— Простите, так с чем вы к нам? — сказал мистер Росситер.

— Экая жалость! Теперь нас вовсе не слышно по радио. Только по телефону. Мистер Росситер, я хочу вам сказать спасибо, что вы так умеете сочувствовать людям. Вы меня слышите?

— Как это мило. Я стараюсь делать, что могу. У вас что, трудности с домом? Нужен ремонт? Жалуетесь на условия аренды?

— Нет, просто мне одиноко.

— Что вы — с такой прелестной внучкой? Мистер Главный распорядитель уже машет мне рукой, значит, у нас осталось всего две минуты.

— Никакая я не прелестная, — громко сказала в эфир Линда. — Я сейчас в переходном возрасте, нескладная, и к тому же гнусавлю. Бабуля, спроси у мистера Росситера, мне не надо вырезать аденоиды?

— Линда, детка, невежливо прерывать бабушку, — сказал мистер Росситер. — Ты вот что: пришли мне свою фотографию и адрес, тогда я найду вам хорошего врача неподалеку от вас. Миссис Слоткин, скажите, как вы проводите время? Есть ли в вашем городке на колесах чем заняться на досуге?

— У меня никогда не лежала душа к канасте, а к бинго я так и не пристрастилась, и пить не пью. С землей возиться у нас нет смысла, так что я вычитываю корректуры телефонной книги. Когда работа готова, сажусь в машину покойника мужа и отвожу корректуру издателям.

— Отлично, миссис Слоткин! Вы умеете жить интересной и полной жизнью. Но должен вас и пожурить: вы не жалеете себя. Вы, чего доброго, и соседей еще катаете, угадал? Вас тянет к людям?

— Приглашаю, никто не едет. Так и коротаешь жизнь одна-одинешенька, прости господи.

— Вы хорошо водите машину? Места у вас кругом, верно, красивые?

— Я двадцать лет вожу машину, но до сих пор не умею делать левый поворот, боюсь встречного движения — вот людям и не нравится.

— Как же вы выходите из положения?

— Дело нехитрое, надо только рассчитать все заранее. А я на это как раз мастерица. Значит так — поворачиваешь направо, направо и еще раз направо, потом едешь до нужного левого поворота, проезжаешь еще квартал, опять сворачиваешь направо и снова направо — вот тебе и левый поворот. Еще гляжу, нет ли клеверной развязки — самое милое дело для тех, кому не дается левый поворот.

— Главный распорядитель показывает, что время истекло. Еще десять секунд, и я попрошу вас повесить трубку, ничего не поделаешь.

— Век теперь буду вам благодарна.

— Вы умно живете на свете, миссис Слоткин.

— Караул! — крикнула Линда. — Ужас. В тостер заполз таракан. Мистер Росситер, — вопль, — а вдруг его убьет током?

— Детка, если вас беспокоят насекомые, вам обязан помочь смотритель городка. Храни господь вас обеих. А теперь очередь нового гостя — добро пожаловать, с добрым утром.

— Мистер Росситер, меня зовут миссис Уишхарт, и я просто не нахожу слов от радости, что говорю с вами. Мы с мужем живем в "Мирной обители" — место прекрасное, есть и поле для гольфа, и комнаты игр, вот мы и продали свой дом, чтобы поселиться здесь, когда уйдем на покой. Но есть одна неприятность, о ней я и хотела с вами поговорить.

— Что же это?

— Скажи лучше ты, мистер Уишхарт.

— Миссис Уишхарт великолепно готовит, мистер Росситер, а здесь у себя готовить не разрешают.

— А отчего?

— Мы обязаны три раза в день снимать номерок в общей столовой, — сказал мистер Уишхарт. — Чтобы знали, на ногах мы или слегли. А мы всегда на ногах, не одна, так другой, а если один на ногах, то и другой ухожен. Три дня не придешь в столовую, тебя без разговора кладут в больницу, и кончено. Так что если меня или ее прихватит артрит, остается только бога молить, чтобы за три дня прошло. Мы и правда еще хоть куда.

— По вашим голосам слышно, что вас тревожит что-то еще — радиослушатели тоже со мной согласятся. Может быть, вы жалеете, что продали дом? Позвольте спросить, сколько вам лет?

— Вместе будет сто шестьдесят три года, — сказал мистер Уишхарт. — Вы попали в самую точку, мистер Росситер. Миссис Уишхарт иной раз встанет здесь утром и идет к тому месту, где у нас в старом доме была дверь от спальни. Вот до чего тоскует по дому. Жили мы раньше с дочерью, ну а когда она собралась замуж, подумали, как бы не стать обузой, и продали дом, а все деньги ушли на этот коттеджик плюс обслуживание. Потом дочкиного жениха убили, но к нам сюда моложе шестидесяти не берут.

— А ей всего сорок один, вот какие дела, — сказала миссис Уишхарт.

— Надо бы мне, миссис Уишхарт ознакомиться с договором, который вы подписали. Когда мы с вами закончим, сообщите Главному распорядителю ваш адрес, посмотрим, нельзя ли вас выручить. Но имейте в виду, придется повоевать. Вы допустили оплошность, чего уж греха таить. Допустим, разумеется, из самых благих побуждений, но для закона это не довод. Однако что-нибудь все же придумаем. И еще пришлите копии ваших завещаний. Знаете, бывает, что перед нами встает глухая стена, в таких случаях мы решаемся на жесткие меры, чтобы пресечь безобразия. Судиться не слишком приятно, и все же по суду мы, возможно, добьемся для вас послаблений, так как с вами поступают бесчеловечно. И в отношении вашей дочери — тоже.

Главный распорядитель подсунул мистеру Росситеру записку: "О завещании упомянул зря, о дочери — кстати", — и загорелась красная лампочка, оповещая, что поступил новый вызов.

Мистер Росситер сказал:

— Нам опять звонят из передвижного дома. Супруги Флейшеры. Кстати, вам надо знать, что дома на колесах покупают не одни пенсионеры. Три четверти их обитателей — молодые пары, чаще женатые, но иногда и нет. Попадаются и молодые вегетарианцы. Учтите, если вы с любовью ухаживаете за своим домом, его никто не назовет автоприцепом. Можно приобрести и двухэтажный дом. Помните, передвижные дома — это чистый воздух, это сельская тишина и покой, это средство уйти от высоких налогов. Мистер и миссис Флейшер, вы выразили желание поделиться с нашими слушателями своим опытом, как старожилы.

— Сначала ты, дорогая, — робко сказал мистер Флейшер.

— Я завариваю чай. Как жалко, что нельзя предложить чашечку чая мистеру Росситеру.

— Вот мы и попали с вами в придуманный мир, верно? — сказал мистер Росситер и зычно захохотал — этот хохот не раз выручал его во время передач. — Придумываем, будто мы старые знакомые.

— Ну, во-первых, тут у вас очень богатый выбор. Хотите — будет дом с заглубленной ванной, хотите — с обычной, причем заглубленная обойдется во столько же. Хотите — покупайте с камином.

— Электрическим, — сказала миссис Флейшер.

— Не обязательно, — сказал мистер Флейшер. — Я видел и настоящие д. к.

— Дровяные камины? — сказал мистер Росситер. — Не может быть!

— Мы, например, стали думать о передвижных домах, потому что не любим сидеть на месте, любим охотиться, удить рыбу и так далее. Я раньше считала, что нам не по средствам жить в разъездах, путешествовать нынче так дорого, а оказалось, что это и нам доступно, и потом — так меньше мешаешь детям. Они сами по себе, и мы тоже. Всегда надо думать вперед. Помнить, что молодые не очень-то любят проводить время со стариками. Нам, правда, еще далеко до критического возраста.

— Когда я увидела первый раз дом на колесах, он меня очаровал, в жизни не видела такую прелесть, ей-богу, — сказала миссис Флейшер. — Мы раз ходили на выставку передвижных домов, они и запали нам в душу. Там выступал один фокусник, в наредкость красивом костюме и с двумя кроликами, и, когда он рассказывал, как дешево жить в доме на колесах, у него откуда-то появлялись в руке золотые, а когда говорил, как чудесно там все размещается, кролики куда-то исчезали. Да, хорошо посидеть втроем, как мы сейчас, потолковать. Ужасно, правда, когда на старости лет теряешь способность передвигаться. Тем и дороги дома на колесах. Поначалу я тревожилась, что о них идет дурная слава. Чего, бывает, не наслушаешься.

— Это насчет хулиганства?

— Болтают, будто кто тут поселился, все пьянствуют. И бессовестно врут. В прошлом году, когда мистер Флейшер вышел на пенсию, ему на работе поднесли в подарок сто пятьдесят шесть долларов; пришли гости, и так славно мы провели время, никто не напился, никто не позволил себе ничего худого в нашем новом доме. Я тут думала, интересно получается в жизни — два раза почти одинаково говорится: один раз замуж выходишь, второй — уходишь на покой. И оба раза это событие отмечаешь так, чтоб запомнилось на всю жизнь.