Усевшись на вентиляционный короб, Светка углубилась в проблему. Что такое лейкоз, в общих чертах, старшая себе представляла. Но ей важно было как-то сопрячь теоретические знания с открывшимся суперчутьём, и правильно использовать свою силу. Иначе, как верно заметила Дарья, просто убьёшь, и всё, это не автомобиль в пыль и плазму разнести. Здесь требовались аккуратность и понимание сути.

Полчаса почитав со своего HTC в интернете про разнообразную злокачественную пакость, тут же сканируя соответствующих пациентов (диагнозы, к полному удобству старшей феи, были прикреплены на табличках у каждого бокса), Светлана пришла к неожиданному выводу. Собственно, это не было её открытием, подобные догадки уже делались давным-давно. Но лишь фея Максвелла обладала нужным молекулярным отладчиком, чтобы… чтобы не гадать, а знать.

"Фунт аналогии стоит тонны пота. Рак… это просто… нарушение в работе программы строительства белков в клетке? Исполнение участков генокода, для этого не предназначенных – например… данных? Или стека подпрограмм?"

И тут Светка, что называется, поймала кураж.

"Никто не может правильно выставить счётчик команд этого "компа". И убрать то, что он уже наработал, точнее, навалял… Никто. А я могу! Вот они! И всю дрянь снести тоже могу!"

Аспирантка встала, зажмурила глаза, улетая в свой внутренний мир целиком, проваливаясь всем сознанием в чудовищно сложный глубок живого, из последних сил ещё живого – организм Риты. Только сейчас до старшей дошло, КАКОЙ силой она обладает. Теперь старшая "видела". Миллиарды "процессоров" неторопливо исполняли свои, составленные из бит-радикалов команды, выстраивая живое… или просто забивающие фильтры смертельную бессмыслицу. Хаос.

"Юльке бы понравилось".

Свете вдруг пришло в голову, что ехидная "умняшка" Терция, математическая принцесса хаоса, тоже вполне готова к…

"Вот они, регистры… блин, неужели всё так просто?! Сейчас…"

А вот теперь пришёл восторг. Чистый, неописуемый, мощный… тот, который заставил визжать Дарью, взлетающую сквозь тучи, восторг перед собственной мощью. Старшая подумала, что обычным людям, видимо, просто не понять… и сразу испугалась этого "обычным". Но искрящаяся волна несла и несла…

…Один раз в жизни Света испытала нечто подобное. Пять лет назад, на Универсиаде, в эстафете по биатлону, четыре по пять, она стояла на последнем этапе. Команда Физтеха "просела", Светлана ушла на свой этап четвёртой, с безнадёжным, казалось бы, отставанием даже от идущими третьими эмгэушниц. А потом вдруг что-то случилось… И ветер дул, как надо, и лыжи скользили с лёгкостью, как в детском сне. Пули "мелкашки" летели, как из пулемёта, каждая в своё чёрное яблочко, "выстрелила-забыла", зная, что всё хорошо… Сделала эмгэушницу, как стоячую, дотянулась до сибирячки… Идущая первой Аня Шушкевич, минчанка, нервно оглядывалась через плечо – на мгновение ей показалось, что длинноногая физтешка просто летит над лыжнёй. Будь трасса длиннее на триста метров, Светка бы въехала и в золото. Стоя на второй ступеньке пьедестала вместе с подругами, она недоумённо глазела на свою медаль. "Что это было?!"

"Кажется, теперь я знаю, ЧТО ЭТО БЫЛО"

Светлана была очищающим пламенем. Регистры встали на нужные команды, которые фея чувствовала. Примерно как знакомую математическую модель. Теперь она чистила завалы из мёртворожденных клеток, разрушала мусор… вдребезги, в соли, воду, углекислоту, амины… Пламени было тесно в Маргарите, оно перекинулось на других пациентов, несчастных, умирающих детей…

По коридорам центра носился обалдевший персонал. Детей лихорадило, тошнило… Вытаращив глаза и уронив на пол очки, древний главврач, лауреат, академик, и прочая, и прочая, глядел на своего юного пациента с безнадёжной саркомой… или уже нет?!!

– На МРТ!!! Всех!

Став на крышку люка, Светлана подняла руки к небу и истошно завизжала, не в силах больше сдержать рвущуюся наружу эмоцию, которой просто ещё не придумали названия. Понимая, что выглядит полной дурой… перед кем? На крыше никого не было…

Пламя сожгло всю дрянь в кубатуре семнадцатого корпуса, увяло, разлетелось искрами… Девушка опустила руки, опустошённо сникла, присев на короб. Физически Света не устала, совсем, просто дала себя знать бессонная ночь и эмоциональная буря. Аспирантке захотелось домой. Или в Угловое. К Игорю, родне и друзьям. К ворчанию деда, дашкиным воплям, перекорёженным мышиным цитатам и наташиным кулинарным опытам… но больше всего – к родителям, которых Света не видела уже полгода, разве что по скайпу… целую вечность, с учётом случившегося.

Лязгнула дверь в будке-выходе на крышу. Тётка-техничка, лет пятидесяти, в синей жилетке. Грубоватая, "советская", как выражался Джа.

– Девушка, здесь нельзя находиться! Как вы сюда зашли?

– А… всё, я ухожу, извините…

Света подошла к краю крыши, бездумно, поглощённая своей рефлексией, перешагнула бортик и неторопливо полетела к своей цели, окну пятого этажа. Несколько секунд уборщица провожала покладистую "инопланетянку" остановившимся взглядом. Потом судорожно дёрнула руку к поясной сумке, где лежал смартфон.

Маргарита знала, что умирает. Упоминая "маленькую мёртвую девочку", в разговорах с родителем, дочь вовсе не хотела причинять ему боль. Просто "тестировала" реакцию отца, который, конечно же, всегда вслух говорил что "всё будет хорошо". Надеясь уловить хоть проблеск надежды в его судорожной лжи. Умирать не хотелось, но Рита просто слишком устала, от борьбы и боли, и смирилась с тем, что однажды просто не проснётся, не увидит в своё окно верхушек деревьев, освещённых солнцем – весь мир смертельно больной девочки. Иногда Маргарита воображала, что гуляет по этим верхушкам, однажды ей даже приснилось, как она, здоровая и весёлая, сидит на ветке большой липы, а напротив неё сидит мама, живая, и, смеясь, рассказывает, что идиоты-гаишники посчитали её мёртвой.

Когда отец навестил её три дня назад, Рите показалось, что у него всё же есть надежда. И дежурные успокоения не звучали уж совсем фальшиво. Свой диагноз девочка знала. "Острый миелобластный лейкоз, осложнённый…", и ещё две строчки страшных медицинских слов, означающих просто скорую смерть. Организм Риты ещё боролся, переходя в мучительные контратаки, и, просыпаясь, она здоровалась со своим кусочком мира, всегда как в последний раз. Последний раз был близок, боль сникала, устав болеть, сегодня с утра она поняла, что вот-вот просто тихо и навсегда замёрзнет.

Мультфильмы надоели, все, она больше не могла их смотреть – слишком много действий и суеты, недоступной для слабой Риты. Девочка смотрела новости, они были интересными – в мире появилась настоящая волшебница, Вьюга. Она прекратила войну, и много чего ещё сделала хорошего. Рите нравилось мечтать, что Вьюга может прилететь… и просто прогнать её болезнь. Имя у Вьюги было холодным, но Рите почему-то казалось, что на самом деле эта фея – настоящее пламя…

Замерзая и останавливаясь, Рита считала макушки деревьев. Просто, чтобы не бояться… Макушки, растрёпанные ветром, прощально помахали ей зелёными кудряшками. А потом, ниоткуда, пришёл огонь. Живой и сильный, он сжигал болезнь, сотрясал внутренности рвотными спазмами, Рите казалось, что она горит изнутри, и даже дымится… и это был не сон или бред, изо рта шёл пар, как на морозе. Огонь утих, Рита была совершенно обессиленна… но смертного холода уже не было. Из коридора доносились какие-то крики, что-то случилось. Топали медсёстры и санитарки, громко говоря про МРТ…

…А потом что-то закрыло зелёные макушки, и стекло бокса разлетелось тысячами сверкающих кубиков. Которые аккуратно попадали в мусорную корзину. И в комнату, прямо с неба, шагнула светловолосая девушка. Красивая, почти как мама.