Еженедельник «Нувель обсерватер» (Франция): «Эти четыре головы были отрезаны пилой. Они расставлены так, что получился квадрат. Со времен зверств в Кампучии никто из присутствовавших журналистов, никто из добровольной организации «Врачи мира» не видел такой ужасной картины».

«Франкфуртер рундшау» (ФРГ). Из свидетельских показаний: «Я, Флор Мария Диас, 37 лет, портниха. Шью в основном по ночам, а днем занимаюсь домашними делами… Едва ли найдется хоть один честный сальвадорец, который бы не стал жертвой насилия, истязаний или пыток. Одна женщина была изнасилована пятьюдесятью солдатами. Ее хотели вынудить донести на своих родителей. Другая была ранена из огнестрельного оружия. Перед этим солдаты изнасиловали ее, держали у себя пять дней, а затем куда-то увезли. Подростка пятнадцати лет военные схватили в сельской местности, втащили его в вертолет и потребовали показать им, где находятся убежища партизан. Затем они выбросили его из летящего вертолета».

А вот история Франциски Миранды, долгое время ходившей по авеню Америка в Сан-Сальвадоре и фальшиво игравшей на губной гармонике. Несчастная женщина объясняла, что таким образом она звала своих детей и беседовала с ними. Миранда лишилась рассудка после того, как ворвавшиеся ночью в ее дом бандиты из «эскадронов смерти» выхватили из постели ее сыновей — учителя музыки и студента факультета искусств, завязали им глаза, надели наручники и пригрозили: «Теперь-то мы вас прикончим, сукины дети!» После обоих уволокли из дома.

Семь дней подряд Миранда искала своих детей в каждой казарме, в каждом учреждении. Ее поиски завершились в одном из похоронных бюро, которое обнаружило трупы обоих исчезнувших ее сыновей — со снятыми скальпами, со следами ожогов от кислоты, со сломанными руками и отрезанными носами.

Какое мужество надо иметь, чтобы в нынешнем Сальвадоре вести борьбу за права человека! И эту борьбу ведут сальвадорские патриоты. Пойдя на вызов властям, которые учредили по указаниям из Вашингтона официальную комиссию «по правам человека» (характерно, что среди ее руководителей оказался шеф национальной полиции Лопес Нуила, связанный с «эскадронами смерти»), они создали свою «Национальную комиссию по правам человека» для разоблачения преступлений властей и ультраправых банд. Эта комиссия требует освобождения политзаключенных, ищет «пропавших без вести», привлекает внимание общественности к творимым беззакониям. Членов комиссии постоянно преследуют. Им открыто угрожают расправой. Часто угрозы приводятся в исполнение. Рамон Вальядорес, Мария Магдалена Энрике и многие другие активисты и руководители комиссии были убиты. В своей штаб-квартире, которая располагается рядом со зданием архиепископства, члены комиссии ежедневно принимают людей. Здесь выстраиваются очереди потерявших близких. Члены комиссии часами печатают на машинках повседневную трагическую хронику, принимают иностранных корреспондентов.

Вот что рассказал им уже похищавшийся юрист комиссии Эрберт Эрнесто Санабрия:

«Все активисты и руководители гуманитарных организаций рано или поздно проходят через тюрьмы. Трое наших товарищей пропали без вести. Если меня еще раз похитят, тоже пропаду без вести. Но мы все предусмотрели. У нас есть резервные кадры. Люди могут исчезнуть, но не исчезнет наша борьба». Эрберт Эрнесто Санабрия, побывавший в столичной тюрьме «Мариана», вспоминал: «Похитители всегда пользуются одними и теми же методами: сделать так, чтобы пленник не знал, кто его схватил, обвинить в принадлежности к партизанам, допрашивать раздетым и с завязанными глазами. В течение нескольких дней я не ел, не пил, не спал, не мог ходить в туалет. Они стремятся сломить тебя и чередуют психологические пытки с физическими. Тебя избивают, грозят убить членов твоей семьи, унижают до тех пор, пока ты не потеряешь сознание. Имитируют расстрел, ты слышишь, как щелкает затвор».

Рассказать о всех жертвах террора в Сальвадоре, разумеется, невозможно. Это было бы множество объемистых томов. Да и не все еще известно. Палачи, особенно в последнее время, тщательно стараются скрывать следы своих преступлений, устраивают тайные кладбища, где хоронят убитых и замученных во время допросов.

Впервые обобщенные данные о совершенных в Сальвадоре массовых расправах были приведены в Женеве в феврале — марте 1982 года, когда там проходила 38-я сессия Комиссии ООН по правам человека, на которой обсуждались нарушения прав человека в этой стране. Уже тогда выявилась сальвадорская динамика смерти: 1980 год — от 8 до 12 тысяч убитых, 11 месяцев 1981 года — 12 тысяч.

Год за годом после этого Генеральная Ассамблея ООН признает в своих резолюциях, что в Сальвадоре имеют место массовые нарушения прав человека, призывает прекратить военную помощь, которая затягивает и углубляет войну.

Однако террор продолжается, то затихая, то усиливаясь. Продолжается потому, что нужен режиму и стоящему за ним Вашингтону. Нужен, чтобы внушить сальвадорским трудящимся бесперспективность любых попыток изменить существующее положение вещей, парализовать их волю к борьбе, оттолкнуть от размышлений над общественными проблемами. Страх, подобно парализующему газу, залезает в каждый дом, насаждается среди населения сознательно. Ведь устрашенного, испуганного человека, не чувствующего себя в безопасности ни в своем жилище, ни на улице, ни на работе, гораздо легче держать в узде.

Мексиканцы, жалуясь на свои беды, часто говорят, что они происходят потому, что Мексика слишком далека от бога и слишком близка от США. Эти слова можно отнести и к Сальвадору, отдаленному более чем на полторы тысячи километров от США.

Какой парадокс! Эта маленькая страна, как и ее столица, получившие после прихода испанцев название в честь главного мифологического нравственного героя христианской веры — Сальвадор, Сан-Сальвадор (Спаситель, Святой Спаситель), — стали для людей сущим адом. И они бегут из разных мест, где трудно или невозможно спастись, найти убежище от молодчиков из «эскадронов смерти» и фашиствующей солдатни. Бегут из одного поселка в другой, из одного города в другой, в соседние страны, спасаясь от гибели, голода, лишений. Около 700 тысяч человек вынуждены были покинуть свои родные края. Более 200 тысяч нашли убежище в Мексике и в других центральноамериканских странах.

Немного грустных, если не сказать драматических, цифр. Проведенные различными организациями опросы показали, что 60 процентов беженцев — это дети. Многие из них сироты. Остальные — женщины, старики. Молодежи лишь небольшое количество. 87 процентов — сельские жители. 55 процентов — неграмотные. 98 процентов уже до перемещения не имели работы. 73 процента не нашли ее в результате переселения.

В Сальвадоре есть лагеря и поселения для беженцев (721 поселение и 31 лагерь). Однако из 700 тысяч человек, покинувших свои места, только 33 процента живут в них. Они страдают от голода, истощения и болезней, питаясь лишь тем, что им может предоставить церковь. «Местами медленной смерти» назвала корреспондентка французского еженедельника «Темуаньяж кретьен» эти лагеря.

Тратя 40 процентов государственного бюджета на войну с собственным народом (не считая миллионных дотаций от Вашингтона), сальвадорские власти не раскошеливаются на беженцев. Всю помощь им оказывают международные организации — 26 религиозных и частных благотворительных организаций.

Родившиеся в бедности и вынужденные бежать из своих деревень во внутренние районы и скрываться в лагерях, они живут в ужасающих условиях, ютятся в лачугах из картона, металлолома… Отсутствует всякая медицинская помощь. Их преследует постоянный страх, что с ними могут расправиться бандиты из «эскадронов смерти», любящие делать набеги на их убежища в поисках партизан.

Особенно трагична судьба беженцев из деревень, расположенных вдоль границы с Гондурасом и рискнувших искать спасения от карателей и бесконечных бомбежек в этой стране. На больших участках границы между Сальвадором и Гондурасом не расставлены пограничные столбы. Это создает кажущуюся легкость бегства от смерти. На нее польстились свыше 30 тысяч человек.