И все уже было готово к проведению операции, оставалось лишь найти подходящее тело, как вдруг откуда ни возьмись на сцене появился забытый к тому времени Сайгак. Он каким-то образом отыскал новый Натальин адрес (она жила теперь в общежитии исследовательского института) и явился к ней в таком виде, что девушка его еле узнала. Был он небрит, грязен и оборван. Словно прятался последнее время в лесной пещере. Говорил, заикаясь, сильно прихрамывал.
В третий раз Наталья его попыталась простить. Но, увы. Не срослось. Не получилось. Осталась лишь жалость к этому никчемному человеку. И боль. А когда Виталик сказал, что убил человека, брезгливое отвращение настолько переполнило душу девушки, что решение пришло само собой.
Итак, новое тело для Макарыча было найдено. Ну и что, что не живое. Это, как говорится, дело поправимое и значения не имеющее. Ну, почти не имеющее...
Сайгак жил в Наташиной комнате. Отмылся, подлечил раны. Купил приличной одежды на деньги, данные девчонке хитрым Тычковым. Расслабился, в общем. Отключил чуйку. Теперь заманить его в лабораторию, казалось, не составит труда. А дальше... Дальше - дело техники. Подмешать в чай или вино барбитуратов и...
Макарыч казался Наташе привлекательным все сильнее. Умом и смекалкой, конечно. И грандиозностью замыслов. А внешнее уродство как же? Ха! Сайгак-то уж почти в кондиции. Красоты хочется? Что ж, дело поправимое. За малым дело...
Эх... Вот именно тогда, Леша, и начались у нас с Наташкой размолвки. А я, дурачина, в себе причину искал! Не догадывался, олух, что за моей спиною такие дела творятся...
План Макарыча сработал. Сайгаково тело обрело нового хозяина. Но что делать с тычковским? В кислоту? Потом в канализацию? Ужасно. Ужасно?! А что прикажете, топором на куски и на свалку? Ну уж, нет. Благо, лабораторное оборудование к сценарию номер раз вполне приспособлено.
Макарычу, Леша, сам понимаешь, пришлось гораздо легче привыкать к новому облику, нежели ранее мне. Ходить и говорить он уже умел. А новая внешность его теперь и от комплекса неполноценности избавила. Что ж - и красив, и умен. А напористости и изобретательности не занимать...
И завязался, короче, у Льва Макарыча с Наташкой бурный роман. Планы Тычков строил наполеоновские. Решил в Москву перебираться, где работы его хорошо знали, а лично в глаза никто никогда не видел. Вроде бы... Вариант во всех отношениях удачный. К тому же, докторская готова, защитить - раз плюнуть. В министерстве своим человечком обзавестись - тоже не проблема. Было б, что предложить. А оно - что предложить, в смысле, - всегда найдется. Наработок всяких с былых времен - два мешка. А то и три.
Короче, рванул "новый" Тычков в столицу. Наташке пообещал перетащить ее к себе, как только обустроится. Та особо не роптала. Ждать и терпеть вошло дурную в привычку. Да и одиночество ей на время отсутствия Макарыча не грозило. Я-то к тому времени окончательно очеловечился. А когда время придет... В конце концов, люди ж постоянно то сходятся, то расходятся...
Наташка за успехами любимого следила - перезванивались они постоянно. Уже, можно сказать, на чемоданах сидела, готовая в любую минуту сорваться в Москву. Но... надежды в одночасье рухнули. Лев Макарович, укрепившись связями, сообщил, что едет в родной институт. Новым директором.
Наташа пыталась отговорить его. Плакала. Говорила, чем может такой фокус обернуться, умоляла остаться в столице... Вот только слушает ли кого злой гений, почувствовавший безнаказанность и вседозволенность? Вопрос риторический, Леша. Понимаешь, надеюсь. Мол, власть - она чудеса творит. Не волнуйся, подруга моя боевая. Обстоятельства в нашу пользу. Прорвемся. Николая сгноим отношением - сам из института сбежит. Не сбежит, так вылетит. Из окна, скажем. С последнего этажа, ха-ха. А колбасу твою беспонтовую - по прямому ее назначению. Есть колбаса - есть закуска, нет колбасы... В общем, не проблема даже, а так, недоразумение. Досадное. Тьфу, одним словом. Или, если кто еще надумает чего противу - всех на колбасу! Без малейшего сожаления! Главное, технологию отработать побыстрее. На поток поставить...
Вот тут-то, после речей этих, у Наташки глаза и открылись. Окончательно. Представила воочию, какие могут быть последствия. А, представив, ужаснулась. Испугалась уже по-настоящему...
Глава двенадцатая, доказывающая факт, что чем больше информации, тем труднее в ней разобраться; а также знаменующая начало неприятностей
Настенные часы показывали без десяти четыре, когда Татьяна закончила пересказывать нам Натальину историю. За окном уже давно рассвело, но спать никому не хотелось.
- Неужели она тебе все это сама рассказала? И про Тычкова не побоялась? - Николай недоумевал. Я, честно говоря, тоже.
Татьяна поставила на плиту только что наполненный чайник и зажгла газ.
- А кого ей бояться? Вас? Вы меня смешите! Скажи мне, Никола, кто поверит в эту историю? Милиция? Или, может, твое ненаглядное министерство? Ха! Это ж бред сумасшедшего!
- Но мы... - попытался встрять я, но Таня меня резко оборвала.
- Что вы? Ну что вы сделаете? Обвините Тычкова перед лицом вашей идиотской общественности в том, что он присвоил новое тело?
- Тань, подожди, - перебил жену Николай, - ведь много народу видело Макарыча до его чудесного преобразования. Фотографии, наконец, остались! Это же мистификация чистой воды! В конце концов, можно нового директора объявить самозванцем. Невооруженным глазом видно, что человек-то другой!
- А мысли, научные работы, а связи, наконец, московские. Голос тот же? Почерк? Сейчас, милый друг, некоторые умельцы так внешность менять умеют, что нечего вам ловить!
- Хорошо, а рост? А отпечатки пальцев? Их-то не сменишь.
- Пусть. Ты думаешь, у вашего Макарыча приводы в милицию были? Кто знает, какие у него отпечатки?
- Подождите, подождите, - попытался я погасить этот взрыв эмоций, - у Макарыча-то, может, приводов и не было, а вот у Сайгака...
Татьяна и Николай замолкли и с интересом уставились на меня.
- Продолжай, Змей, мы тебя слушаем.
- Сайгак у нас кто? Уголовник. В розыске был? Да Наталья сама листовку видела. Ростов? Кстати... Человечек один нынче объявился...
И тут я рассказал им о своей ночной встрече со Слоном. Они только головами кивать успевали. Произвел я тогда, Леша, впечатление.
Потом молча пили чай с сушками. Думали каждый о своем. Точнее, об одном и том же, но каждый по-своему. Наконец, тишину нарушил спокойный голос Татьяны:
- Значит так, мужики, информации - пруд пруди. Надо вырабатывать план действий. Тебя, Сервелант, поздравляю отдельно. Интересно, ты в органах не засвечен?
- Вряд ли, - высказал предположение Коля, - если б засвеченным был, его бы еще в морге опознали.
- Ты прав. Слушай, Сервелант, а что если вам к делу твоего нового друга подключить?
- Слона? Ты шутишь, Танечка! - я не хотел, точнее, боялся вмешивать уголовников. Не убивать же Макарыча, хоть и гад он тот еще.
- Нет, Змей, не шучу. Я сейчас скажу, а вы решайте сами. Хорошо?
- Хорошо, - наши с Николаем голоса прозвучали в унисон.
Татьяна встала с табурета и подошла к окну. Заговорила она, стоя к нам спиной, видимо, что-то по ходу дела додумывая:
- Тычков у нас кто? Научный работник. И человек, в принципе, далеко не глупый. Так? Так. Об этом знают все. Но в теле он сейчас живет криминальном. Об этом знают он сам, Наталья и мы с вами. Если знаем мы этот факт от Натальи, а она не дурочка, то, скорее всего, знает о нашем знании и Тычков. Тьфу, совсем заговорилась! Мне показалось, ребята, что Наташка вполне искренне свою душу передо мной наизнанку вывернула. Но будем отталкиваться от худшего. Как говорится, меньше надежды сначала - больше радости потом. О существовании какого-то Слона наша порочная парочка, если она таковой до сих пор является, даже не догадывается. Так? Так. Значит, Слон - наш козырь. А козырем ходят в последнюю очередь. Поэтому, никому ни слова. Сами пока забудьте. Я о своем предложении пока тоже вспоминать не буду, отменяется. Может, и так все получится. Чего раньше времени горячку пороть?
