– Нет, не за траву… – деловито щёлкнул он пальцами, – за «тему»?

– Что за тэма? – сразу, словно ожидая, заинтересовался Тимур.

– Всем интересная… Ты мне цинканёшь, кто, на чём, когда повезёт партию «травы»; ну или ещё чего… Мы их хлопаем, половину оформляем, а то, что не впишем тебе за «информашку»…

Типа, бизнес, ничего личного…

Парень на минуту ушёл в себя.

– А бэнзина сколько сможете? Ты про бэнзин говорил? – этот вопрос волновал его гораздо больше.

– Если всё по-честному будет, вообще на постоянку поставим… Ну, литров 20–30 неделю…

Снова минутная пауза.

– Слышь, а тэбе только дурь интэресна, – очнувшись от своих мыслей, спросил Тимур.

– Нет, конечно… – дождался опер, – и перечислил сферу интересов: «стрелки», подрывники, схроны, снайпера… Наркота, на хер, вообще на последнем месте…

– Э-э, нет… С этими я нэ знаюсь, – с излишней поспешностью ответил тот, – Хотя…

Тимур, сунув руки в карманы кожаной куртки, прищурившись посмотрел Катаеву в глаза:

– Есть пара придурков. У них есть «стволы»… Карочэ… Там… Вродэ Стэчкин…

Костя его не перебивал, понимая, что избранная им манера ронять фразы, наигранная.

– … Но мне в Хатуни прокатиться надо… Дня чэрез два-три извэстно будет… Заправишь? – закончил Тимур.

От потери 20 литров, опера ничего не теряли:

– Канистра есть?

– Канэчно!

– Погоди немного, я в бак загляну…

– Катаев отошёл к своим.

– Ну, чего он? – спросил, сидящий за рулём Рябинин. Остальные рассредоточившись по проулку, «пасли поляну».

– Общаемся… Что с бензином у нас?

– Где? В баке? Литров тридцать…

– Надо слить ему «пятнашку».

– Надо так надо. Пусть канистру тащит.

Катаев, выйдя из машины, махнул рукой Тимуру. Тот, оглянувшись по сторонам, быстрым шагом прошёл к своей машине и, открыв багажник, вытащил оттуда шланг и канистру. Ещё раз оглянувшись, он захлопнул крышку багажника и просеменил к кустам с запарковавшимся УАЗом. Рябинин, повернув ключ зажигания, чтобы видеть показания бака, кивнул Тимуру:

– Давай… Я маякну когда «стоп»…

Со сноровкой, которая приходит только с опытом, парень пристыковал шланг к баку. Пока бензин журчал, перетекая, Тимур, подняв голову, сказал Косте:

– Нэ гоняй, Костян… Я нэ разводной… Эти клоуны меня кинули… Вот и накажем… И вы довольны будэте и мне хорошо…

Что-то непривычное в его словах цепануло слух:

– Ты не сказал, что хочешь…

– Скажу, скажу… За фыздабола пока прокатывать нэ хочу… А обманывать здесь нельзя.

– Да и с Исой, у нас проблем никогда не было, – поддержал разговор Рябинин и, глянув на шкалу приборов, рубанул ладонью, – всё стоп! А то до базы не доедем…

Тимур закрутил горловину и, распрямившись, протянул операм руку:

– Я буду около перэговорника, у вас который… Послезавтра… Где-то с часа до двух…

– Не палево?… – немного нахмурился Рябинин. Костя же подумал, что лично им будет безопасней встречаться там. Кто знает этого Тимура, забьёт «стрелу» и сдаст с потрохами.

– Вы же клиенты! – Тимур с Костей, понимающе разулыбались.

– Давай, бизнесмен… – Рябинин пожал руку Тимуру, следом за ним попрощался Костя.

– Вы пэрвые выезжайте, я за вами, – Тимур, уходя, показал на выезд.

«Что ж меня зацепило-то?» – подумал, уткнувшись взглядом в уходящую спину, Костя и постучал по ручке на щитке приборов, – что-то не так…

– Уходим! – коротко скинул в рацию Сергей, усаживаясь за руль. Костя устроился рядом, с трёх сторон в машину запрыгнули Долгов, Поливанов и Бескудников.

– Ты, надеюсь, всё правильно делаешь… – сказал Рябинин Катаеву и тронул машину.

Последующие дни были вяло забиты незначительными событиями. То в одном, то в другом конце Грозного бабахали взрывы, но, слава Богу, без человеческих жертв. На пересечении улицы, разграничивающей Фрунзенский и Фабричный районы, было совершено нападение на двух «комендачей-контрабасов», увязавшихся за молодыми, абсолютно их игнорирующими, чеченками. Будучи в лёгком подпитии, «солдаты фортуны» забрели слишком далеко от своей комендатуры. Возвращаясь обратно, дополнив пьяную эйфорию ещё двумя «полтарашками» пива, буквально метров за стопятьдесят до места их дислокации, из окон цокольного этажа бывшего универмага захлопали пистолетные выстрелы. От геройской смерти спасли бронежилеты, близость комендатуры и сточная канава, куда они, мгновенно протрезвев, схоронились. Одному из них прострелили ляжку, второму оторвало мизинец. На этом нападавшие скрылись.

Жоганюк и Кутузов, забрав с собой Рябинина, смотались в Ханкалу, на совещание в Мобильный отряд. Для прикрытия руководящей «буханки», Николай Иванович выпросил у «Удава» БРДМ[20], на который в приказном порядке, силком усадил Кочура, Липатова, Поливанова и Капустина. Готовилась широкомасштабная общевойсковая «зачистка» и поведение руководства отличалось повышенной демонстративностью. Кстати, приказ «на броню», касался и Бескудникова, но тот, буркнув: «на хер…», игнорировал поездку. Типа, опоздал. Прихватило живот.

Катаев с Долговым эти дни не вылезали из спортзала, а по вечерам играли с омоновцами в футбол.

Трава, к слову, оказалась так себе. Работавшие линию НОН, Капустин и Бескудников заверили что, бывает и получше. Тем не менее, курили со всеми наравне и пару раз истерично хохотали над незамысловатыми шутками Саши Кочура.

Переговорный пункт оказался закрытым. Как гласила, приклеенная к двери бумажка, «в связи с техническими неполадками». Переговорник располагался в здании прокуратуры, имея отдельный вход с торца и представляя из себя три, разделённые пластиком, кабинки.

Ввиду близости от входа на ПВД, Катаев и Рябинин не рядились в броню и не взяли с собой автоматов. На всякий случай, сунули в карманы по ПМу.

– Стоять нам тут с тобой, – настраиваясь на долгое ожидание, проворчал Рябинин, – до морковкина заговенья…

– Сидеть… – ответил ему Костя и, подстелив носовой платок, присел на ступеньки. Рябинин, собрался было последовать его примеру, как заметил, идущую к ним от торговых лотков, чеченку лет сорока. Напрягшись и, сжав в кармане рукоятку пистолета, Сергей сделал к ней шаг навстречу. Костя поднялся за его спиной.

Женщина подошла к ним и, сплёвывая шелуху семечек, показала на лоток с развешанными полотенцами:

– Он там ждёт… За полотенцами… Идите…

Костя и Сергей переглянулись и пошли через площадь. Пространство перед зданиями прокуратуры и комендатуры жило своей жизнью и никто не обращал на них внимания.

Справа, на «змейке» перед воротами тусили постовые и «комендачи», на крыльце курили двое прокурорских, на крыше, и за рулём ЗУ восседал, лениво развалившись, боец в скособоченной каске. У палаток мерно шла небойкая торговлишка, на дальнем конце торгового ряда дымил мангал. Поднырнув под паруса разноцветных полотенец, опера увидели сидящего на корточках Тимура.

– Здравие жэлаю, – приложил он к козырьку бейсболки два пальца.

– Здорово, – Костя с Сергеем поочерёдно пожали протянутую руку. Отдалённо ладошка Тимура напоминала скумбрию. Они отошли немного вглубь, к зарослям ивняка.

– Есть чего? – нетерпеливо спросил, обходя кавказские условности про дела и здоровье, Катаев.

– Да вот, по той же цене, – достал из кармана «пакет», сложенный несколько раз листок бумаги – Тимур.

– Ты во мне, что торчка разглядел? – стараясь говорить спокойно, но, не реагируя на протянутую руку, бросил Костя.

Тимур улыбнулся одними губами:

– Какой ты рэзкий… Дури купи… Там всё написано…

Сергей врубился быстрее:

– Триста?

И, дождавшись утвердительного кивка, протянул три сторублёвки.

– Всё здесь? – на порядок миролюбивее спросил Костя.

– Почти… Чэго там нэт, сейчас скажу и условие моё…

Рябинин, повертев в руках «пакет», не разворачивая, сунул его в карман.

Не сговариваясь, уже попятнаные одной темой, все трое присели на корточки.