– Спасибо. Вы сильно продвинулись, я смотрю. – Виккор говорил медленно, подстраиваясь под восприятие собеседника.
В подтверждение слов Мыша, зазвонил телефон ирландца. Его коллега-приятель, тоже биолог, работающий в Тринити-колледже, осведомился, какого дьявола аппарат Вика был выключен всё утро, и видел ли он, что сотворила над городом "твоя чёртова Белоснежка". Что-то односложно полусоврав, Купер отключился.
– Правду знает один человек, которому я верю на все обороты. Дэнни Трешер, старый друг. Я ему машину оставил.
– Ок. Не знаю, долго ли надо будет скрывать, что вы у нас, но как я понял… этого хочет Лернер.
Во взгляде гостя мелькнуло некое раздражение, и Дима решил "увести" тему разговора в сторону.
– Виккор. Странная форма имени. Нигде не встречал, только…
– Азимов, "Конец Вечности", да. – Подтвердил догадку Димы ирландец. – Отец был фанатом Айзека. Я очень натерпелся от этой "мутации", все считали, что это опечатка, и правили на "Виктор", меня не спрашивая. С детства.
– Был?
– Был. Гляциолог. Погиб в Гренландии, под осыпью ледника, в девяносто шестом.
– Извини.
Собеседник сделал примирительный жест, в стиле "проехали".
Мыш кивнул, снова выудил из кармана свой "тотем-умклайдет", брелок в виде мышки из палладия.
– Ну, тогда… two beer or not two beer?
Виккор недоумённо уставился на странного русского, мол, при чём тут Гамлет. Но, увидев неторопливо летящий поднос, с двумя кружками эля и тарелкой сырных шариков, в голос расхохотался.
– Два пива, разумеется! Весёлые вы ребята.
Рей, видимо, была тоже того же мнения. До беседки доносились задорные вопли и смех молодёжи.
– Давай, за мир и дружбу, – Мыш звякнул кружками и отхлебнул глоток "нелицензионной молекулярной копии" тёмного напитка.
– Ну, Рейка, блин!… Not under, go into capsule… repeat, yes! – Снова донёсся дикий англо-русский суржик, звонкий командный голосок Дарьи.
"Дети" явно нашли общий язык. Точнее, с лёгкостью оный синтезировали, как это всегда случается в молодёжных разноязычных компаниях. Идея, после более чем сытного ужина, поучить Сорейю уверенно летать, парить и возноситься (как это положено крутым фееечкам) была, на взгляд Димы, совсем не здравой. Но сердцу, после действительно серьёзной дневной работы, не прикажешь, а жизненных сил у юного поколения сотрудников НИИЧАВО было хоть отбавляй.
На случай ноосферных "накладок" и случайных падений, предусмотрительная Света устелила всё ущелье, над которым происходили атмосферные забавы, упругой пластиковой "пенкой". Честной, из вещества, без всякого "экто". И теперь юным чародеям грозила смерть разве что от истошного хохота. От готичной бледности Рей не осталось и следа – "Белоснежка" сейчас была пунцовой от остатков смущения, весёлой возни с новыми друзьями… и всеобщей любви и восхищения.
…Вик снова припомнил давешний разговор с девушкой, во время "светопредставления" над Дублином. Да, он был прав, всё так и получилось, как в супергеройском кино, Девочка-Птица нашла себе дом… и это явно не клетка…
Ирландец что-то быстро проговорил, но Дима не успел разобрать смысл фразы, поняв только, что речь была о Сорейе и смехе.
– Не повторишь…
– Он говорит, что сегодня слышал, как Рей смеётся, больше чем за все десять лет, что он её знает. – Странным, неживым автоматическим голосом перевела, невесть откуда появившаяся в беседке Терция.
Взгляд у Принцессы Хаоса был такой, что Дима немедленно соскользнул с перил, и уселся на лавочку рядом с Юлей. В отличие от сестёр Чекан, которых он знал, обеих, с раннего детства, по отношению к дарьиной лучшей подруге, Мыш никогда не позволял себе даже малейшей фамильярности. Хотя ему сейчас очень хотелось маленькую умницу хорошенько встряхнуть, чтобы её "отпустило". Как Светлану, во время лабораторных чудес.
– Юль. У тебя вид, будто ты любимого ёжика схоронила. Что стряслось?!
– Не схоронила. Он… облысел. – Загадочно ответила девушка, но задавленный горестный полувсхлип в её тоне удержал Диму от взрыва смеха. Ничего смешного тут явно не было.
– Подробнее и без шарад. – Помянув разговор, в отменённом им самим куске реальности, со Светой, потребовал Мыш.
– Вот. – Юле, в отличие от других чародеев, не нужно было ничего включать, она была сама себе умклайдет. Над тёмной пропастью вспыхнул огромный эктоэкран. – Ты знаешь, что для точной настройки цепочечных моделей я применяла анализ множеств… вот таких… построенных по границе Суперфрактала. Их, нестрого, можно назвать характеристическими.
– Аналог множеств Жюлиа, как я понимаю.
– Да, только куда круче, они же бесконечномерные… чем ближе к аттрактору, тем модель круче. Но если вылететь за границу, связность сыпется. По твоей аналогии… пыль Фату как бы. Я использовала первые пять слагаемых… хаотического ряда имени меня. Это должно было давать… ну, примерно пять девяток попаданий. Если мимо, цепочка скидывается, и набирается заново. Мы же вместе делали, ты помнишь… как у разработчиков процессоров…
– Кэш-промах.
– Да, точно. Ну, я всё не могла отклеиться от этого роста эр-сигмы. Тут меня торкнуло – а может быть, аттрактор и по Супервремени, из Третьего, нестабилен?! Для начала я проверила свои модели… а там не пять девяток. А двенадцать, промахов меньше чем один на триллион!
Виккор, тоже присев на перила, внимательно глядел на экран, пока не прося ничего пояснить, и понимая, что исследователи натолкнулись на серьёзную проблему.
– Ну, я, конечно, возгордилась, что я такая умная. Но что-то было не так…
– Слишком хорошо тоже нехорошо?
– Именно. И я решила просчитать границу, тупо по двумерному срезу. На максимальной точности. Гляди. Ёжик облысел. Или всегда был лысый.
Дима присвистнул.
– Действительно. Нефракталистый какой-то фрактал. Ниже планковских размеров нет никакого самоподобия, гладкий, сцуко, как германский автобан до танков Жукова… понятно, почему твои приближения такие точные.
– И заметь. Лысое всё точно после уровня детализации СТАНДАРТНОЙ МОДЕЛИ!!! Ничего не понимаю.
ПОНИМАНИЕ пришло сразу, как удар рельсой по голове.
– Дима?! Ты… понял?
– Да. Царь не настоящий.
Мир выключился. Стал пустым и бессмысленным. Всё разом встало на свои жалкие места – и "невыносимая лёгкость" открытий, и нарочитая "продвинутость" подобравшейся компании Новой Чекановки.
"Парень, который нас придумал, чувак старательный. И мерисьюшки у него научные, не пиф-паф-ой-ой-ёй, а голову любящие поломать над всяким таинственным. Приключения разума. Но выше этой самой головы не прыгнешь, что там, в квантовой пене скрыто, рождение Афродиты, или драка крокодилов, он знать не может. Но вот хватило у него ума придумать Юльку, которая взяла, да и докопалась до сути. Что ниже Стандартной модели он не знает, а поэтому для нас там ничего и нет…"
Что такое "идти, куда глаза глядят", Дима понял, вышагивая вниз по осыпи, за главной площадью, не разбирая дороги. В руке, непонятно как, оказалась квадратная литровая бутыль элитного виски, оставшаяся в беседке после первых опытов с копированием и "материализацией". Но Терция неспроста называлась Юлией Третьей, научной принцессой. И тоже была помешана на научной честности. Её появление на пути Димы сделало бы честь любой вампирше, из молодёжных фэнтези-сериалов, но Мыш не оценил. Он вообще ничего сейчас не мог оценить.
– Ты хочешь сказать, что это МЫ НЕ НАСТОЯЩИЕ?!
– Да. – Равнодушно ответил Дима, обойдя девушку, и устраиваясь в одиночестве за здоровенным камнем.
Юля и Вик хотели последовать за ним, но увидели, на ведущей к беседке "дамбе" Чекана, который отрицательно помотал головой, как бы советуя им сейчас инженера не трогать. Мыш же профессора не заметил вообще.
Жгучий напиток пился как вода. Через пару минут, впрочем, он оказал своё действие. Жуткая истина стала восприниматься отстранённо, как некий академический казус. С немалым удивлением Дима обнаружил, что не испытывает ни малейших суицидальных стремлений. Стреляться было действием, столь же бессмысленным, как и любое другое, в придуманном, бессмысленном мире.