Пандора же училась так себе, и оценки у нее были не блестящие. Иногда мы сталкивались где-нибудь в школе, махали друг другу рукой, говорили «привет» и разбегались по своим делам.

Мне уже не верилось, что когда-то мы были неразлучными друзьями.

И вот осенью, когда мы заканчивали последний класс, в школе устроили традиционный выпускной бал.

Сейчас я понимаю, что это были обычные школьные танцы, но на душе у меня было тогда тоскливо оттого, что это мой последний год в школе и наш последний бал. Все вроде бы веселились от души, моя подружка Алисия, как всегда, оказалась в центре внимания, и лишь один я думал о том, как изменится наша жизнь в ближайшие годы.

Я подошел к столу с напитками и обнаружил, что кто-то подлил в пунш спиртного. Я равнодушен к алкоголю, но в этот раз выпил пару стаканов. А может, и больше.

И тут я увидел Пандору, танцующую с моим приятелем Биллом Хиггинсом. Я не знал, что они знакомы и что она пришла на бал с ним. Видеть их вдвоем почему-то было неприятно.

Когда танец кончился, Билл отошел к приятелям обсудить дела футбольной команды, и Пандора осталась одна.

Я решился к ней подойти. В свободном темно-зеленом платье и с распущенными волосами она походила на русалку.

— Я не знал, что ты придешь, — сказал я.

— Не стоило мне приходить.

Мы вышли на террасу, под усеянное звездами небо.

— Как вообще дела?

— Нормально.

— Ты что-нибудь решила про колледж?

— Я подала заявление на стипендию в пару институтов на Западе, — она пожала плечами. — Но вряд ли что-нибудь получу. У меня не слишком хорошие отметки. Наверное, все закончится местным колледжем.

— Это хорошее место. Я тоже туда иду.

Никакой радости это сообщение не вызвало.

Я спросил про ее родителей.

— У них все хорошо. Мама все еще работает у Дэнни.

Я сказал, что иногда ее там встречаю.

— А как отец? Все так же здорово играет в парчизи?

— Конечно. А как твои?

Я рассказал ей, что Джанин вышла замуж и переехала в Даллас.

— А мама работает в благотворительном сэконд-хенде несколько дней в неделю. Но это ей дорого стоит. Покупатели выпрашивают у нее скидки, а потом ей приходится доплачивать разницу из своего кармана.

Пандора рассмеялась.

И в этот момент она вдруг словно стала прежней, той одиннадцатилетней девчонкой, медленно бредущей по школьному двору в первый день шестого класса. И когда я смотрел на нее, заливающуюся смехом под яркими звездами, в этом зеленом русалочьем платье, все, что было когда-то в моей душе, вспыхнуло снова, и не осталось места сомнениям. Я схватил ее за плечи и стал целовать, целовать, целовать.

Потом она откинулась назад и удивленно уставилась на меня:

— Прошло столько лет!

Я сделал вид, что всему виной пунш.

Весь оставшийся год я старался держаться подальше от Пандоры. В апреле из колледжей прислали данные о поступивших, и в школе вывесили списки с распределением учеников. Пандора оказалась права — как и я, она попала в местный колледж. Мне было жаль ее, она ведь так хотела уехать из Палм-Спрингс.

Учеба в колледже почти не оставляла мне свободного времени. Я решил заниматься компьютерными технологиями в сфере бизнеса и проводил целые дни в компьютерной лаборатории. А по выходным подрабатывал в парфюмерном магазине и копил деньги на «Ямаху».

Моя личная жизнь тоже была достаточно насыщенной. У меня появилось много друзей, и я встречался с девушкой, с которой познакомился на лекциях по политологии.

На первом курсе я иногда видел Пандору в аудитории или в кафетерии, и тогда мы перекидывались парой слов. Она выбрала журналистику и после окончания колледжа собиралась стать ведущей теленовостей. Я подумал, что в чем-то подобном она проявит себя наилучшим образом, и одобрил ее решение.

Однако на втором курсе я совсем потерял ее из виду, пока однажды в апреле мы не столкнулись у входа в магазин.

— Сто лет тебя не видел, — сказал я. — Как жизнь?

Пандора опустила глаза:

— Вообще-то я ушла из колледжа. Отец болен. У него рак костей. Я решила, что мне нужно пойти работать.

Я очень расстроился, что она бросила учебу, но не мне указывать ей, как жить.

— Мне так жаль. Передай ему мои лучшие пожелания.

Она обещала передать.

Прошло еще два года, прежде чем мы встретились снова.

Как-то в субботу, примерно за месяц до окончания колледжа, мне позвонил Том и спросил, не хочу ли я погонять с ним по бездорожью. Мне не терпелось испытать свое новое сокровище, «Ямаху-ОТ 250», и я с радостью ухватился за подвернувшуюся возможность. Мы выехали на скоростное шоссе, с которого я свернул прямо в дюны. На полпути к вершине я услышал странный визг мотора, и тут же земля ушла у меня из-под колес. Последнее, что помню, — как провалился в кромешную темноту.

Когда я очнулся, то увидел рядом Тома. Ситуация, казалось, глупее не придумаешь. Никаких ран, если не считать задетой колесом мотоцикла щеки, зато руки и грудь ободраны до мяса, а от прилипшего к ним серого песка я стал похож на ящерицу.

Когда мы добрались до пункта «Скорой помощи», я уже ничего не соображал от боли, перед глазами все плыло. Том поддерживал меня, как я ни старался убедить его, что могу идти и сам.

Мы доковыляли до регистратуры, и сидевшая там девушка посмотрела на нас. Пандора. При виде меня она побледнела, дыхание у нее перехватило. К тому времени я полностью утратил чувство реальности, и явление Пандоры меня совсем не удивило. Я попытался сострить, но отключился на полуслове.

На следующий день Пандора пришла меня проведать и пригласила заходить в гости, когда поправлюсь. Неделю спустя я вновь оказался у нее дома. Все был, как раньше. Ее мать кормила нас пирожными и по-прежнему была неистощима на шутки.

Как и прежде, мы играли с ее отцом в парчизи, а Пандора порхала вокруг, будто прелестная златоперая птичка.

После игры мы отправились к ней в комнату и поставили на видео последний фильм, который прислал дядя Джин. Но я все смотрел на Пандору. Где-то на середине фильма я обнял ее за плечи и начал целовать.

Думаю, все, что случилось потом, не могло не случиться.

Тот наш первый раз с Пандорой был полон очарования и нежности. Я помню, как естественны для меня были наши ласки, какими неожиданно знакомыми мне показались движения ее тела, прохлада ее кожи, золото волос, словно все это давным-давно стало частью меня.

А потом она лежала в постели, свернувшись, как дитя, и волосы волнами покрывали ее перламутровое лицо. Я не мог отвести от нее взгляд и мысленно повторял:

«Я всегда любил тебя».

Но не сумел произнести это вслух.

Мы встречались почти год, и это было прекрасное время. Мне казалось, что я вернулся в самые счастливые дни моего детства.

Пандора не утратила дара делать из всего что-то необыкновенное, а я, если б мог, просто остановил бы время навсегда.

При этом с ней не всегда было просто. У нее случались приступы дурного настроения, но я не обращал на это внимания и считал, что мне безмерно повезло, раз она со мной. Когда мы гуляли или смотрели кино, я мог, не отрываясь, смотреть на нее и пытаться понять, как случилось, что после стольких лет Пандора наконец стала моей.

После окончания колледжа я решил основать собственное дело и занялся созданием компьютерных сетей для небольших местных компаний. Мне удалось сразу заполучить несколько клиентов, и я мечтал, что когда-нибудь вся округа будет пользоваться моими услугами.

Когда отцу Пандоры стало немного лучше, я думал, она вернется в колледж и закончит учебу. Но она сказала, что переросла школу. Однако работа в больнице тоже не приносила ей особой радости, и мне казалось, что все-таки лучше получить диплом.

К тому времени каждый из нас обзавелся собственным жильем, но месяцев через десять после того, как мы стали любовниками, Пандора вернулась домой. Ее отцу опять стало хуже, и она решила пожить дома, чтобы помочь матери ухаживать за ним.