё начальство, у вас своё, обращайтесь к Елфимову. Если он скажет, срежем.

Андрей Викторович энергично положил трубку на рычаг, с неприязнью посмотрел на телефон.

– Боров жирный!

Дима с ухмылкой отметил, что на крыльцо, конечно же, под разлюли-напев Кадышевой "за мои зелёные глаза – называешь ты меня колдуньей…", поднялась рыжая. Дарья сейчас не просто так прогуливалась, а играла со Снобковым в восхитительную заочную игру, нечто среднее между шахматами и зарницей, охраняя от происков директора возродившиеся из праха молнии. К феечке сейчас даже подходить было страшно, она буквально искрилась удовольствием и весельем, как перезаряженный конденсатор, того гляди током ударит.

…Вызвать, используя свои районные связи, резчиков из райцентра, у толстяка получилось только к двенадцати, большое начальство уже было на подходе, и "слизняк" пребывал в цейтноте, да ещё и остался должен своим покровителям. Впрочем, подъехавшая газель, содержащая в своём ржавом чреве, помимо водителя, двух, на сей раз узбеков, с аккумуляторными болгарками, недвижно встала на въезде в посёлок. В этом случае, вопреки известной поговорке, дело было как раз в бобине, точнее в десятке обрывов, внезапно образовавшихся в обмотке этой важной детали автомобильного зажигания. Подгоняемые ретранслируемыми собственным шефом по телефону воплями директора ДК (естественно, тут же прослушиваемыми Дашкой) трудолюбивые дехкане неторопливо подошли к стенду, где их ожидал следующий сюрприз повелительницы стихий – аккумуляторы пил странным образом оказались разряженными. Попытка узбеков запитаться напрямую со стенда, где было местное электричество, привела лишь к снопу искр и порче розетки, и, закономерно рассудив, что в блестящих железяках поселился шайтан, гастарбайтеры отправились восвояси к газели, по дороге объясняя своему шефу, почему работа не сделана. Крики Снобкова не произвели на удаляющихся сынов знойной Азии ни малейшего впечатления, зато от души позабавили собравшуюся на площади публику, включая саму Дарью, тут же устроившую на фоне злосчастных рун при светкиной помощи фотосессию. В этот момент на площадь, наконец, подъехал автобус с начальственной делегацией. Детишки, ведомые массовиком, пропуская громадину "Экоплана", посторонились, а от поднятого автобусом ветра один из шариков гирлянды оторвался и красным пятнышком поплыл над площадью, поднимаясь в небо…

– Ой, хочу шарик! – Запищала маленькая, лет пяти, кудрявая девочка…

– И я! Мне! – не меньше десятка разновозрастных детей бросилось к привязанной на крыльце гирлянде шариков.

На глазах вальяжно выбирающегося из автобуса начальства, директор, с невероятной для своей комплекции сноровкой, вскочил на крыльцо, перекрывая дорогу малолетним мародёрам.

– Нееет!!! Не положено!

Снобков, грудью вставший на защиту украшения, сделал еще шаг, пытаясь поймать самого шустрого охотника за шариками, поскользнулся и, как Барон Апельсин из известной сказки, скатился по ступенькам. Виновата в этом была, разумеется, рыжая, не рассчитавшая плотность скользкой воздушной подушки, "заботливо" подложенной директору под ногу. Огромный вес толстяка продавил дашкину "конструкцию", в результате чего феечке пришлось спасать от увечий уже детишек на лестнице, направив падение директора по нужной траектории. Убедившись, что никто, включая Снобкова, не пострадал, Дарья решила устроить детям шариковый коммунизм.