Их отнесли в деревню. Отдышавшись, Хэдвелл повернулся к Катаге и слабо улыбнулся.

— Еле вывернулись, старина, — сказал он.

— Подлец! — процедил Катага, плюнул на Хэдвелла и зашагал прочь.

Спаситель уставился ему вслед, недоуменно почесывая затылок.

— Должно быть, головой обо что-то стукнулся, — заметил он. — Ну, так что там с Ультиматом?

Туземцы угрожающе надвинулись на него.

— Ишь, Ультимата ему захотелось!

— Какова скотина!

— Вытащил бедного Катагу из воды, и еще наглости хватает…

— Своему же тестю полез жизнь спасать!

— Такая свинья, — подвел итог купец Васси, — даже и мечтать о смерти права не имеет, будь он проклят!

Хэдвеллу показалось, что все они внезапно сошли с ума. Он немного неуверенно поднялся и обратился к жрецу:

— Что это с ними?

Лаг пристально вгляделся в него преисполненным скорби взором, сжал губы так, что они побелели, и промолчал.

— Разве церемонии не будет? — уныло спросил Хэдвелл.

— Ты действительно заслужил ее, — ответил жрец. — Если кто и заслуживал Ультимата, так это ты, Хэдвелл. На мой взгляд, ты должен был получить свое, хотя бы просто из справедливости. Но сейчас речь идет о чем-то большем, чем абстрактная справедливость. Это принципы милосердия и сострадания, которые дороги Фангукари. Если исходить из них, то ты, Хэдвелл, совершил ужасный и бесчеловечный поступок, вытащив из реки несчастного Катагу. Боюсь, простить тебя невозможно.

Хэдвелл потерял дар речи. Очевидно, существовал запрет спасать упавших в воду. Да откуда же ему было о нем знать? И неужели такая мелочь способна перевесить все, что он для них сделал?

— Но хоть какой-то церемонии я достоин? — взмолился он. — Я люблю ваш народ я хочу жить с вами. Наверняка можно что-то сделать.

Глаза старого жреца затуманились от сострадания. Он покрепче ухватил жезл и начал его поднимать.

Но его остановил рев возмущенной толпы.

— Тут я бессилен, — признался жрец. — Покинь нас, фальшивый посланец. Покинь нас, о Хэдвелл — ты не заслуживаешь даже смерти!

— Ну и ладно! — рявкнул Хэдвелл, внезапно разозлившись. — Черт с вами, грязные дикари. Ноги моей здесь больше не будет, хоть на коленях просите. Ты со мной, Меле?

Девушка нерешительно заморгала, посмотрела на Хэдвелла, потом на жреца. Наступила мертвая тишина.

— Помни о своем отце, Меле, — негромко произнес Лаг. — Помни о вере своего народа.

Меле гордо задрала маленький подбородок.

— Я знаю, каков мой долг, — заявила она. — Пойдем, дорогой Ричард.

— Вот и хорошо, — отозвался Хэдвелл и зашагал вместе с Меле к кораблю.

Старый жрец с отчаянием смотрел им вслед.

— Меле! — крикнул он дрогнувшим голосом.

Но Меле не обернулась. Лаг увидел, как она вошла в корабль. Захлопнулся люк.

Через несколько минут серебристую сферу окутало красное и голубое пламя. Шар поднялся, набрал скорость, превратился в пятнышко и исчез.

По щекам смотревшего в небо жреца катились слезы.

Несколько часов спустя Хэдвелл сказал:

— Дорогая, я отвезу тебя на Землю, свою родную планету. Тебе там понравится.

— Знаю, что понравится, — прошептала Меле, глядя в иллюминатор на сверкающие точки звезд.

Где-то среди них был и ее дом, потерянный для нее навсегда. Она уже затосковала по нему, но другого выбора не было. По крайней мере, для нее. Женщина всегда идет вслед за мужчиной, которого любит. И женщина, любящая горячо и искренне, никогда не потеряет веры в своего мужа.

А Меле верила в Хэдвелла.

Она нащупала укрытый в ее одежде крошечный кинжал в ножнах. Кончик его был смазан ядом, вызывающим особо мучительную и медленную смерть. Это была ее семейная реликвия, которой можно было воспользоваться лишь тогда, когда поблизости нет жреца, и только ради того, кого любишь больше всего.

— Нечего терять время даром, — сказал Хэдвелл. — С твоей помощью я совершу великие дела. Ты будешь гордиться мною, милая.

Меле знала, что он говорит искренне. Когда-нибудь, подумала она, Хэдвелл искупит грех, который он совершил по отношению к ее отцу. Он обязательно совершит нечто великое. Быть может, сегодня, а может, завтра или в следующем году. И тогда она подарит ему самое большое сокровище, которым женщина может одарить мужчину.

Мучительную смерть.

Руками не трогать![37]

(перевод на русский язык А. Санина)

Масс-детектор замигал розовым, затем красным. Дремавший у пульта Эйджи встрепенулся.

— Приближаемся к планете! — крикнул он, стараясь перекричать пронзительный свист воздуха, вырывавшегося сквозь пробитую осколком дыру в корпусе корабля.

Капитан Барнетт кивнул и приварил очередную заплату к изношенной обшивке «Индевера». Свист заметно утих, но не прекратился. Он не прекращался никогда.

Планета показалась из-за небольшого багрового солнца. Ее тусклый зеленоватый отблеск на фоне черного пространства вызвал у обоих астронавтов одну и ту же мысль.

— Интересно, найдется на ней что-нибудь стоящее? — задумчиво проговорил Барнетт.

Эйджи с надеждой приподнял седую бровь.

Им вряд ли удалось бы разыскать новую планету, если бы «Индевер» летел по Южногалактической трассе. Но там патрулировало слишком много кораблей федеральной полиции, а у Барнетта были серьезные основания держаться от нее подальше.

Хотя «Индевер» считался торговым кораблем, весь его груз состоял из нескольких бутылей чрезвычайно сильной кислоты, предназначавшейся для вскрытия сейфов, и трех небольших атомных бомб. Власти относились к подобным товарам неодобрительно и упорно пытались привлечь экипаж к ответственности за всякие старые грехи — убийство на Луне, ограбление на Омеге, кражу со взломом на Самии.

В довершение всех бед новые полицейские корабли обладали большой скоростью и лучшей маневренностью, и «Индеверу» пришлось перейти на обходные маршруты. Сейчас корабль направлялся к Новым Афинам, где были открыты богатейшие урановые залежи.

— Да, не густо, — прокомментировал Эйджи, с отвращением глядя на приборы.

— Можно даже не садиться, — кивнул Барнетт.

Показания датчиков разочаровывали. Незарегистрированная планета оказалась меньше Земли и, за исключением кислородной атмосферы, не имела коммерческой ценности.

Вдруг заработал детектор тяжелых металлов.

— Там что-то есть, — взволнованно проговорил Эйджи, быстро расшифровывая показания приборов. — Очень чистый металл, притом прямо на поверхности!

Барнетт кивнул, и корабль пошел на посадку.

Из заднего отсека вышел Виктор в шерстяной шапочке на бритой голове и глянул в иллюминатор через плечо Барнетта. Когда «Индевер» завис в полумиле над поверхностью планеты, они увидели то, что приняли за месторождение тяжелого металла.

На лесной прогалине стоял космический корабль.

— Вот это уже интересно, — протянул Барнетт и кивнул Эйджи.

Эйджи искусно произвел посадку. По возрасту ему давно полагалось выйти на пенсию, но годы никак не отразились на профессиональных навыках пилота. Когда Эйджи остался без работы и без гроша в кармане, его разыскал Барнетт и великодушно предложил контракт. Капитан охотно становился альтруистом, когда это сулило выгоду.

Инопланетный корабль был крупнее «Индевера» и выглядел как новенький, но его конструкция и опознавательные знаки озадачили капитана.

— Вы видали что-нибудь подобное? — осведомился Барнетт.

Эйджи порылся в своей обширной памяти.

— Напоминает цефейскую работу, но у них корпуса делают более обтекаемыми. Однако мы забрались довольно далеко, и вряд ли этот корабль из нашей федерации.

Виктор не мог оторвать изумленного взгляда от корабля.

— Красавчик! Вот бы нам такой! — шумно вздохнул он.

Внезапная улыбка прорезала лицо Барнетта, словно трещина на граните.

— Простак, а ведь в самую точку попал. Я об этом и думаю, — сказал он. — Пойдем потолкуем с тамошним шкипером.