— Наверно, мне придется переехать в Сиэтл, ухаживать за ней.

Черт бы их всех побрал, Сюзанну с ее переездом, Элен с ее болезнью.

— Тебе надо отвлечься, — уговариваю я. — Давай кутнем.

Она с радостью соглашается. Мы встречаемся в «РеТрэд». Боже, как мне здесь нравится. Они так умеют развесить, разложить одежду, что, кажется, она дышит. Сегодня у них куча новых вещей, замечательных вечерних платьев. Продавщица уверяет нас, что все они с последней премьеры Вупи Голдберг, которая была на прошлой неделе.

Тут же западаю на шелковое платье от «Эскада». Оно так расшито бисером, что может стоять на полу без вешалки. Невероятно. Если бы у меня было такое платье, я была бы на седьмом небе. Поставила бы его в кладовку и любовалась каждый день.

Сюзанна выбрала себе блузку и принюхивается, не пахнет ли ткань потом предыдущей владелицы. Говорю ей, что это такой богатый и знаменитый пот, что нужно радоваться, если она впитает хоть часть его.

Сюзанна не любит обсуждать, кому принадлежали эти вещи. А для меня это самый кайф. Мне всегда интересно, какая богатенькая сучка это купила, куда она это надела, почему продала. И знают ли мужья, на какие проделки способны их жены. Купить платьишко на раз тысяч за шесть, потом снести по-тихому в «РеТрэд» и денежки прикарманить. А малышка Лори тут как тут.

Наконец решаю остановиться на зеленой блузке от «Прада» и брюках в тонкую полоску от Стеллы Маккартни. Но на самом деле я хочу бисерное платье. В один прекрасный день — в сентябре, когда стану партнером, — я его куплю.

Люблю делать покупки. Дзинь-дзинь! И выходить из магазина с огромными пакетами. Полный улет.

Ночь прошла отвратительно. Снился какой-то кошмар: землетрясение, я никак не могу выбраться из квартиры.

Утро понедельника. Снимаю воскресную шкурку, облачаюсь в робу. Открываю пробник духов «Эсти Лаудер» — неплохо. Надо бы раскрутить Троя на флакончик. Он до сих пор ничего не подарил мне на годовщину. Когда-нибудь я так разбогатею, что налью их целую ванну.

Мать еще спит. Спасибо, Господи, и на этом. Хоть позавтракаю спокойно. Выхожу пораньше. Нет ничего лучше, как увидеть в зеркале заднего вида исчезающую вдалеке Лорел-стрит.

Проезжаю по бульвару Санта-Моника. Еще все закрыто. Я включаю радио погромче, передают старый рок. Все окна в машине открыты. Никто еще не встал — только я и бездомные. На Крещент-сквер останавливаюсь, здесь можно выпить кофе и съесть сладкую булочку. В окрестностях уже вовсю тусуются бродяги. Кофе — просто моча. Покупаю еще одну булочку для Джессы. Пора ее повидать. Она, как всегда, сидит на углу бульвара Сансет. У нее новая тележка и новые сумки. Я отдала ей булку, но она даже не кивнула.

Сюзанна считает, что это полный бред. Почему ты не занимаешься нормальной благотворительностью? Зачем тратишь время на таких, как она?

В гробу я видала эту нормальную благотворительность. Мне нравится Джесса. Не клянчит, никому спасибо не скажет, даже не пожалуется. Окажись я на улице, хотела бы стать такой, как она. Иногда я думаю — а может, в один прекрасный день и стану.

Подъехав к офису, утыкаюсь в вечную табличку на стоянке. «Только для арендаторов». До сентября остались какие-то восемь месяцев, а потом я буду парковаться только тут. А пока что для меня остается одна чертова обочина.

Вхожу в холл и вижу, как Джон Брэдшоу собственной персоной садится в лифт. Нечасто нам удается лицезреть Его Святейшество. Костюм на нем шикарный, из серой саржи. И синий шелковый галстук от «Гуччи». Трой в нем выглядел бы классно.

Как всегда, Брэдшоу меня в упор не видит. Хам.

Сверху по ступенькам сбегает Эммет. Мчится так, что того гляди навернется. У нас с ним одинаковая работа — он ассистент, и я ассистент. Только у Брэдшоу он как в рабстве.

— Мне надо за сигаретами для Его Величества. Пойдешь со мной, солнце мое?

Я присоединяюсь к нему. Его босс нынче сильно не в духе, Эммет веселится до чертиков.

— А как сегодня господин Джин?

Говорю, что еще не видела его. Я не докладываю Эммету о наших отношениях, не такой уж он мне близкий друг.

Джин приходит в десять.

— Доброе утро, Лори.

Неприступен, как скала. Весь такой деловой-деловой. Он всегда такой утром в понедельник. Тоже, поди, был вчера в церкви. Но его хватает только на пять минут. Он уже пялится на мой вырез.

Я пролистываю календарь. Сегодня у него ланч с Ширли Хадсон. Джин готов на все, чтобы заполучить ее обратно в свое агентство. Я прошу его взять меня с собой.

— Нет, Лори, кто-то должен остаться в офисе.

Не разыгрывай мне тут начальника, кобель вонючий. Забыл, как ты тут кувыркаешься на этом половике?

— Ну ладно тебе, Джин. Я же всего на часок. А если ты собираешься в сентябре сделать меня партнером, должна же я начать знакомиться с клиентами?

Этого достаточно. К чему угрозы? Я только многозначительно улыбаюсь.

В «Мандарине» потрясающе. Я бы каждый день сюда ходила. Соломенный потолок в виде пагоды, все чинно, благородно. Сюда приходят на ланч, чтобы поговорить о деле или завязать деловые знакомства. Я оглядываю посетителей. Мужчины в костюмах от «Армани» и галстуках от «Гермес», даже самые невзрачные, выглядят превосходно. Когда-нибудь приведу сюда Троя в таком костюме. Зато бабы все отвратные. Одеты чудовищно и безобразно накрашены. С такими деньгами я бы выглядела куда лучше. Я вообще редко сейчас вижу настоящих красоток.

Ширли Хадсон опаздывает на полчаса: «Прошу прощения, пробки на дорогах». Джин вскакивает, подвигает ей стул. Он как на иголках. Сам виноват, что Ширли покинула наше агентство. У меня нюх на эти дела — я всегда чувствую, кто станет звездой, а на кого не стоит тратить время. Ширли какое-то время не пользовалась спросом, и Джину не терпелось от нее избавиться. Висит на нас мертвым грузом, жаловался он. Как я ни старалась убедить его не спешить с ней, он все решил по-своему. А потом вышли «Манговое дерево» и «Закат в округе Оранж», где Ширли была просто блеск, и теперь Джин стоит на ушах.

За ланчем Ширли веселится от души. Я ее не осуждаю. Она знает, что Джин станет вертеться, как уж на сковородке. Но мне пока не ясно, вернется она к нам или нет. За едой мы не говорим о делах. Ширли рассказывает нам несколько классных историй про Тома Круза. Мне нравится она, нравится, что она смотрит на нас обоих, а не только на Джина. Иногда она обращается именно ко мне. Ширли заказывает самое лучшее «Мерло», и я вижу, как у Джина в голове начинает работать калькулятор — во что ему обойдется этот ланч? Меня просто смех разбирает.

Официант приносит нам печенье-гаданье. Джин берет свое с нервным смешком:

— Ну, Ширли, что меня ждет? Ты вернешься к нам?

Она наклоняется к нему с ослепительной улыбкой:

— Ну, теперь мы снова будем часто видеться.

Джин тоже расплывается в улыбке.

— Видишь ли, — продолжает Ширли, — теперь мне придется часто посещать ваше здание. Я решила подписать контракт с агентством Джона Брэдшоу.

Молодец, девочка.

Остаток дня Джин мрачнее тучи. В три часа появляется новый важный клиент, Энрико Моралес. Довольно красивый, но Трою, конечно, в подметки не годится.

Я слышу через стену, как Джин лезет вон из кожи. Меня это бесит. Джин стелется перед этим парнем, а Трой должен выпрашивать любую работу. И я ничего не могу с этим сделать. Трой злится, — ты палец о палец ради меня не ударишь, — но не понимает, что я просто не могу. Я говорила о нем Джину, показывала его фотографии. А потом, когда наши отношения с Джином перестали быть только деловыми, я сказала ему, что с Троем у меня все кончено. Так надо.

Трой что, не понимает, ради чего я сплю с этим старым козлом? Только ради него, все для него. Как только я стану партнером, мы будем свободны, как ветер.