Глава 19

Время после нашей стычки с Мел, которая рано или поздно должна была стать началом конца, тянулось бесконечно медленно. Прошло несколько недель, но мы с Мел так не разговаривали. У нас началась холодная война, но мысль о разводе все еще заставляла мои внутренности выворачиваться наизнанку. Когда-то мне казалось, что я нашел свою половинку в Мел, но я насильно навязал ей эту роль. Оглядываясь назад, я понимал, что она всегда была эгоистичной. Я сбился со счету, какое количество раз она вытаскивала меня из постели, больного и слабого, ради какого-то городского торжества или вечеринки. Для Мел общественное мнение всегда было на первом месте, и мне понадобилось уйти от нее, чтобы это понять.

Со временем отношения между мной и Оберн тоже стали более напряженными. Мне каждый день хотелось рассказать ей о том, что происходит у меня в голове, но я молчал. Я сознательно держал это в себе, не желая втягивать ее в это сильнее, чем уже втянул. И все же, расстояние между нами сделало свое дело.

Мы переписывались несколько раз в неделю. Мой контракт с телефонной компанией подошел к концу, поэтому я отключился от общего аккаунта с Мел и настоял, чтобы она переписала все счета на себя. Просто пришло время. Пускай это были маленькие шажки, но все же они были. Родители Мел постоянно снабжали ее деньгами, оплачивая ее рождественские каникулы в Брекинриджи и летний отдых на песчаных островах Фиджи. У Мел была счастливая и беззаботная жизнь с родителями, которые потакали всем ее причудам. Я должен был понимать, что не смогу приспособиться к тому стилю жизни, который она вела. Возможно, во всем виновата моя глупость, ведь я наивно полагал, что одной любви будет достаточно.

Как-то вечером, спустя несколько недель после отъезда Оберн, мы допоздна заговорились с ней, обсуждая все на свете - ее занятия, книги, которые оба сейчас читаем, писательское искусство - она все еще молчала о своей работе - и то, когда мы сможем встретиться. Мне было страшно уезжать куда-то. Мел была бомбой замедленного действия, и я знал, что по городу уже поползли сплетни. Я чувствовал косые взгляды, стоя в очереди за кофе, замечал резко наступающую тишину в учительской, стоило мне там появиться. Большую часть перемен я стал проводить в классе, думая об Оберн.

О нас.

О кинотеатре для автолюбителей, о маяке и вишневых деревьях. Не вспоминать не получалось. Когда я оставался наедине с собой – я постоянно думал о ней.

Закончился сентябрь. На улице стало прохладнее, и изумрудный цвет листвы сменился оранжево-красными бликами. Следом пришел октябрь с порывами леденящего ветра, который окончательно лишил ярких красок наш маленький уголок штата Мичиган. Мел со временем снова начала разговаривать со мной, а не плеваться, кричать и впадать в ярость каждый раз при моем появлении. Мы не говорили ни о чем-то серьезном, но когда поднимался какой-то вопрос, мы обсуждали его спокойно. Конечно, эмоции все еще были свежи, и я это понимал. Она ненавидела меня. Я видел это в ее взгляде, но так же там было что-то еще, что-то вроде смирения. Возможно, это был момент, которого я ждал; мне нужно было, чтобы Мел приняла это, чтобы мы стали более дружелюбны по отношению друг к другу, прежде чем подать на развод.

В пятницу, девятнадцатого октября, на моем телефоне сработало оповещение. Я даже не помнил, что поставил его. Может, у меня назначена встреча? Я достал свой новый iPhone из кармана и увидел то, чего совершенно не ожидал.

22-ой День Рожденья Оберн!!! :-*

Ночь, когда мы сидели на пляже и обменивались датами дней рождений, вспыхнула в моей памяти. Я совершенно забыл о нем. Но вот этот день настал, а у меня ничего не было, чтобы подарить ей, и я не запланировал ничего особенного на сегодня. Я бы мог подарить ей книжный шкаф, но после того, как Мел в ярости толкнула его, он все еще был не готов.

Пройдя несколько кварталов от школы до дома, я кое-что придумал и отправил Оберн сообщение:

Встретимся на берегу. Сегодня. В 7.

Глава 20

Бросив еще один камень в воду, я наблюдал за кругами, расходившимися рябью по гладкой поверхности. Вишневый сад моих родителей. Я вернулся на то место, где мы были счастливы несколько месяцев назад, чтобы встретиться со своей любимой девушкой. Снова посмотрев на часы, я понял, что жду уже тридцать пять минут, и скорее всего она не придет. Мое сердце едва не остановилось. Грудь сдавило, а глаза жгло от ярких солнечных лучей, отражавшихся от воды. Следующий камень я бросил слишком сильно, и он утонул на втором прыжке. Сунув руки в карманы, я уже собирался уйти, когда заметил копну темных волос и мягкую улыбку.

- Привет, - произнес я. Я понял, насколько был напряжен, когда невероятное облегчение при виде Оберн охватило все мое тело.

- Привет, - Оберн медленно приближалась ко мне, и мое сердце оживало с каждым ее шагом. Ее взгляд источал любовь. Время без нее тянулось целую вечность. Это были самые долгие семь недель моей жизни. Я делал все словно на автопилоте - работа, ужин, сон, и все заново, лишь бы убить время.

- С днем рожденья, - выдохнул я, когда она, наконец, подошла ко мне. - Я скучал по тебе.

- Я тоже скучала, - ее голос дрогнул на последнем слове.

- Господи. Я так сильно скучал по тебе, - я крепко обнял ее и прижал к себе. Она – мое спасение. Чертово спасение моей жизни. Мне было плевать, если мы не скажем друг другу больше ни слова, я был счастлив просто стоять с ней вот так. Это все, что мне нужно, чтобы чувствовать себя единым целым. Реальным человеком, а не роботом.

Мы просидели на берегу до часу ночи, уютно устроившись на покрывале с бутылкой вина. Она рассказывала мне о своем неуклюжем профессоре английского, который носил жилеты и очки на веревочке, а я говорил с тем же восхищением о биографии Фитцджеральда и Хемингуэйя, что можно было увидеть на лицах детей в рождественское утро.

- Снова влюбилась? - толкнул я ее в плечо, пока мы лежали под октябрьским небом, держась за руки.

- Конечно. В моего шестидесятилетнего профессора, который выглядит как Доктор Зло, - фыркнула она и рассмеялась.

- Я скучал по этому смеху, - сказал я, уткнувшись носом ей в волосы и вдыхая ее сладкий аромат.

- Я по всему скучала, - прошептала она, и я услышал нотки грусти в ее голосе.

- Не надо. Не грусти. Обещаю, это не конец. Сейчас у меня довольно тяжелый период, но я не вернусь к ней. Обещаю, я не вернусь, - мне хотелось сказать ей больше, но я не мог. Пока не мог. - Ты мне веришь?

Она шмыгнула носом, кивнув мне, ее огромные глаза блестели в свете луны. Я вытер ее слезу подушечкой большого пальца и облизал его.

- Больше не отпущу тебя так надолго, - я притянул ее к себе и почувствовал чувство умиротворения, охватившее все мое существо от нахождения рядом с ней. Я глубоко вздохнул, уверенный, что теперь все будет хорошо. Наконец-то, все будет хорошо.

- Обещаешь? - Она прижалась ко мне, пропитывая слезами мою рубашку. Я ощутил ее боль, проникающую в мою душу и соединяющую наши сердца.

- Обещаю, - сказал я решительно. И это была правда. Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

Глава 21

Всю следующую неделю каждый раз, ложась спать, я думал о той ночи с Оберн. Я каждый день звонил ей - больше никаких безликих писем или sms. Я принадлежал только ей. И хотел, чтобы она это знала. О многом еще нужно было позаботиться, и Оберн была терпеливей, чем этого следовало ожидать, но та ночь дала мне новую надежду.

Благодаря Мел сам факт того, что Оберн может видеться с другими мужчинами и делать что-угодно, стал для меня неприятным открытием. Я словно одержимый постоянно думал об этом и искал невидимые знаки, когда она не брала трубку или не отвечала на сообщение. Я на стенку лез, понимая, что, по сути, она вообще не обязана быть мне верна. Я почти тридцати-с-чем-то-летний школьный учитель, проходящий через скверный развод. Мы не могли часто встречаться и иметь открытые отношения, как того хотели. У нее было полное право на то, чтобы двигаться дальше. Без меня. Но в глубине души, я все равно знал, что принадлежу ей, а она - мне, и рано или поздно придет день, и мы будем счастливы. Вместе. По-другому и быть не может.